Mass Effect. Андромеда: Восстание на "Нексусе" - К. К. Александер

– Вот как это действует. Какие бы слухи ни распространялись, никому не пойдет на пользу, если нас выкинут в космос. – Она подумала, что не стоило говорить такие слова в это время. В момент полного разочарования и желания решить одну из проблем «Нексуса», а не зашвырнуть ее куда подальше. Теперь проблемой стали они. – В худшем случае они устроят какой-нибудь публичный цирк, чтобы другим было неповадно.

Одна из женщин обхватила себя обожженными руками за талию, потом за округлые плечи.

– Они нас казнят?

– Нет. – Женщину передернуло. Слоан заскрежетала зубами. – Нет, – повторила она твердо, но с меньшим напором.

Она заставила себя вспомнить, кто перед нею. Технари, инженеры, рабочие. Трудяги, крепкие ребята, но не воины. Понюхали пороха, да, в худшей его разновидности. Но они не были подготовленными солдатами – по крайней мере, насколько ей было известно. Слоан попыталась поскорее выкинуть из головы мысль о том, сколько из них бежали от сомнительного прошлого. Какие тайны они оставили дома, вымарав их из своих официальных досье? А потом были еще и сочувствующие. Обращенные в последнюю минуту, о которых она почти ничего не знала. Она отложила это на потом.

– Миссия слишком дорога для нас, чтобы мы теряли новые жизни. Даже они это понимают. Но последствия будут. Вопрос состоит вот в чем: готовы ли вы смириться с ними?

Они топтались на месте. Переглядывались.

Ннеброн поднял подбородок.

– А вы? – спросил он с вызовом во взгляде. Обвинение мелькало где-то в глубине, как и прежде: «Ты не одна из нас».

Может, так оно и было. Когда-то. Слоан сцепила руки за спиной, встретила его взгляд с неколебимой решимостью.

– Что ты хочешь услышать, инженер? Что тебе сойдет с рук поджигательство и участие в мятеже, который стоил жизни десяткам граждан «Нексуса»? – (Парень поморщился.) – Что тебя шлепнут по попе и погрозят тебе пальчиком? А как насчет партнера Реджа?

От этих слов его лицо перекосило.

Она попала в точку.

– Ты хочешь думать, что он похлопает тебя по плечу и скажет: «Что тут поделаешь, ты сделал все возможное».

Он быстро заморгал, и она восприняла это как свою победу. Тряхнула головой.

– Не будет такого. Последствия будут, а если ты хочешь, чтобы у тебя была какая-то жизнь в этой галактике, то тебе придется сжать зубы и смириться. Начиная с этой минуты.

– А что кроганы? – спросил кто-то.

Глаза Ннеброна снова загорелись яростью.

– Да, что кроганы? – спросил он. – Они даже не попытались вести с нами переговоры, сразу начали убивать!

Слоан не знала ответа. Все верно – именно так и вели себя кроганы. По приказу они действовали или нет, но перед ними был идеальный пример того, как «рабочая сила» может заменить армию. В особенности если эта рабочая сила – кроганы. Признать, что им намеренно дали карт-бланш, означало снова внедрить в головы этих людей бунтарские мысли.

Она точно знала, чего хотел добиться Танн, выпуская Норду. Тот факт, что кто-то из них еще остался жив, она воспринимала как чудо. Даже то, что они сдались, не могло их спасти. Но Танну не удалось убить всех. Теперь ему придется иметь с ними дело.

Она снова отрицательно покачала головой, отчего брови Ннеброна сошлись на переносице.

– Кроганы подавили мятеж, – сказала Слоан. Никаких уверток. Только откровенность. Больше у нее ничего не было. – К ним не будет никаких вопросов. Они получат похвалу. Нравится вам это или нет, – продолжила она под бормотание и переступание с ноги на ногу остальных, – мятеж провалился.

Ответил он не сразу. Другие делились своими мыслями, делали предложения, но это не имело значения. Без Каликса они потеряли цель. То, к чему имеет смысл стремиться. Они встали на баррикаду и были наказаны за свои усилия.

Между ними и извращенным чувством логики Танна стояла только она.

Решение было принято. Она прочла это по ссутулившимся плечам Ннеброна. По тому, как повисла его голова.

– Отлично, – пробормотал он.

Услышав это слово, остальные замерли. Медленно, мучительно Слоан смотрела, как они пытаются примириться со вселенной, встречи с которой не предполагали. С той, в которой они потерялись. Безответственное руководство. Никакой справедливости. Только последствия и стыд.

Слоан кивнула.

– Отлично, – повторила она.

Больше у них ничего не было.

В конечном счете у нее тоже больше не было ничего.

– Это сущий кошмар. – С этими словами Эддисон вошла в дверь кабинета. Танн остановился на полуслове – он что-то объяснял группе своих помощников.

– Я, кажется, просил, чтобы меня не беспоко…

– Я знаю, что вы просили.

Она посмотрела на помощников и ткнула большим пальцем в сторону двери, молча предлагая им удалиться. Они даже не посмотрели на Танна для подтверждения, и он сделал себе заметку на память поставить им это на вид в самом скором будущем. Они поспешили прочь, избегая встречаться с Эддисон взглядом.

Танн сел на свой стул, принесенный временно из конференц-зала, посмотрел на взъерошенного директора.

– Что вас беспокоит?

– Прекратите это вранье, – без обиняков сказала она. Не садясь, ухватилась за спинку стула и наклонилась над ним. Типичная поза Слоан, но Фостер Эддисон, казалось, неплохо освоила ее. Он мог оценить утонченную ярость, когда она не была направлена на него или его помощников. – У нас раненые в стационаре, мертвые, с которыми нужно что-то делать, несколько сотен мятежников в комнатах, никак не предназначавшихся для тюремного заключения, – продолжила она; голос ее с каждым словом становился громче. – А наш гребаный директор службы безопасности – одна из нас, Танн! – сидит вместе с ними.

Глаза Танна превратились в щелки. Он аккуратно сплел пальцы, поставил локти на подлокотники.

– Нет причин так волноваться, – холодно сказал саларианец. – Мертвые подождут, пока у нас не появится время, чтобы заняться ими должным образом, а врачи делают все возможное, чтобы помочь тем, кто еще жив.

Он мог поклясться, что одно из крыльев ее ноздрей дернулось. Очаровательно.

– Это крайне высокомерный взгляд на наших собственных погибших, – сказала она, ее слова вырывались из горла с шипением.

Танн пожал плечами. Он был прав и знал это.

– Из всех проблем, которые стоят перед нами, мертвые меня волнуют меньше всего, – сказал саларианец. – Вряд ли они придут стучать в чью-нибудь дверь, в отличие от живых мужчин и женщин, судьбу которых мы должны решить немедленно.

– И что мы собираемся делать с мятежниками? – спросила она.

– Простое решение.

– Черт!..