Доверие - Пенелопа Дуглас

Калеб. Глаза наполняются слезами. Пожалуйста.

Меня окутывает тепло, исходящее от его тела. Любой другой человек замерз бы здесь, а я вообще не замечаю холода. Затем Калеб целует меня в висок, овевая своим дыханием. В животе разгорается жар. Мне ужасно хочется обнять его.

Парень скользит носом вниз по моей щеке, берет за подбородок и заставляет поднять глаза. Я по-прежнему не слушаюсь, тяжело дыша.

Просто трахни меня сзади. Мы оба получим разрядку, и потом я смогу убраться отсюда. Что он делает?

Калеб поднимает мою кисть, кладет на свою обнаженную грудь. Стиснув челюсти, вместо этого тянусь к его ремню, расстегиваю джинсы, обхватываю его член и глажу, чтобы он затвердел. Однако парень, схватив за запястье, возвращает мою ладонь к своей груди.

Его тепло просачивается в пальцы, и по всему моему телу, тоже жаждущему это ощутить, пробегают мурашки.

Он снова подталкивает мой подбородок вверх, на сей раз сильнее. Я не поднимаю глаза. Когда Калеб завладевает моими губами, отворачиваюсь, упираюсь обеими руками ему в грудь и пытаюсь оттолкнуть.

– Нет!

Рассердившись, он ударяет кулаком по стене возле моей головы.

Я вздрагиваю. Калеб опять берет мою ладонь, кладет на свою щеку, умоляя прикоснуться к нему – посмотреть на него, увидеть, – покрывает поцелуями скулы, отчаянно старается добиться ответных ласк.

– Калеб, нет.

В итоге он отшатывается от меня. Холодный воздух внезапно заполняет пространство между нами. Слышится его тяжелое дыхание. Я разозлила его.

Наконец-то поднимаю взгляд.

Ярость в его глазах пронзает до глубины души. Каждая его мышца натянута струной. Он не понимает. Я смотрю на его отца. Смотрю на его брата. Трогаю их.

Прошлой ночью я не сдерживалась в его постели, но сегодня осознаю, что это не может повториться. А Калеб не понимает, ведь он ведет себя как гребаный ребенок. Все должны смириться с тем фактом, что он не обязан ничего объяснять. Теперь Калеб знает, каково быть на нашем месте.

Схватив за воротник, парень притягивает меня к себе и рывком распахивает мою рубашку. Пуговицы разлетаются в разные стороны. Едва он стягивает ее, я поднимаю руки, прикрывая свой лифчик. Внутри все сжимается, пока наблюдаю за ним. Калеб разрывает рубашку Ноя пополам – ткань поддается с жалобным треском, – чтобы я больше никогда не смогла надеть вещь его брата.

После этого он обхватывает меня за шею и толкает к капоту машины, накрытой серым чехлом. Я даже подняться не успеваю, прежде чем парень стягивает мои джинсы и сапоги вместе с носками.

Зарычав, опираюсь на руки. Испорченная рубашка Ноя прилетает мне в лицо. Замешкавшись лишь на секунду, я даю ему пощечину. Калеб улыбается, с вызовом, гневно сверкая глазами, заставляет меня откинуться назад и дергает к краю капота. Накрыв рукой между ног, демонстративно, по-собственнически сжимает мою плоть. Я охаю, но он затыкает мне рот ладонью, второй рукой резко опускает лифчик и накрывает сосок губами.

На мгновение мы возвращаемся в прошлое и доводим до конца то, что начали при нашей первой встрече. Калеб берет желаемое, а я, лежа на машине, слишком медлю с протестами, потому что не хочу, чтобы он останавливался. Вцепившись в рубашку, пытаюсь укрыться, только он не позволяет. На его лице явно читается злость. Парень лапает мою киску, трет ее, вонзается пальцами через ткань. Подняв мои руки и удерживая их над моей головой, Калеб поочередно с жадностью втягивает соски в рот. Мое сердце бешено колотится, а глаза закатываются. Твою мать.

Не останавливайся. Вот так. Не целуй в губы, не смотри на меня, не обнимай, черт побери. Продолжай в том же духе.

Выпрямившись, он подхватывает меня под колени, вновь притягивает ближе к себе, раздвигает мои ноги и высвобождает свой член.

Я крепко держу рубашку его брата, прикрываю свои груди. Мгновение спустя, схватив за бока, он входит в меня.

Стиснув в пальцах фланель, зажмуриваюсь. Он начинает совершать резкие толчки, отчего моя спина ерзает вверх-вниз по капоту. Двигаясь жестко и быстро, Калеб постепенно погружается полностью.

Испускаю хриплый стон. О боже. Моргнув, открываю глаза и вижу, что он нависает надо мной, сжимая одной рукой мое бедро. Калеб свирепо смотрит на меня, выскальзывает и снова проникает в мое тело, ускоряя темп. Его лицо напряжено. Установив ритм, парень пытается отобрать рубашку. Но я не отдаю. Просто трахни меня.

Пристальный взгляд Калеба сосредоточен на мне. Он знает, что его брат меня хочет; что я в какой-то мере принадлежу его отцу и Ною; что за пределами этого амбара я с ним не останусь.

Зато здесь? Здесь он может урвать свой кусочек. Больше ему ничего не достанется от глупой дряни, которую он ненавидит, однако может наказать, жестко трахнув, когда захочет напомнить ей, на что она годится. Вот кто мы друг другу.

Его член наполняет меня, проникает невероятно глубоко. Внутренности затягиваются в тугой узел, потому что мне приятно, а я не хочу этим наслаждаться.

Поймав ртом воздух, закрываю глаза, не позволяю себе стонать. Вдруг чувствую, как он вырывает рубашку из моих рук. Я рычу и приподнимаюсь, распахнув глаза. Говнюк…

Он не дает мне шанса на сопротивление, крепко обвивает руками, накрывает рот поцелуем.

Перестаю дышать.

Тут парень неожиданно замирает. Его запах окружает меня; запустив пальцы в волосы на затылке, он прижимает мою голову к себе. За закрытыми веками мир кружится из-за окутавшего нас тепла.

Калеб.

Тяжело дыша напротив моих губ, он покусывает их, медленно и нежно оттягивает кожу зубами. Будто на автопилоте я открываю рот и даю ему то, чего он хочет. Сейчас даже мысль о том, чтобы его остановить, доставляет боль.

Калеб поднимает меня, несет к дверце, отбрасывает чехол, открывает машину – тяжелый металл скрипит – и кладет на переднее сиденье. Старая потрескавшаяся кожаная обивка колет спину.

Накрыв меня своим телом, он вновь проскальзывает в мою киску.

– Не замедляйся, – тихо умоляю я. – Пожалуйста?

Над верхней губой выступает испарина. Калеб облизывается, и я умираю от желания его поцеловать.

Вместо этого хватаю его за бока, подгоняя.

– Пожалуйста? – шепчу парню на ухо. – Не будь нежным. Иначе отъезд отсюда дастся мне тяжелее.

Нежность от Джейка – это нормально. И от Ноя тоже.

Я люблю ласку.

Но с Калебом… Его мягкость ранит. Мои глаза наполняются слезами.

Он медленно, глубоко целует меня. По всему телу проносится торнадо ощущений, устремляясь вниз, между бедер. Не разрывая поцелуя, всхлипываю.

– Тирнан! – окликает кто-то. – Калеб? Есть кто?

Открываю глаза и делаю вдох. Ной.