Метро 2033. Пифия - Дмитрий Глуховский

– Прости меня, мама, – сказала она. – Из-за меня этот страшный дядя разозлился на тебя.

«На нас обеих», – поправила ее Гончая. За себя она не боялась. Если пересчитать по пальцам всех, кто желал ей смерти, и двух рук не хватит. Но сейчас Гончая была не одна, а с дочерью. Может, док прав, и одноглазого действительно следовало прикончить?

– Не надо его убивать, – прошептала Майка, словно прочла ее мысли. – Он такой злой потому что несчастный: покалеченный и одинокий.

«Ага, одни мы с тобой счастливые».

– Да, – сказала Майка. – Потому что мы вместе.

Гончая не нашлась, что ей ответить. Вместо этого она крепко прижала девочку к себе и поцеловала в растрепанную макушку.

Ночью Гончая не спала, а лишь дремала, ловя каждый доносившийся звук. Несмотря на расслабленные мышцы, она была полностью готова к схватке, и если бы Левша попытался отомстить, то получил бы достойный отпор. Скорее всего, после этого он бы уже никогда не смог поднять ни на кого руку.

Гончая решила, что не станет его убивать, потому что Майка этого не хотела. Чтобы обезвредить противника, убивать и не требовалось. Если раздробить человеку коленную чашечку, он не сможет ходить. А с одноглазым и того проще. Достаточно выбить ему последний глаз, и он станет практически беспомощным. Но ночь прошла относительно спокойно, не считая того, что оголодавший док постоянно кряхтел и изредка постанывал, когда щупал свою разбитую рожу.

А утром в камеру, как про себя Гончая называла их убежище, неожиданно ввалился Стратег.

– Собирайтесь. Выдвигаемся! – объявил он с порога, потом заметил разбитую физиономию доктора, вопросительно взглянул на Гончую с Майкой, перевел взгляд на брамина, потом на одноглазого и добавил: – А вы весело проводите время, как я погляжу.

Из всех присутствующих веселым выглядел только он, но Гончая решила воздержаться от комментариев. Доктор оказался самым нетерпеливым.

– Послушайте, мы ничего не ели со вчерашнего дня. Нам наконец дадут поесть?

– А вам еще мало дали? – рассмеялся Стратег, указав на его опухшее лицо. – Все будет: и еда, и остальное. Идите за мной.

Судя по всему, ему не удалось провести на Красную Линию своих телохранителей, но одно присутствие Палача, который присоединился к Стратегу за дверью, заменило многочисленную охрану.

Воспользовавшись возникшей в дверях толчеей, Гончая протянула Левше его складной нож. Он молча забрал его и, не раскрывая, сунул себе в карман. На это она и рассчитывала и, чтобы закрепить успех, продемонстрировала одноглазому ключ от наручников. Он все понял без слов, для вида немного поломался и протянул ей закованную руку. Гончая не заставила себя ждать. Через секунду наручники оказались у нее. Оставлять кому-то такую полезную по нынешним временам вещь она не собиралась.

Вслед за Стратегом Гончая выбралась на платформу и вместе со всей компанией ненавидящих друг друга единомышленников направилась к лестничному переходу, соединяющему коммунистическую Комсомольскую с Комсомольской-Ганзой.

Пространство между принадлежащим красным лестничным маршем и ганзейскими эскалаторами, видимо, считалось ничейной полосой. Здесь было полно тех и других пограничников. От обилия красных звезд и круглых нашивок, символизирующих единство Кольцевой линии, у Гончей даже зарябило в глазах. А потом она увидела того, кого никак не ожидала здесь увидеть. Под охраной или под конвоем пары личных телохранителей Стратега стоял Шериф и тоже смотрел в ее сторону.

– Не утерпел вас порадовать, – заявил Стратег. Гончая не заметила, к кому он обращался, а тот уже повернулся к Шерифу: – Показывай!

Шериф послушно развязал вещмешок, который стоял у его ног, и когда открыл его, Гончая увидела там внушительный прибор в металлическом корпусе, отдаленно похожий на переносную армейскую рацию. В рухнувшем мире осталось не так уж много действующей техники, так что сравнивать ей было не с чем.

Зато брамин при виде этого железного ящика, извлеченного из вещмешка, радостно изменился в лице.

– Молекулярно-электронный сейсмограф! – воскликнул он. – Где вы его нашли?

– В лаборатории на первом этаже, где вы и указали, – ответил Шериф.

Брамин несколько раз кивнул.

– Значит, институт не разграбили.

– Да кто его тронет? Там же зоопарк рядом, – усмехнулся Стратег.

Шериф резко обернулся к нему. Жаль, что Стратег в этот момент не смотрел на него, иначе бы понял, что вполне может получить по своей самодовольной роже. Но Шериф сдержался.

– Два сталкера погибли в этой вылазке, – сказал он и отвернулся.

Стратег невозмутимо развел руками.

– Им отдельно доплатили за риск. Они знали, на что шли.

– Никто бы не пошел ни за какие деньги, если бы я их об этом не попросил, – глядя в пол, ответил Шериф.

Но на Стратега слова не действовали. Гончая это хорошо знала. Скорее всего, его вообще невозможно было разжалобить.

– И я благодарен вам за это, – сказал он. – Вы сделали полезное и нужно дело – добыли необходимый прибор. – Решив, что с Шерифа достаточно, Стратег повернулся к брамину: – Я велел заменить батареи. Проверьте, все работает?

– Да-да, все в порядке, – закивал бывший геофизик, который все это время щелкал тумблерами и переключателями, словно ребенок, наконец-то получивший долгожданную игрушку.

– Теперь сможете сказать, где находится червь?

– Только направление. Ведь сейсмограф определяет лишь силу землетрясения и направление на эпицентр, – пробормотал брамин, не отрываясь от своего прибора. – Еще, может быть, скорость движения. Но сначала нужно настроить и установить сейсмограф.

– Установите, – пообещал ему Стратег. – Сейчас обедаете. На этот раз без ограничений, доктор. Ешьте сколько влезет, и начинаем экипироваться.

Гончая не ела уже несколько дней, с тех пор, как оказалась в плену. Погруженный в грандиозные планы Стратег не вникал в детали или просто забыл, что пленницу нужно хотя бы изредка кормить, а Палач ему, разумеется, не напомнил. Поэтому первое предложение Стратега ее обрадовало, второе – насторожило. Когда кто-то говорит об экипировке, он имеет в виду отнюдь не прогулку по туннелям метро до ближайшей станции.

* * *

Наваленные вперемешку рабочие комбинезоны, засаленные ватники и десяток противогазов, сложенных отдельно (особенно противогазы!), подтвердили самые худшие опасения.

Гончая взглянула на лица своих спутников. При виде средств защиты все испытали если не шок, то как минимум растерянность и изумление, разумеется, кроме тех, кто заранее знал, куда они направляются. Таких оказалось трое: сам Стратег, Палач и одноглазый. Причем в отношении последнего Гончая не была уверена. По его искалеченному, малоподвижному лицу сложно было что-либо понять.

Гончая возлагала надежды на Шерифа, но когда за обедом спросила его о предстоящем маршруте, тот помотал головой.