Однажды в Америке - Гарри Грей

— Ладно. Я понял, о чем ты говоришь. Я послежу за этим лично. Буду держать тебя в курсе.

Я не успел ничего ответить. Я услышал, как входная дверь отворилась настежь и захлопнулась с оглушительным грохотом. Трубка все еще была у меня в руке.

Эдди на том конце провода спросил:

— Эй, Лапша, у вас там все в порядке?

Я услышал за стеной голос, кричавший:

— Теспус, где этот чертов Теспус?

Я торопливо произнес:

— Я еще здесь, Эд. Хочешь что-нибудь сказать? А то мне надо вешать трубку. Тут кое-что происходит.

— Нет, ничего важного.

— Ладно, Эд.

— Пока, Лапша.

Я повесил трубку. Крики снаружи продолжались. Макс сидел в кресле, положив ноги на стол, и спокойно курил сигару.

— Похоже, пришел Краунинг, — сказал он улыбаясь.

— Да.

— Эй, Косой, — крикнул Макси, — впусти сюда этого пузатого ублюдка!

Краунинг ворвался к нам, как огромный бешеный бык, с криком:

— Теспус! Где Теспус?

Тяжело дыша, он остановился и увидел нас с Максом, безмятежно сидевших в креслах с ногами на столе.

Его лицо было таким красным, как будто из него вот-вот брызнет кровь. Когда он нас узнал, его глаза за толстыми стеклами загорелись ненавистью.

— Что вы здесь делаете? Где Теспус? — обрушился на нас Краунинг.

Пат и Косой уже были за его спиной. Косой держал сорок пятый за ствол и подавал нам сигналы, спрашивая, должен ли он опустить рукоятку на голову Краунинга.

Посмотрев на Косого, я не мог удержаться от смеха. От возбуждения и нетерпения его глаза торчали в разные стороны. Я не мог даже понять, на кого он смотрит, на меня или на Макса.

Я сказал:

— Нет, Косой, пока не надо. Садитесь, Краунинг. — Я указал на кресло. — Давайте побеседуем по-дружески.

Он не стал садиться. Он стоял, отдуваясь и бросая яростные взгляды. Он осмотрел всю комнату.

— Где, черт побери, Теспус? — прорычал он.

— Сдох, — сказал Макс.

Краунинг развернулся на каблуках и бросился к двери. Малыш Келли подставил ему ногу. Краунинг споткнулся и едва не рухнул на пол.

— Иди сюда, тупой верзила, и сядь на место, — сказал я.

Он развернулся ко мне, как разъяренный бык. Он навис надо мной, кипя от злобы. Я сидел перед ним, положив ноги на стол.

— Да? — спросил я.

Я не потерплю, чтобы со мной говорили в таком тоне, — заявил он, с яростью качая передо мной пальцем.

— Ладно, — сказал я. — Я извиняюсь.

Я улыбнулся ему.

— Вот так уже лучше. Это другой разговор, — произнес он. — Никто не смеет мне угрожать. Если хотите поговорить по-дружески — хорошо, я не против.

Он сел.

Даже Келли рассмеялся над этим жуликом.

— Вы проиграли, Краунинг, — сказал я. — Ни один лифт не будет работать до тех пор, пока вы не заключите договор с профсоюзом.

— Это вы так думаете, — резко ответил он. — Я найму новых людей и новую охрану. У нас здесь все еще Америка, и пусть всякая гангстерская шпана не рассчитывает, что она будет заправлять везде по своим правилам.

— Знаете что, Краунинг, — спокойно произнес я, — вы рассуждаете как типичный бизнесмен. Сначала вы сами создаете прецедент, а потом, когда кто-нибудь следует вашему примеру и использует ваши методы, вы набрасываетесь на него с бранью, называя его гангстером, шпаной или как-нибудь еще. Разумеется, ваши слова вполне справедливы. Вы называете вещи своими именами. Но почему вы считаете гусей только на чужом дворе? — Все рассмеялись, кроме верзилы. — Серьезно, Краунинг, посмотрите на себя. Мы, — я обвел рукой комнату, — открыто называем себя гангстерами. Но, будучи гангстером и говоря со знанием дела, я должен заметить, что именно вы, так называемые честные бизнесмены, привлекли нас к участию в трудовых конфликтах. Вы следите за моей мыслью? Да, это вы, работодатели, первыми обратились к нам и показали, каким выгодным может быть этот бизнес. Возьмем, к примеру, нашу ситуацию. Вы привлекли к делу Сальви и его людей. Он получал от вас деньги, верно? Но, кроме гангстеров, вы, добропорядочные и законопослушные бизнесмены, подкупали также и профсоюзных боссов. Разве это не уголовное преступление?

— Я ничего подобного не делал, и вы не сможете это доказать!

— Ладно, Краунинг, не надо кричать. Я просто говорю с вами. Я ничего не собираюсь доказывать. Я лишь повторяю вам то, что говорил мне Фитц. Он рассказал, что несколько лет был у вас на содержании, в чем я ничуть не сомневаюсь. Я знаю по опыту, что это обычная практика у деловых ассоциаций, хотя каждый бизнесмен в отдельности наотрез сие отрицает. Вы же знаете этих лицемерных ублюдков, полных дерьма, что является одной из причин, почему они вам платят. Мне известно много других незаконных операций, которые проворачивают крупные компании, — например, лоббирование законов в Вашингтоне или отдельных штатах. Если говорить честно, между нами, — какая разница между лоббированием и подкупом государственных чиновников?

— Ничего общего.

— Вы по уши в дерьме, Краунинг, и сами это знаете. Именно вы, так называемые «честные» бизнесмены, научили нас подкупу представителей закона и властей. Вы ведете свои дела куда более грубо и бесчестно, чем бандиты. Такое я вижу каждый день. В документах, собранных этим агентством, лежит множество доказательств того, о чем я говорю. Тут есть досье на крупные фирмы в Нью-Йорке и других городах. Я не знаю, зачем и как агентство собрало всю эту кучу дерьма. Но поверьте мне, читать о том, как бизнесмены ведут дела, не слишком приятно. — У меня появилась идея. — Эй, Патси! Ты где сейчас находишься? Я хочу сказать, до какой буквы ты уже дошел?

— До буквы «Р».

— Загляни еще раз в букву «К», посмотри, есть ли что-нибудь на Краунинга, — предложил я.

— На меня не может быть досье, — фыркнул Краунинг.

— Еще как может, — ответил я.

Патси открыл отделение на букву «К». Он прошелся пальцем по корешкам папок. Вытащил одну из них, заглянул внутрь и поставил обратно. Его палец побежал дальше. Патси остановился, посмотрел более внимательно и вытащил папку. Он заглянул внутрь. На его лице появилась улыбка.

— Ага, вот и он.

Макс спросил:

— Картинки есть?

Патси ответил:

— Никаких картинок.

Он бросил папку на стол.

Я высыпал ее содержимое. Досье состояло из трех машинописных страниц, напечатанных мелким шрифтом. Одна из них была посвящена отношениям Краунинга с молодыми парнями и девицами. У этого человека было интересное прошлое. Несколько раз его арестовывали копы, но суд никогда не признавал его виновным. Каждый раз Краунинга отпускали за недостаточностью улик. Во всех случаях девушка или парень, а также арестовывавший его офицер меняли свои показания в суде. В скобках были указаны суммы, которые агентство платило пострадавшим и копам в каждом деле. Иногда это были очень большие деньги. Я передал папку Макси.