Мятежный «Сторожевой». Последний парад капитана 3-го ранга Саблина - Владимир Шигин

В конце 80-х годов начались выступления в прессе и некоторых участников событий 8—9 ноября 1975 года. Прежде всего, бывшего матроса Шейна и бывшего мичмана Бородая. Врали при этом оба напропалую. О роли в мятеже Шейна и его показаниях мы уже говорили.

Вот, к примеру, что рассказывал глупым журналистам об «ужасах» застенков КГБ бывший мичман Бородай: «Следователи КГБ были в штатском... Ответы их не интересовали. Как и свои же вопросы. Они хотели выбить из нас любой материал. Но только против Саблина и только обливающий его грязью, только компрометирующий, только очерняющий. Любой ценой. И выбивали... А то и просто писали за нас показания сами...» Цель же, по словам Бородая, у следователей была одна: доказать, что «142 дурачков-губошлепов подбил на измену враг народа прямо из пеленок Валерий Саблин».

О двуличии бывшего мичмана уже доказательно рассказал в свое время генерал-майор юстиции A.B. Борискин. Чтобы не повторяться, ограничусь цитатой из его статьи, посвященной личности одного из реабилитаторов Саблина бывшего мичмана Бородая: «Хитрит, мягко говоря, бывший мичман. Видимо, в расчете на то, что материалы следствия и суда не будут преданы широкой огласке, он замалчивает собственные показания в ходе следствия. Если бы последнее действительно укладывалось в ту примитивную схему, которую описывает Бородай разбитному газетчику, то во всех показаниях обвиняемых и свидетелей она бы четко просматривалась. Вот, дескать, мерзавец Саблин подбил меня, второго, десятого, сотого, но никто из нас не виноват — ни я, ни второй, ни десятый, ни сотый. Единственный виновник и изменник — Саблин. Но многочисленные показания совершенно иные. Взять хотя бы протоколы допросов того же Бородая. Кстати, Саблин отозвался о нем как о неустойчивом и ненадежном человеке, который во время событий “вилял”, поддерживая то одну, то другую сторону. Наиболее показательный материал в сорокатомном уголовном деле, позволяющий оценить поведение Бородая, — это его заявление следствию, написанное им на 21 стандартном листе убористым почерком. Наряду с глубоким раскаянием, чистосердечными признаниями, клятвенными заверениями и обещаниями “никогда и ни за что впредь” (сохранена орфография подлинника. — Авт.) и т.д. и т.п., в нем даны подробные характеристики если не на всех “142 дурачков-губошлепов”, то на многих из них. Причем изобличается в недостойных поступках не только “злодей Саблин”, но почти каждый, кто упоминается в этом заявлении. Приведу короткую выдержку из этого документа. Ругая себя за то, что по молодости и неопытности поддался на агитацию Саблина и вначале поддержал его, Бородай вместе с тем очень сожалеет о том, что, поняв свою ошибку “буквально через час” после содеянного, “сделать ничего не мог, ибо не находил поддержки от оставшихся мичманов и офицеров”. Выходит — все заговорщики, кроме него, Бородая. Тогда при чем здесь следователь и придуманная версия об “одном разбойнике и 142 дурачках”? И почему именно 142 дурачка, когда на борту “Сторожевого” на момент мятежа находилось 194 человека. Значит, помимо 142 дурачков было и 52 умника! Любопытно было бы узнать, кого зачислил бывший мичман Бородай в их ряды?»

Типичным образчиком подачи материала о событиях 8—9 ноября 1975 года на Балтийском флоте может служить статья «Исполненный долг — оправдание жизни» некого Леонида Шера в крупнейшей русскоязычной газете Германии «Европа-экспресс» за август 2006 года. В ней Леонид Шер пространно рассуждает о «героизме» Саблина и его добродетелях: «Неподкупное Время никогда не выполняет конъюнктурных заказов и властных капризов. Оно сменяет эпохи, подтверждает или девальвирует идеологии, развенчивает или возвеличивает властителей и героев. Так было раньше, так происходит и в наши дни. При этом каждая эпоха порождает своих героев. В ноябре 1975 г. при обыске гэбисты обнаружили дневник, в котором, в частности, были записаны слова американского писателя Д. Стейнбека: “В душах человеческих зреют гроздья гнева, всё больше и больше наливаясь тяжким соком, пока не наступит срок их сбора”. Находка была приобщена к делу капитана третьего ранга Валерия Саблина, только что брошенного в Лефортовскую тюрьму. На крейсере (?) “Сторожевой”, где Валерий раньше служил замполитом, как и вообще на флоте, говорить о Саблине было строжайше запрещено.

Из других рассекреченных документов “дела Саблина” явствует, что тот обращался с просьбой о помиловании в Президиум Верховного Совета СССР. Ходатайство было рассмотрено и отклонено. Приговор был приведен в исполнение 3 августа 1976 г. Жену расстрелянного замполита выселили из закрытого города Балтийска, правда, предоставив ей жилье в Калининграде. А один из братьев Валерия был уволен с довольно высокой должности в военной приемке одного из горьковских научно-исследовательских учреждений. Что же касается родителей Валерия, то они просто не пережили происшедшего: всего через пять месяцев после расстрела сына умер потомственный моряк Михаил Петрович Саблин, а еще через полтора года не выдержало сердце и у его жены.

В чем же состояло “преступление” Саблина? Коренной ленинградец, сын, внук и правнук русских морских офицеров, для которых офицерская честь и служба Родине всеща были смыслом жизни, он нашел в себе мужество провести грань между лживой коммунистической начинкой присяги и истинной любовью к Родине. Осознавая угрозу собственной жизни, замполит Саблин твердо решил пробить брешь в стене обмана и привлечь внимание всего мира к истинному положению дел в упрятанной за тюремные решетки и “железный занавес” стране».

Что тут сказать? Прежде всего, Л. Шер совершенно не владеет темой, по которой пытается рассуждать. Этим грешат практически все трубадуры саблинского мятежа. А потому перо бойкого журналиста лихо превращает «Сторожевой» в крейсер. Особо радует автора то, что при обыске у Саблина были найдены цитаты американского писателя. Это своеобразный сигнал, что Саблин был для Шера свой! Он не просто мечтал о ростках демократии, пусть пока не открыто про американских, а анархистско-коммунистических, но западных авторов почитал и мысли их тщательно записывал, а значит, ценил и принимал! Совсем уж идиотски выглядят стенания Л. Шера о переселении вдовы расстрелянного замполита из гарнизона Балтийск в большой областной центр Калининград. В чем тут прегрешение власти? Да и отец Саблина умер, думается, не из-за смерти сына, а из-за того позора, который ему пришлось пережить на склоне лет.

Ну а утверждение автора, что Саблин боролся с «лживой коммунистической начинкой», выглядит весьма странно. Ведь никто иной, а именно Саблин пытался доказать, что пора заканчивать с социализмом и ударными темпами совершать коммунистические преобразования, не считаясь ни с политическими, ни с экономическими реалиями.

Впрочем, возможно, Л. Шер не так уж и неправ в своих рассуждениях. История показала, что запевалы коммунизма и глашатаи перестроек первыми перековывались в буржуазных политиков и олигархов. А потому при всей своей псевдореволюционности Саблин объективно был и изменником Родины, и врагом не только СССР, но и столь обожаемой им коммунистической идеи. А вот внимание «демократического мира» и любовь наших либералов он заслужил.

Еще одна цитата Л. Шера: «После панического доклада командующего Балтийским флотом об “угоне капитаном Саблиным советского корабля в Швецию” министр обороны сразу же сообщил об этом небывалом инциденте верховному главнокомандующему Леониду Брежневу. Генсек приказал поднять в воздух самолеты и нанести бомбовые удары по “дезертирующему” кораблю, что и было исполнено. “Сторожевой” был вынужден остановиться, Саблина и его единомышленников арестовали и отправили в Лефортовскую тюрьму, чтобы после этого инсценировать “справедливый” суд над “изменниками Родины”. Тогда по Москве и другим крупным городам страны поползли, было, слухи о восстании моряков, но дальше “кухонных разговоров” дело, как обычно, не пошло. Боялись говорить и о книге Д. Оберга “Раскапывая советские катастрофы”, в которой также упоминалось о бунте на “Сторожевом”...