Выстрелы на пустоши - Крис Хаммер

– Разве от тебя что-то зависело? – спрашивает Мэнди. – Никто бы не предотвратил того, что случилось.

– Я мог бы умереть с ними.

– Дедуля, не надо.

– Так я считал годами. Эта мысль сводила меня с ума, довела до психушки. Лекарства. Шоковая электротерапия. Попытки самоубийства. Не рекомендую, право. Но все это было давным-давно и уже в прошлом. Я научился думать о другом, не травить себя. Так вот, в конце концов я вернулся из клиники в здешние места, сломленный умственно и морально. Эрик Снауч первым пришел мне на помощь. Истинный джентльмен, золотое сердце. А я отплатил ему болью. Рассказал правду о его сыне: что Харли действительно избил и изнасиловал Кэтрин, мы с женой оба об этом знали, и Джессика видела синяки. Не правда ли, странный способ отблагодарить за доброту – рассказать человеку, что его сын скотина? Прежде Эрик защищал Харли, не имея прямых доказательств, позаботился о том, чтобы все замять. Однако после моих слов у него не осталось никаких сомнений. Он поговорил с Харли начистоту и отрекся от сына, прогнал. Знаю, Эрик пытался связаться с Кэтрин, просил прощения за то, что вначале не поверил. Предлагал загладить вину. Но твоя мать была гордой и не захотела помощи от Снаучей. Так что он помог ей тайно.

– Ты о книжном и доме? – спрашивает Мартин.

– Да. Эррол Райдинг был мэром, в те времена у нас еще имелся мэр. Эрик убедил его, чтобы, после того как закроется библиотека, книги передали Кэтрин. Эррол сказал ей, что дом принадлежит городскому совету, но тот, увы, не в состоянии платить жалование, зато она может оставлять всю прибыль себе и не тратиться на аренду. То есть та же договоренность, что у нас с тобой. Наверное, твоя мать верила в эти объяснения, по крайней мере первое время.

– Ты с ней когда-нибудь виделся? Помнила ли она тебя? Я вот тебя не помню по своему детству, – говорит Мэнди.

– Немудрено. Я был отшельником. Жил на Пустоши и тогда не имел машины. Не хотел ни с кем общаться. Да и пользовался довольно дурной славой. Но мы с твоей матерью виделись, она, считай, единственная ко мне и заглядывала. Я ей всегда радовался. Бывало, приедет раз в неделю или чуть реже. Привезет, пока ты в школе, еды и книг. Она подкатывала к воротам и гудком предупреждала, чтобы я на себя что-нибудь надел. Как правило, оставляла подарки и исчезала, хотя порой задерживалась поболтать. Правда, о прошлом мы никогда не разговаривали. Никогда. Твоя мать была удивительной женщиной, Мандалай. Удивительной.

– Ах, Дедуля, – снова говорит Мэнди, беря его за руку.

На мгновение повисает тишина. И вдруг слышится шум, что-то тихо стучит по жестяной крыше, но их внимание привлекает не это, а возглас на улице. Мартин обращается в слух. Вон опять, теперь отчетливее: не возглас, восторженный визг. Затем в окна прилетают первые брызги дождя. Вначале легкий, вскоре он надвигается сплошной серой стеной. Небо разрывает мощный раскат грома. Вскочив, Мартин, Мэнди и Дедуля выбегают на улицу и присоединяются к тем, кто уже со смехом танцует под дождем, ловя капли. Мэнди кружится, прижимая к себе Лиама, мальчик, заразившись всеобщей радостью, весело смеется. Мартин чувствует, как жалят кожу крупные капли. Над Риверсендом снова прокатывается гром – будто удар церковного колокола. Несколько благословенных мгновений льет, словно из ведра, после чего все заканчивается так же резко, как началось. Дождь шел не более пяти минут. От дороги валит пар, люди повеселели. Сквозь темные тучи вниз косо падают золотые пучки солнечного света, рассекая ставший прозрачным воздух. Мартин делает глубокий вдох, наслаждаясь его свежестью. Жизнь. Наконец-то!

Антураж в «Пустоши» был вдохновлен воспоминаниями о моих летних поездках 2008–2009 годов, когда в Австралии свирепствовала самая сильная засуха, зарегистрированная со времен первопоселенцев. Я путешествовал, собирая материал для своей публицистической книги «Река», однако Риверсенд и Беллингтон – целиком и полностью плод вымысла, их обитатели – тоже. Для Риверсенда были позаимствованы черты разных сельских городков, но в основном я фантазировал.

Писательский труд – дело одинокое. До поры до времени. Наступает момент, когда рукопись должна увидеть свет. Ранние наброски «Пустоши» первыми прочли Микаэль Бриссден, Кэтрин Мерфи, Пол Дейли и Джереми Томпсон, близкие друзья и отличные журналисты. Все они оставили ценные замечания. Следующим был Бенджамин Стивенсон из литературного агентства «Кертис Браун», любезно указавший мне на ряд серьезных недостатков. Спасибо, Бен! Затем роман попал к Грейс Хейфец из «Кертис Браун», и так ей понравился, что она стала моим агентом. Грейс проделала поистине феноменальную работу, продвигая мою книгу и меня самого, заинтересовывая в ней издателей как в Австралии, так и за рубежом. Огромнейшее спасибо сотрудникам издательства «Аллен энд Анвин»: Джейн Полфреймен, Тому Гилльяту, Кристе Маннс, Али Лаво, Кейт Голсуорси и всей замечательной команде. А также спасибо Алексу Поточнику за его великолепную карту.

Что касается Великобритании, хотелось бы сказать спасибо Фелисити Блант и Кейт Купер из «Кертис Браун» и Кейт Стивенсон из издательской фирмы «Вилдфайер/Хедлайн». В США я обязан признательностью Фей Бендер из «Бук Груп» и Таре Парсонз из «Тачстоун/Саймон энд Шустер». Следует поблагодарить еще многих… всех тех, кто так много, хоть и незаметно, трудился ради того, чтобы эта книга получила все возможности преуспеть. Спасибо вам.

Также спасибо «АСТ Гаверментс Атс Фанд» за грант, выданный в начале работы над этой книгой. Такие гранты – жизненно важное средство поддержать начинающих писателей.

И наконец, самое главное: я должен выразить любовь и признательность своей жене Томоко, нашим детям Кэмерону и Елене, а также остальным родственникам.