Жизнь и творчество Михаила Булгакова. Полный лексикон - Борис Вадимович Соколов

14) занятие Киева Красной армией 12 июня 1920 г. Если 1‐м явлением «киевской драмы» считать «беспечальное» дореволюционное состояние города, то захват города поляками и петлюровцами 7 мая 1920 г. действительно будет, как это и указано в фельетоне, последним XIV явлением перед установлением современного состояния (Status praesens) Киева, оказавшегося в конце концов под властью большевиков. Булгаков не был в городе только во время четырех переворотов – осенью 1917 г., когда работал земским врачом в городской больнице Вязьмы; 14 декабря 1919 г., когда вместе с белой армией находился на Северном Кавказе; там он оставался и в 1920 г., уже при советской власти, во время двух последних киевских переворотов, 7 мая и 12 июня. Польские и украинские войска оставили Киев из-за прорыва фронта 1‐й Конной армией под командованием С.М. Буденного (1883–1973), почему в К.-г. упоминается, что «советская конница грубо и буденно заехала куда-то, куда не нужно, и паны в течение нескольких часов оставили заколдованный город». Булгаков приехал в Киев вскоре после того, как 2 марта 1917 г. в Киев поступила телеграмма депутата Государственной Думы от фракции прогрессистов А.А. Бубликова об отречении от престола Николая II. Эта телеграмма в К.-г. выступает как знак окончания прежних беспечальных времен. Интересно, что Бубликов был не только железнодорожным инженером, но и членом масонской организации, а к Масонству Булгаков питал пристальный интерес. Писатель наблюдал начавшиеся революционные события в городе и 7 марта забрал в канцелярии университета свой диплом с отличием и прочие документы. В феврале 1918 г. он вернулся в Киев в первые дни восстановления советской власти и одновременно незадолго до оставления города красными. Так как в 1918 г. в Советской России произошла смена юлианского и григорианского календарей (старого и нового стиля), то после 31 января сразу наступило 14 февраля. События, связанные со своим вступлением в офицерско-юнкерский отряд 14 декабря 1918 г. и мобилизацией в петлюровскую армию в ночь со 2‐го на 3‐е февраля 1919 г. Булгаков описал в романе «Белая гвардия» и в рассказах «В ночь на 3‐е число» и «Необыкновенные приключения доктора». Позднее, во второй половине 20‐х гг., Булгаков сообщил своему другу П.С. Попову: «Жил в Киеве с февраля 1918 года по август 1919 года». Учитывая эту датировку и счет киевских переворотов, можно предположить, что в конце августа 1919 г. Булгаков как врач был мобилизован красными и ушел из Киева. Факт мобилизации автобиографического главного героя в Красную армию зафиксирован в рассказе «Необыкновенные приключения доктора». Не исключено, что Булгаков был даже рад представившейся возможности отступить из города вместе с красными. Он опасался репрессий со стороны петлюровцев за дезертирство из украинской армии в начале февраля 1919 г. Именно украинские войска выбили большевиков из Киева и первыми вступили в город утром 31 августа 1919 г. То, что их заставят уйти из города белые добровольческие части генерала Бредова, Булгаков, как и другие киевляне, заранее предположить не мог. 14 октября 1919 г. он вместе с советскими войсками вернулся в Киев и, либо попал в плен в ходе неудачных для красных боев (на это есть намек в «Необыкновенных приключениях доктора»), либо добровольно перешел на сторону белых. После этого автор К.-г. отбыл в качестве начальника медицинской службы (околотка) 3‐го Терского казачьего полка на Северный Кавказ и больше на постоянное жительство в Киев не возвращался, возможно, опасаясь репрессий за то, что после службы в Красной армии оказался в рядах деникинских войск.

В К.-г. Булгаков еще сохранял надежды, что с нэпом возможно возвращение к какой-то цивилизованной жизни. Этой надежды уже нет в его дневниковых записях 1924–1925 гг. и позднейших произведениях. В фельетоне же писатель еще слышит «трепет новой жизни», еще питает надежды на возрождение «царственного» города. С этим связан и важный мотив покоя «после страшных громыхающих лет», получивший свое завершение в романе «Мастер и Маргарита». Пока что для Булгакова свет и покой не противопоставляются друг другу, как в последнем «закатном» романе. В К.-г. читаем:

«Днем, в ярком солнце, в дивных парках над обрывами – великий покой… В садах большой покой. В Царском светлая тишина. Будят ее только птичьи переклики да изредка доносящиеся из города звонки киевского коммунального трамвая». Интересно, что в романе дарованный Мастеру покой последнего приюта более безжизненный, щебетанья там нет (не говоря уж о звонках городского трамвая). Идиллия же светлого покоя в К.-г. нарушается описанием следов разрухи – сожженного на дрова воздушного моста, обугленного скелета здания и даже отсутствием элементарных удобств – скамеек в парке. Отметим проявившееся в фельетоне влияние ритмизованной прозы романа «Петербург» А. Белого: «Как будто шевелятся тени, как будто шорох из земли»; «Сторожа жгут кучи прошлогодних листьев, тянет дымом в пустынных аллеях». В К.-г. органически сочетается эпическое (при описании бурных и трагических событий революции и Гражданской войны), лирическое (когда идут воспоминания о «беспечальном», юном поколении) и сатирическое (при характеристике современного состояния города) начала.

«Китайская история»

Рассказ, имеющий подзаголовок «6 картин вместо рассказа». Опубликован: Петроградская правда, 1923 г., 6 мая. Иллюстрированное приложение. Вошел в сборник: Булгаков М. Дьяволиада. М.: Недра, 1925 г. (2‐е изд. – 1926 г.). К. и. описывает историю жизни и гибели китайца, вступившего в Красную армию и героически погибшего за дело революции, о которой он сам, похоже, имел очень смутное понятие. В годы Первой мировой войны большое количество китайцев было завезено в европейскую часть России с Дальнего Востока и из Манчжурии для производства строительных работ в прифронтовой полосе и в тылу, так как из-за мобилизации ощущалась острая нехватка рабочих рук. После 1917 г. многие из них вступили в Красную армию, где из китайцев и других иностранцев часто формировались интернациональные части. Герой К. и. Сен-Зин-По живет только элементарными физиологическими потребностями и инстинктами, подтверждая тем самым мысль философа С.Н. Булгакова о народе, в революцию заботящемся только об удовлетворении физических потребностей и забывшем о духовном. Наркотические галлюцинации Сен-Зин-По основаны на личном опыте Булгакова, в 1917–1918 гг. злоупотреблявшего морфием и описавшего позднее более подробно ощущения наркомана в рассказе «Морфий» (1927). Там видение героя К. и. («Звон пробуждал смех в хрустале и выходил очень радостный Ленин в желтой кофте, с огромной и блестящей тугой косой, в шапочке с пуговкой на темени… Погремев в колокола, Ленин водил ходю на балкон – показывать Красную Армию») трансформировалось в бегущую, не касаясь земли, желтоволосую старушонку в кофте. Также совпадает «хрустальный эффект» – галлюцинации в К. и. и в «Морфии» видятся словно через стекло или прозрачный хрусталь. В.И. Ленин из наркотической галлюцинации китайца сродни «маленького роста кошмару в брюках в крупную клетку»