Алексей Орлов - Нина Молева

Капитан Литвинов не заробел бы. У меня да контр-адмирала оружие отобрать, об аресте объявить. При солдатах неловко. Сказал: надо. Объяснил: государыня распорядилась. Письмо с приказом показал. Мол, я-то при чем — на все государская воля.

Каюты приготовили. Солдат научили. Нет, Грейга нельзя арестовывать. Только Кристинека и меня. Консулу бы вовремя уйти. Уйти… Он и сам заторопится. Главное — неприметно.

Удалось бы только, а там — расплачиваться придется, государыня императрица, с Орловым, ой, как дорого платить надо. И о консуле не забыть представить. Сейчас все от него зависит, чтоб принцесса подозрений не держала.

Сколько ж можно до фрегата плыть! Наконец… Оркестр грянул. Кресло императорское спускают. Ну, Господи, помоги…

— Ваше императорское высочество, разрешите предложить вам поместиться в императорское кресло. На российском флоте так всегда поднимают на флагман членов царского семейства. Потому и герб во всю спинку, бархат алый, позумент золотой. Разрешите поддержать вас — себе я верю больше, чем матросам.

— Вы и впрямь настоящий богатырь, граф.

— Да уж, Господь силенкой не обидел. А вот здесь она и пригодилась будущей нашей императрице послужить. Вот вы, ваше императорское высочество, и вступили на российскую землю, в свои владения.

— Вы так уверены в успехе, граф? У вас нет никаких сомнений — это особенность вашего характера?

— Ваше высочество, посмотрите не на меня — на этих отважных моряков, выстроившихся перед вами. Посмотрите на счастливые улыбки офицеров. Наконец, взгляните на английского консула — он представляет чужую державу, но и он уверен в вашей победе.

— Я рада вашему настроению, граф, и — не могу оторваться от великолепного зрелища российского флота.

— Ваше императорское высочество, вы разрешите начинать действия кораблей?

— Конечно, контр-адмирал. Я жду их с нетерпением.

— Тогда мне придется принести вам извинения, ваше высочество, — на время маневров мне придется отлучиться вместе с контр-адмиралом для участия в командовании. И вы бы хотели пойти с нами, сэр Дик? О, я забыл что вы сын моряка и сами были одно время на флоте. Вы разрешите, ваше императорское высочество? Нас временно будет заменять Кристинек и давать необходимые объяснения.

— Прошу, граф, возвращайтесь к своим обязанностям. А где же наши дамы?

— Мне неловко об этом говорить, ваше высочество, но они боятся канонады и взрывов. И если вы, само собой разумеется, проявите снисходительность к их слабости, они будут наблюдать за ходом маневров из иллюминаторов кают-компании.

— Я никого не хочу насиловать. Пусть остаются в помещении. Мне приятней вольный морской ветер.

— Вы истинная внучка Великого Петра, ваше высочество!

— Надеюсь, не только в этом. Господин Кристинек, начинайте же ваши объяснения. Я хочу во всем разобраться подробнее.

— Я готов, ваше высочество, но что это?

— Господа и вы, принцесса, арестованы. Прошу сдать оружие и не оказывать бесполезного сопротивления. Да, да, и вы тоже Кристинек! И не пытайтесь спасаться бегством.

— Но что это значит? Арест? Но по какому праву? Меня, гостью командующего флотом графа Алексея Орлова!

— Ах, этого государственного изменника! Он уже арестован. Теперь вы присоединитесь к нему.

— Орлов арестован? Но кто смел арестовать командующего флотом на подчиненных ему кораблях? Это сумасшествие!

— Никакого сумасшествия, сударыня. Таков приказ нашей императрицы. Орлов арестован за государственную измену, я уже сказал об этом. Вы, сударыня, его соучастница. Матросы проведут вас вместе с вашей камеристкой в отведенную вам каюту.

— Но я хочу немедленно переговорить с английским консулом!

— Он отправлен на берег. Посмотрите, вон он высаживается из шлюпки. Имейте в виду — на корабле действуют российские законы и вмешательство представителя другого государства просто невозможно.

— Разрешите доложить, ваше сиятельство, все закончено по вашему приказу.

— Она сопротивлялась?

— Пожалуй, нет, так велико было ее изумление. Мы отправили ее в каюту вместе с камеристкой, но она еще настояла и на камердинере. В конце концов, не все ли равно, где они будут находиться под стражей.

— Правильно. Ее не следует сейчас раздражать. А шляхтичи?

— Чарномского, Доманского и второго камердинера я отправил на всякий случай на другой корабль.

— Что вы собираетесь сказать команде этого второго корабля?

— Решительно ничего. Да у них и не вызовет любопытства появление незнакомых лиц. Они могут их счесть за торговцев или агентов. О том, что они останутся на борту, кроме капитана, будут знать только один-два доверенных матроса. К тому же они не смогут изъясниться ни на каком языке.

— Мне придется усложнить ваше задание, контр-адмирал. В доме арестованной вместе с вещами и личными ее бумагами пришлось захватить и троих оказавших отчаянное сопротивление слуг. Их имена — Лабенский, Рихтер и Анчиотти. Их тоже придется везти в Петербург.

— Но это, ваше сиятельство, уже на третьем корабле.

— Действуйте, как считаете нужным.

— А отход эскадры? На какое число вы его назначаете?

— Сегодня 21 февраля — скажем, на 26-е. Сегодня выедет со срочным донесением императрице Кристинек. Я выбрал его, потому что здесь все его видели рядом с заключенной.

— Но почему, ваше сиятельство, вы решили так долго ждать? Мы могли бы сняться с якоря через несколько часов.

— И тем самым навлечь на себя подозрения? Толпа на набережной и так, как сообщили мне, начала волноваться, не видя возвращения так называемой принцессы. Ее настроения усиленно подогревают газетчики.

— Но ведь они так и не смогут ее дождаться.

— Верно. Но кому придет в голову, что все это время она будет находиться под замком на корабле мирно стоящей эскадры. Нам нельзя торопиться с выходом. Но выйдя из Ливорно, надо будет спешить и по возможности не заходить ни в какие порты. Провиант и воду вам придется пополнять, стоя на рейде. Так будет безопаснее.

Ах! Как мы стали несчастливы. При всем этом надо быть терпеливыми; Бог смилостивится нас не оставить. Я попал в такие же несчастные обстоятельства, как находитесь вы, однако надеюсь благодаря дружбе моих офицеров получить мою свободу и написать маленькое послание, которое адмирал Грейг из дружбы ко мне даст возможность доставить, и он сказал мне, что, как только будет возможно, даст мне бежать. Я спросил его о деле, он сказал, что получил приказ меня и всех, кто со мной будет, взять под арест. Когда я уже миновал все наши корабли, то увидел одновременно два судна передо мной и два за мной, которые гребли прямо на меня. Я увидел, что дела обстоят плохо, и приказал своим людям грести изо всех сил, что они и сделали. Я думал проскочить, но они одна за другой преградили мне дорогу, и моя шлюпка вынуждена была остановиться, в то время как подошли другие суда, и я оказался в кольце. Я спросил, что это должно означать и что они сошли с ума, они с величайшей вежливостью отвечали мне, что получили приказ просить меня на один из кораблей, где была меньшая часть моих офицеров и солдат. Когда я туда прибыл, ко мне подошел комендант и со слезами на глазах объявил меня арестованным; и я должен был с этим примириться и надеясь на всемогущего Господа Спасителя нашего, что он нас не оставит. Адмирал Грейг обещает, что он будет доставлять вам все облегчения, прошу только первое время не делать никаких проб его верности; он будет на этот раз очень осторожен. Еще остается мне вас попросить беречь свое здоровье. И я обещаю, как только я получу свободу, вас разыскать в любом уголке земли и предстать к вашим услугам, вы только должны себя беречь, о чем я вас от всего сердца прошу. Ваши собственные строки я получил и с плачущими глазами прочел, посколько из них я увидел, что вы меня хотите обвинить. Возьмите себя в руки, свою судьбу мы должны возложить на Всемогущего Господа и на него положиться. Я еще могу быть уверен, что вы получите это письмо. Я надеюсь, что адмирал будет так сострадателен и благороден, что передаст эту посылку. Я целую от сердца ваши руки.