Доля Пути: Лето - Константин Пирожков

она стала ещё больше похожа на наконечник стрелы, который, поколебавшись немного, резко замер, указывая в одном направлении. Я вошёл в Круг, не наступая на линии внутри него, присел на колено и поднёс к путеводной стрелке металлическую круглую коробочку, размером с блюдце и не очень глубокую. В этот контейнер я предварительно налил воду и положил на поверхность вырезанную из дерева двухмерную фигурку доли «Место» — две линии, образующие прямой угол и тончайшая английская булавка, воткнутая в одну из линий. Сделанная из золота головка была полая — чтобы не тонула — и обозначала точку в этой "системе координат".

«Теперь, даже не дыши», — посоветовал я себе мысленно.

Рукой, окутанной Волей, я легонько подтолкнул жёлтую стрелку к её двухмерной копии. Мне нужно было запечатлеть долю и сделать это максимально деликатно, чтобы не взбаламутить воду и не утопить будущий указатель. Жёлтая проекция впиталась в деревянную стрелку, а я подал финальный импульс Волей. В тот же миг, вода обрела консистенцию плотного желе, а указатель, приняв форму наконечника, засветился жёлтым и, поколебавшись, указал остриём в нужную сторону. Я облегчённо выдохнул — готово. Накрыв контейнер прозрачной пластиковой крышкой, я убрал его в рюкзак.

Сориентировавшись по солнцу, я определил, что заветная пещера находится в направлении, которое моряки бы назвали юго-юго-восток. А второй хорошей новостью, этим прекрасным утром, стало совпадение этого направления с линией гравийной дороги, на которой я находился. Неужели попёрло? Тьфу-тьфу-тьфу.

Глава 23. Поиск (продолжение)

Не долго музыка играла. Это какой-то злой рок или как ещё объяснить то, что и третью ночь мне, похоже, придется провести на пленэре?

Нет, первые часа полтора я радостно топал по местному гравийному бульвару, наслаждаясь красотами и такой роскошью, как относительно ровная дорога. А потом это "чудо" инженерной мысли резко ушло влево и передо мной открылся вид на величественный каньон, уходящий как влево, так и прямо. Сверившись с указателем «Иска», я к своему сожалению убедился, что дальше нам с цивилизацией не по пути. Мало того, мне пришлось возвращаться на пару километров назад, чтобы найти более менее безопасный спуск на дно ущелья, ведущего к каньону, и добрый час тащиться по его дну, пока не нашлась тропа, более похожая на козью, по которой я смог, с ножом и матами, забраться на гребень горы, который вот уже около четырёх часов я мерю своими шагами.

Переодически сверяясь с «Иском», я отметил, что указатель уже сменил цвет на зелёный — очень мне нравится эта тенденция.

Теперь, чтобы выйти к людям и попробовать заночевать под крышей, мне нужно либо перелетать каньон, который стал уже неприлично глубоким и широким, либо спускаться, в другую сторону по горе, а точнее по скалам, которые холмами уже назвать трудно. Постепенно гребень, по которому я шёл, стал расширяться и вскоре превратился в плато. А ещё через минуту, я подошёл к абсолютно отвесному обрыву. Я уж было подумал, что стоит вернуться немного назад и найти какую-нибудь тропу, как сильнейший порыв ветра чуть не заставил меня совершить этот спуск экстренно. Меня протащило несколько метров по камню, усыпанному мелкой каменной крошкой и песком. Лишь в последний момент, мне удалось уцепиться за выступ. Ма-а-ать!!!

Я отполз от края и распластался, не поднимая головы, тяжело дыша и утирая холодную испарину со лба. Это было близко. И никакая «Опора» не помогла бы — я просто не успел бы сконцентрироваться, да и высота слишком большая — меня не хватит на столько ступеней.

Чувство проснулось и сдавило всё моё тело разом, будто великан взял меня двумя пальцами, как букашку, чтобы рассмотреть. Неожиданный порыв ветра значит? Угу. Кажется, мне ненавязчиво напомнили о манерах. Да ещё, неожиданно начало жечь кожу на груди, как тогда — в конце прощального урока — когда Наставник толкнул меня своей ладонью.

Стараясь держаться подальше от края плато, я нашёл самый его ровный участок и расчистил от крошки и песка. Затем достал из рюкзака свёрток, весь исчерченный долями «Свеж» и «Благо», развернул его и стал аккуратно раскладывать на каменном "столе" свои подношения. Если хочешь задобрить водяного Хозяина, ты несёшь ему птицу, лесному — хлеб, пустынные дивы будут рады почти любым дарам, а вот горные духи-хранители — самые привередливые из всех. Тут не угадаешь, поэтому, как говорится, накрывай, словно для себя.

Свежий сазан целиком, килограмма на три, батон белого хлеба, говяжья вырезка, куриная грудка и бутылка водки, которую я вылил в металлическую чашу, положив на дно камень потяжелее, чтобы ветром не унесло. Когда Антон перечислял мне сие меню, я сперва подумал, он прикалывается, но ведун убедил меня в том, что это тот случай, когда лучше перебдеть. Он же изготовил ароматическую свечу из масел трав, растущих исключительно на равнине и в степи. Закрепив свечку в небольшой трещине, я поджёг фитиль и отполз к своим пожиткам, всё ещё опасаясь нового порыва ветра.

Подхватив рюкзак, я переместился ко входу на плато, нашёл более менее удобное место между огромных валунов и устроился на ночлег. Идти назад по гребню или, тем более, искать спуск, до утра, я точно не буду. Сейчас мой удел — прикинуться ветошью и не отсвечивать, в надежде, что моё гостевое подношение оценят хотя бы на одну звезду Мишлен. Костёр я не зажигал, да и не из чего было, даже «Око» не стал изображать. В термосе оставался чай, заваренный впрок ещё за завтраком, немного колбасы и незабвенных галет — не ужин, а мечта в данных обстоятельствах.

До заката было ещё пара часов и я сам не заметил, как сон сморил меня. Проснулся уже в полной темноте, от того, что кто-то ходил по плато. Кто-то размером со слона, я бы сказал. Я замер, стараясь дышать через раз. Звуки, похожие одновременно на шелест ветра по песку и волочение чего-то тяжёлого. Звяканье металла — как если бы железную чашку бросили на камень. Резко наступившее затишье. И после этого, ночь перестала быть томной.

Всё таки, либо Антон что-то не так понял, либо его наставник пошутил — у ведунов они те ещё весельчаки — но, по-моему, водка точно была лишней. Почти до утра, вокруг что-то гудело, свистело, гукало и топало. Я ещё подумал, что это похоже на своеобразное пение и танец. Больше я не думал ни о чём, кроме того, как удержаться в своей расселине и не улететь вниз. Скалы вокруг меня