Земля помнит всё - Тиркиш Джумагельдыев

— А раз правильно, посиди, чего фыркать-то? Ну уйдешь ты, а дальше что? Может, обидела она тебя? Так ведь девушка, на первый раз и простить можно.

Перман дошел до двери, постоял, обернулся.

— Не получился у нас с ней разговор…

— Ну и что? Сегодня не получился, завтра получится. Ты приходи к вечерку, а я ей, бесстыжей, язык-то укорочу. Приходи, слышишь?

Перман в нерешительности потоптался у порога и, не ответив ни "да" ни "нет", ушел.

— Не пойму я тебя, Перман. На кого злишься? Я же предупреждал: девушка не простая, с характером. А ты у матери на поводу пошел. Вот и ломай теперь комедию! Обидно, что разглядывали его! А ты бы хотел, чтоб она, даже не поглядев, за тебя пошла? Сам-то тогда чуть не сожрал ее глазами!

— Чего говорить — глупо вышло… — Перман вздохнул.

— Одни были в комнате? — спросил Гулмурад.

— Одни. Как сейчас с тобой.

— Вот бы и воспользовался случаем, потолковал бы с ней.

— Да меня злость разобрала. Думаю, сама калым назначила, а теперь разглядывает!

— Думаю! Надо было заранее узнать. Уверен, что калым этот ей как по сердцу ножом. Это все сноха ее, Нартач, она у них в доме заправляет. Ух, жадна баба! А муж у нее под башмаком…

Что же мне теперь делать, Гулмурад?

— Да, разговор у вас получился душевный… — Гулмурад откинулся на подушку, задумался. — А что, если?.. — Он быстро сел. — Есть идея! Арзи! — крикнул он, Дверь приоткрылась, в комнату заглянула жена Гулмурада. — Принеси билеты на завтрашний концерт! Неси, неси! Придется пожертвовать!

— Какой концерт?! — Перман поглядел на Гулмурада, на дверь, за которой исчезла Арзи, вскочил. — Ты что, рехнулся? Никуда она со мной не пойдет! Видел бы, как из комнаты метнулась!

— Ничего, пойдет. Ты, Перман, девушек плохо знаешь. Нос задирать не надо. Если ты к ней по-хорошему, она с тобой на край света пойдет. Ясно? Ну а в случае заминки парламентера отправим — Арзи на такие дела мастак!

Джаннет поднялась с больной головой. Заснула только под утро, и сейчас глаза резало, будто их засыпало песком, а на плечах как жернова подвешены. В поле надо идти, все ветерком выдует, а дома совсем разболеешься. Да и противно: брат не глядит, невестка отворачивается, ребятишки и те вроде косятся. Нажаловалась невестка брату, того и гляди скандал будет.

Она совсем уже собралась на работу, но вошла Нартач и строго-настрого запретила ей идти в поле — девушке, за которую внесен калым, не положено выходить на люди. Джаннет промолчала, спорить не было сил, пошла к себе, легла.

Надо же! Другой раз так хочется остаться дома, поспать, почитать, с племянниками повозиться, а надо в поле идти. А вот сейчас, когда ее не пускают, так тянет туда! Взглянуть на цветущий хлопчатник, послушать жужжание пчел, увидеть, как после ночного полива наливаются соком листочки. А нельзя. Не может она пойти куда хочет, сделать что хочет — калым уплачен. Сиди теперь, как прикованная…

Нартач приоткрыла дверь и, не глядя на Джаннет, обиженным голосом сообщила, что вечером, возможно, зайдет Перман. И плотно затворила дверь.

Значит, явится. Ну что ж, пусть. Вчера у нее как-то не получилось, смелости не хватило, а сегодня она ему объяснит: калым ей не нужен. Пускай его называют как хотят: приличия, порядок, обычай — не хочет она быть проданной! Разве этот, что приходил, жену себе ищет? Его дело на калым заработать, а уж мать позаботится, купит ему прислужницу: угождать да детей рожать.

Джаннет лежала, повернувшись лицом к стене, когда появилась Шамшат. Нарядная, в новом платье! Каждый день у нее обновки, а уж это какое-то особенное — прямо золотом отливает! Нарочно небось надела — ее подразнить. Так оно, наверное, и есть: знает ведь, что вышивка еще не закончена. А может, Нартач подослала?

Подружка молча стояла в дверях, давая Джаннет вдоволь наглядеться на себя. Что ж, ничего не скажешь — хороша! И платье по фигуре… Похорошела она, как замуж вышла: вся как-то побелела, налилась, щеки порозовели… Второй подбородочек появился, кожа на нем белая, нежная и чуть золотится — это от золотой брошки…

Месяц провела с мужем, домой вернулась как положено, теперь целыми днями по соседкам ходит — наряды демонстрирует. Платьев ей нашили штук тридцать, а все никак не успокоится. Многие ей завидуют, Джаннет тоже немножко завидовала, еще вчера завидовала, а сейчас нет. Сейчас поняла, что не так-то все это просто.

— Ну чего молчишь? — Шамшат усмехнулась. — Печенки вам проели мои платья? Добро бы старухи шипели, а то ведь и подружки злятся: городские платья шью! Не желаю ходить в мешке, хоть и в шелковом! Я не кривая, не горбатая, чего мне стесняться? Городские ходят, а нам заказано? Муж разрешил — ему нравится. А хоть бы и не разрешил! Все равно по-моему будет. Вот захотела новую картину посмотреть — в городе индийский фильм идет, парень самоубийством кончает из-за любви, — велела, чтоб завтра днем пришел, в кино пойдем. Не сюда, конечно, у моста ждать будет, а что там занят, не занят, меня не касается! Приказано прибыть, значит, все! — Шамшат засмеялась. — Ему полезно такой фильм посмотреть, пусть знает, как красивые девушки достаются! — Она заглянула в зеркало, поправила волосы. — А правда, чего ты такая кислая? Парень, что ли, не нравится?

— Ничего я не кислая.

— Врешь. Говори, чего злишься! Ну?

— "Ну, ну!" — Джаннет вздохнула. — Я вот смотрю на тебя: вроде счастливая. А у нас что-то непохоже на счастье. Потребовали с него калым — привез. Сыграют свадьбу, приведут в чужой дом… Ничего не понимаю!

— Разберешься! — Шамшат покровительственно похлопала ее по плечу. — Злишься-то на кого?

— Не знаю. Вроде бы не на кого. Не принуждали, сама согласилась. Видела бы ты, как он на меня вчера глядел! Будто я и не человек, а так… И правда: какой я человек, если меня за деньги продали?

Шамшат внимательно поглядела на Джаннет.

— "Купили, продали!" Кто это нас может продать? Хотела бы я посмотреть, как меня продавать будут!

— Значит, ты по любви вышла? Сама?

— Конечно! Если б он мне не нравился, я б на него и смотреть не стала!

— А зачем же калым?

Шамшат поглядела на нее, как на дурочку.

— Потому что я не дешевле других! Я сразу объявила, что это ему встанет в копеечку!

— А он? Не возражал?

— Как он будет возражать? У меня живо от ворот поворот! Сколько сказала, столько и принесли. Еще скажу, еще