Империя господина Коровкина - Макс Гришин

Андрей ответил ему громким: «да не ори ты, твою мать, иду уже!» – Ладно, командир, – снова обратился он к Петро, – зовут тут фраера, пойдем крышу в свинарнике доделывать. Приеду – дам о себе знать, приготовь там что-нибудь вкусное, что ли. Нопасаран, как говорят, или давай, до свидания!

– До встречи! – Петро отнял телефон от уха и, убедившись, что телефонный разговор окончен, осторожно положил его на стол. Глупая улыбка, которая появилась на его лице с первых же секунд беседы, оставалась на ней еще несколько минут.

После обеда, когда он прогуливался по парку, ему снова позвонил Шабаич. Петро сразу услышал в его голосе какое-то беспокойство и после минуты общения понял, что беспокойство его было вполне обоснованным.

– В общем, ситуация такая, – начал он без особых прелюдий к разговору и даже приветствия, – кроме документов у сотрудников ГИБДД есть еще пара вопросов к твоему парню.

– Говори!

– По поводу этой аварии, где в него якобы кто-то въехал. Там не всё так просто. После проведения следственных мероприятий появились серьезные основания полагать, что этой аварии не было вовсе, вернее авария-то была, но совсем не такая, как этот тип им ее преподнес. Машина, которая в него якобы врезалась, ее, может быть, и вообще не было....

– То есть как не было?..

– То есть была, конечно, но она в него не врезалась.

– Послушай, Шабаич!!! – Петро крикнул на него так громко, что у кого-то на участке залаяла собака, – говори яснее, хватить мне дерьмо в уши лить!

– А ты слушай меня и всё станет тебе ясно! Этот парень рассказал всем, что когда он ехал по дороге, какой-то тип выехал на его полосу и влетел ему прямо в лоб. Характер повреждений машины, в принципе, этот ход событий подтверждает.

– Ну так и в чем проблема?

– Проблема в том, что место аварии было сфабриковано! Там валялись фрагменты его машины, фрагменты фар и краски другой машины, но никакой пыли, никакой грязи, только стекла и немного краски. Понимаешь?

– Нет.

– Хорошо, хорошо… объясню тогда по-другому. Пару месяцев назад я тоже попал в аварию. Ну… моя вина, бывает… Засмотрелся в телефон и какому-то мужику в задницу въехал. Авария пустяковая, в принципе, бамперами слегка ударились, но первое, что я заметил, когда вышел из машины – это количество того дерьма, которое от удара вывалилось у меня и у него из машины. Какая-то присохшая грязь, песок, пыль, трава, какие-то засохшие насекомые. И это при учете того, что обе машины были почти новыми и водители были явно не из тех, кто любит по всякому дерьму гонять. Так вот, в случае аварии этого Андрея, ничего этого на месте ДТП обнаружено не было – ни пыли, ни грязи, ни травы. Только фары, только краска, только куски стекла. Такой увидели сцену аварии инспекторы, когда прибыли на место. Они записали с его слов протокол, его отправили в больницу, а сами якобы начали расследование. Но ты сам понимаешь, какое расследование они начали… кому интересно во всем этом дерьме было копаться…

– То есть в него никто не врезался, ты это хочешь сказать?

– Слушай дальше! Несколькими днями позже машину, которая якобы влетела в нашего красавца, нашли. Причем нашли чисто случайно. Какая-то тетка написала заявление в полицию с просьбой убрать какой-то автохлам у нее от окон, так как он стоит там уже несколько лет и что, в добавок ко всему, совсем недавно в него врезалась какая-то машина. И отгадай, что это была за машина?!

Петро ничего не ответил, и Шабаич продолжил:

– Понял, да?! Как раз та, которой управлял наш Андрюша! Вся эта сцена аварии в тот день выглядела совсем иначе, чем он ее нам представлял. А почему он ее нам так представил, вот это уже другой вопрос, который следователей интересует очень даже серьезно.

– И… как выглядела эта машина, в которую он врезался?

– Старый Форд Транзит девяносто второго года выпуска.

– В него влетел этот Форд?

– Опять нет! Форд не мог быть виновником аварии хотя бы по одной простой причине – из четырех колес, необходимых для езды, у него было только два, причем, по словам той же женщины, два колеса исчезли еще лет десять назад. В остальном техническое состояние автомобиля тоже вызывает вопрос, особенно учитывая, что у автомобиля не было половины двигателя и в салоне с определенной регулярностью ночевали какие-то бомжи, это было у них чем-то вроде летней резиденции. Но несмотря на все эти повреждения, как ты уже, наверное, догадался, рядом с этой машиной обнаружилось огромное количество всякого дерьма, которое при столкновении вывалилось не только с этой машины, но и…

– И с машины Андрея, – тихо докончил Петро.

– Правильно. Следы от аварии, фрагменты краски на бампере Форда и многое другое. Все это говорит о том, что авария в тот день была именно с этой машиной, то есть с машиной, которая стоит без движения уже, как минимум, с десяток лет.

– И где этот Форд стоял?

– В паре кварталов от того места, где, по словам Андрея, произошла авария.

– Получается, что он врезался в нее, а потом пару кварталов толкал свою машину туда, где, по его словам, авария произошла?

– Не совсем так. Его машина, хоть и получила серьезные внешние повреждения, могла двигаться своим ходом. Он просто отвез ее на некоторое расстояние, остановил, заглушил двигатель, раскидал рядом несколько фрагментов, которые собрал там, на месте реальной аварии, и позвонил сотрудникам ДПС. Это во многом объясняет и то, что никто не видел и не слышал аварии, которую он так красочно всем описывал!

– Но… зачем? – задумчиво и уже совсем тихо спросил Петро.

– В общем, это вопрос. Может быть для страховки. Если виновник аварии он – то никакой компенсации от страховой он не получит. А вот если виноват кто-то другой, то страховая обязана ему будет выплатить… И другим должен был быть как раз владелец этого несчастного Форда. Вот только владельцу этого Форда на это совершенно наплевать. Хозяин, некий господин Валов, умер еще в середине двухтысячных.

– А камеры? Есть там какие-то камеры на домах, которые могли зафиксировать всё это?

– Камера есть, одна, но в тот день она не работала. За день до этого был ураган и он что-то там где-то оборвал. Ее починили, но починили уже после аварии.

Петро натянул на голову капюшон куртки. Всё то, что говорил Шабаич, увлекло его внимание настолько, что он только сейчас заметил, что уже несколько минут шел дождь и