Над Тиссой. Горная весна. Дунайские ночи - Александр Авдеенко

Смолярчук и его товарищи провожали глазами удаляющийся лесовоз.

- Лихой парень! - с завистью и восхищением сказал один из солдат.

- Талант! - добавил другой.

- Родись не красивым, а талантливым.

- Хлюст! - сквозь зубы, с презрением проговорил Тарас Волошенко.

Это суждение повара было таким неожиданным, что все пограничники повернулись к нему, ожидая разъяснения.

Волошенко, так горячо и преданно любивший шутку, раздувавший самую слабую искру юмора, где бы она ни возникала, был непривычно серьезен.

- «Свой в доску» этот ваш талант! - зло сказал он. - Без всякого мыла, как говорится, в друзья лезет. Дюже свой. Верно, товарищ старшина?

Смолярчук для видимости не согласился с Волошенко:

- Не понимаю, Тарас, почему тебе не понравился Николай Григорьевич. Парень как парень, не хуже нас с тобой.

- Души в нем нет, одна кожа да кости, да еще язык-балабоша. Я его насквозь вижу.

- Да ты ему просто завидуешь, - пошутил Смолярчук. - Как же не завидовать! Конкурент объявился. Такой же веселый, как ты, такой же…

Волошенко позволил себе перебить старшину:

- Правильно, я веселый. У меня это от души, а у него притворство. Ваньку он валяет.

«Молодец, Тарас, разбираешься в людях», - подумал Смолярчук. Вслух он сказал:

- Ну, вот что, веселый человек: готовься во внеочередной наряд. Соколов, Филимонов, Тюльпанов - тоже в наряд!

В субботу, закончив рабочий день в книжном магазине, Крыж степенно прошагал по привокзальной площади, пересек центр Явора и, отвесив не менее дюжины поклонов знакомым, добрел до Гвардейской, вошел в свой дом и приступил к выполнению тайных обязанностей, обязанностей резидента разведывательного центра «Юг».

Он сдвинул в сторону большой портрет Тараса Шевченко и постучал в дощатый, замаскированный обоями лаз, ведущий в помещение, где нашел себе приют Джон Файн.

Тайник сейчас же раскрылся, и в темном квадрате люка показалась голова «Черногорца».

- Добрый вечер, сэр, - сказал хозяин по-английски.

- Здравствуйте, Крыж, - откликнулся по-английски Файн. - Отработались?

- Отдыхаю до понедельника. Будем обедать?

- С удовольствием. Я порядком проголодался. - Файн потянулся на руках и легко, с акробатической ловкостью выпрыгнул из люка. Потом он вошел в комнату, служившую Крыжу библиотекой. - Есть новости? - спросил он по-русски.

- Есть! Сейчас выкладывать или потом, когда подкрепимся?

- Когда подкрепимся.

Обедали они здесь же, в библиотеке, перед полузавешенным окном, откуда хорошо была видна калитка и садовая дорожка, ведущая к дому. Если кто войдет во двор Крыжа, то не застанет Файна врасплох: он успеет скрыться в тайнике. Оба ели и пили молча, с деланным увлечением, хвастаясь друг перед другом терпением, выдержкой, хладнокровием, умением держать язык за зубами.

Файн первым кончил обед. Отодвинул от себя тарелки, положил локти на стол, закурил.

- Ну, вот и подкрепились. Теперь выкладывайте свои новости, Крыж.

Ковыряя гусиным заостренным перышком в зубах, резидент сказал самым обыкновенным, будничным голосом:

- Привет вам от «Учителя».

- От кого? - Файн сжал руку Крыжа. - От «Учителя»? Так вы его видели?

- Подъехал к моему магазину на лесовозе. Купил «Путеводитель по Закарпатью» и доложил о благополучном своем прибытии и о том, что все идет по плану.

- Вторая удача, слава богу! - Файн молитвенно приложил ладонь к груди. - Теперь можно смело действовать. Вы, кажется, в добрых отношениях с путевым обходчиком Дударем?

- Мы давно подружились с ним. Знаменитый резчик по дереву продает и дарит мне свои изделия, а я ему - редкие книги. Он также научил меня творить из дерева разные безделушки.

- Отлично. Значит, ваше появление в доме Дударя никого не удивит, не привлечет внимания?

- Да, уверен.

- В какие дни вы обычно бывали у своего «друга»?

- Больше всего по праздникам и субботам.

- Вот и хорошо. Сегодня суббота. Вы сегодня же отправитесь к Дударю. По моим расчетам, «Учитель» остановился на жительство у путевого обходчика.

- Дударь - наш человек? - изумился резидент.

- Нет. Но это сейчас не имеет значения. Как вы думаете, сможет ли Дударь откровенно высказаться перед вами о своем новом постояльце?

- Надеюсь. Если не выскажется сам, я ему помогу.

- Ни в коем случае! Соблюдайте крайнюю осторожность! Не спрашивайте ни о чем. Наоборот, делайте вид, что вас абсолютно не интересует шофер Ступак.

- Слушаюсь.

- И если вы убедитесь, что Ступак находится вне подозрений, то улучите момент и передайте ему слово в слово следующее: «Завтра, в понедельник, приезжайте в Явор, зайдите в магазин Книготорга, где получите инструкцию, что вам надлежит делать». - Файн усмехнулся и лукаво посмотрел на Крыжа: - Не беспокойтесь, Любомир, до завтра вы будете знать, как проинструктировать Ступака.

Крыж поспешно закивал головой:

- Я не беспокоюсь, сэр. Все будет исполнено в точности, как приказано.

Прихлебывая горячий, янтарного настоя чай из блюдечка, Файн спросил:

- Горные туристы в Яворе имеются?

- Как же! Явор с трех сторон окружен горами. У нас есть даже турбаза.

- А рыбаки? Охотники?

- Имеются и рыбаки и охотники.

- Надеюсь, они под воскресенье не отсиживаются дома, а отправляются на рыбалку, на охоту, в горные походы?

- Да. Чаще всего это бывает по субботам.

- Вот и хорошо. И я сегодня прогуляюсь в горы под видом туриста, - неожиданно для Крыжа объявил Файн.

- Вы? Решили покинуть мое убежище?

- Только на один день.

- Но, сэр, вы… Готовы вы к разного рода осложнениям?

- Конкретнее, Любомир! Вас интересует, есть ли у меня советский паспорт и прочее? Есть все, что надо.

- Я хотел уточнить, сможете ли вы себя чувствовать на советской земле советским человеком.

- Вы сомневаетесь?

- Простите, сэр, но я буду откровенным: да, это меня очень беспокоит.

- Почему? Разве на моем носу стоит фабричная марка? Разве мои уши, лоб, глаза, губы не такие, как у советских людей?

- Такие, но…

- Говорите, Крыж, не заикайтесь.

- Сэр, в вашем облике есть что-то не совсем советское.

Джон Файн рассмеялся, но в глазах его была тревога.