Король шрамов - Ли Бардуго
Шрифт:
Интервал:
– Чем лучше я тебя узнаю, – произнес он, – тем больше убеждаюсь: ты – именно то, что нужно Равке.
Ах, если бы все сложилось иначе. Если бы завтра ему не пришлось умирать. Если бы он мог следовать велению сердца, а не долга…
Зою не назовешь доброй, и с ней нелегко. Но она уже королева.
Нина впервые присутствовала на таком затянутом и странном ужине. Стол для Брума, его дочери и ее новой учительницы иностранного языка накрыли в одной из самых приличных келий. По сравнению с простой монастырской пищей меню заметно отличалось в лучшую сторону: жареный окунь с мидиями, молодая капуста, запеченная в сметане, копченый угорь, маринованные грибы и тушеный порей. Нина украдкой сунула в карман юбки парочку крохотных перепелиных яиц – вдруг Трасселу тоже захочется деликатесов. Неплохо будет, подумала она, если на десерт подадут печенье с засахаренным миндалем. А что, шпионки тоже любят сладкое.
Накануне Брум допросил Адрика с Леони и, по-видимому, удовлетворился ответами. Нина ожидала, что, оказавшись под пристальным вниманием главного охотника на ведьм, Адрик отменит все задуманное, однако тот ее удивил.
– Я всегда знал, что умру молодым, – заявил он, как всегда, угрюмо. – Если уж погибать, так надо перед этим как следует надрать задницу этому убийце.
Сегодня Нина Зеник была Ниной Зеник, которая сидела напротив своего злейшего врага – бывшего наставника Матиаса и негодяя, измыслившего невероятно жестокие преступления против ее народа. Однако в этот вечер она еще и Мила Яндерсдат, бедная простолюдинка, допущенная за стол к господам. Мила не может не видеть, как страдает ее подруга.
Да, Ханна ей подруга. Нина представляла, как Ханна тайком выскальзывает из монастыря, чтобы принять на свет нежеланного младенца, как, пригибаясь к шее коня, скачет по полям, как разучивает боевую стойку на уроке в классе – руки воздеты, щеки горят. Ханна – прирожденный боец. В ней есть задор, отвага и великодушие – черты, которые расцветут, точно волшебный цветок, если только позволить им проявиться. Такое возможно в Равке, а здесь этого совершенно точно не произойдет.
Брум без конца задавал дочери вопросы об уроках этикета и планах на следующий год.
– Ханна, мы с матерью скучаем по тебе. Тебя слишком долго не было в Джерхольме.
– Я тоже по вам скучаю, папа.
– Если ты выбросишь из головы всякие глупости и как следует постараешься, уверен, тебя снова примут при дворе. Представь, как замечательно будет, когда вся семья опять соберется вместе.
– Да, папа.
– Я против того, чтобы ты тут оставалась, тем более что такие маленькие городки все больше подвержены иностранному влиянию. Мать-хранительница сообщила мне, что под подушкой у одной из послушниц нашли икону какого-то языческого святого. Твое место – в Ледовом Дворе.
– Да, папа.
Ханна попыталась завести разговор об учебе, но Брум лишь небрежно отмахнулся.
– Ты всегда была умницей, дочка, но умом достойного жениха не привлечешь.
– Разве мужчина не хочет себе такую жену, с которой можно обсуждать политику и государственные вопросы?
Ярл Брум вздохнул.
– Мужчина, который весь день занимался делами, не желает говорить об этом с женой. Он хочет, чтобы его приласкали, развлекли, напомнили, что на свете есть более прекрасные вещи – те самые, за которые мы так стойко сражаемся.
Нину чуть не вырвало. Она уже сомневалась, что удержит в себе этот отличный ужин. Когда спор между отцом и дочерью начал накаляться, она извинилась и вышла. Брум ночует на заводе и уедет только утром, а значит, осуществление плана до этого времени откладывается.
Посетив уборную, Нина проверила карманы куртки, которую Брум аккуратно повесил на спинку стула в гостиной. В кармане обнаружилось письмо – в нем говорилось о «младшем Ланцове» и человеке по имени Вадик Демидов. Нина постаралась как можно точнее запомнить содержание письма, однако надолго задерживаться было нельзя.
Задув свечу, она выскользнула из гостиной и в тускло освещенном коридоре налетела на Ярла Брума.
– Ох, – воскликнула Нина, трепещущей рукой схватившись за вырез платья. – Вы меня напугали.
– Заблудились по пути из сортира?
– Нет, сэр. – Она задышала прерывистее. – Я увидела, что свечи почти догорели, и потушила их.
– Разве это не обязанность прислуги, энке Яндерсдат?
– Прошу, зовите меня Милой.
Брум всмотрелся в нее сквозь сумрак.
– Это не вполне соответствует приличиям.
Как же эти фьерданцы носятся со своими приличиями! Нина, впрочем, уже начала думать, что правила они устанавливают просто ради удовольствия их нарушить.
– Прошу прощения, – она присела в излишне глубоком реверансе. – Я не хотела вас оскорбить. Боюсь, вас раздражают мои деревенские манеры.
Брум взял ее пальцем за подбородок – на этот раз нежнее, – жестом приказывая подняться и взглянуть ему в глаза.
– Вовсе нет. Я нахожу их забавными. Со временем вы научитесь держаться в достойном обществе.
Нина потупила взор.
– Если мне посчастливится туда попасть.
Брум продолжал сверлить ее взглядом.
– Завтра утром я уеду, но в Гефвалле я бываю часто – проверяю, как движется работа на военном заводе. – И как проходят твои жуткие эксперименты! – Мне не терпится увидеть успехи Ханны в изучении языка.
– Я не работаю здесь постоянно, – пролепетала Нина, заламывая руки. – Не знаю, как долго Мать-хранительница намерена терпеть мое присутствие…
Брум накрыл ее ладони своими ручищами, и она замерла.
– Какая пугливая пташка. Мать-хранительница оставит тебя в монастыре, если я ей велю.
Нина посмотрела на дрюскеля со всем благоговением, на какое была способна, и крепко стиснула его пальцы.
– Благодарю вас, сэр, – с жаром проговорила она. – О, благодарю.
Она вернулась к Ханне, чтобы закончить трапезу и попрощаться.
Как только Брум удалился, Ханна с облегчением сползла по стене.
– Хвала Джелю, это закончилось. Ты добыла, что хотела?
Нина продемонстрировала еще теплый кусочек воска, который она успела прижать к перстню дрюскеля: оттиск печати вышел идеально.
– Да. Остальное за тобой.
* * *
Адрик оказался прав, когда говорил, что попасть на завод – задача сложная. Несмотря на приказ с личной печатью Брума, охрана ни за что не выпустит толпу женщин и девушек без конвоя – то есть солдата-фьерданца убедительного вида.
Наутро Ханна не встала с постели, сказавшись больной: после вчерашнего тяжелого ужина у нее якобы случилось несварение.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!