Общество должников - Николай Константинович Дитятин

забетонировали Лонгу, если такая необходимость действительно возникнет.

Никто ему не ответил.

В Изумрудном парке всегда было спокойно и легко. Обычно Люпан приходил сюда вовсе не для работы, или серьезных размышлений. Здесь он был Дома. Здесь каждая травинка под босыми ногами напоминала ему о том, как важно иногда отпустить себя и просто подышать, глядя в звездное небо.

В то же время, деревья, привезенные с далекой родины, красная кора, клиновидные листья, два века морщин на бордовой коре, — напоминали ему за каким же, собственно, хером, он сделал свою цитадель изгоем всего Побережья, занес себя в черную книжечку Компании и остался без семьи. Какой бы она ни была — он потерял ее.

Люпан устало стащил сапоги, и с прорвавшейся злобой, зашвырнул их в кусты на краю поляны. После чего достал из ящика пачку сигарет.

Его рабочий стол, оставшийся от деда, тяжелый, лакированный, прекрасно подходящий для совращения служанок, даже не скрипнул под весом хозяина. Отличная работа мастера, который вдохнул в древесину бессмертие. Вещи часто переживают людей, но они и в половину не так важны, как передающаяся через поколения мечта.

Лефран закурил, глядя в чащу. Хоть он и знал парк лучше, чем заключенный знает свою камеру, каждый раз эта тьма казалась ему загадочной. Пойди он сейчас сквозь нее, и лес никогда не закончится, будет тянуться и тянуться без конца, пока не наткнешься на древние буреломы, настолько плотные и опасные, что их можно сжечь, но не пройти.

Таким же буреломом была политика Немоса. Люпан знал, что ему никогда не победить имеющимися силами, что сама борьба бессмысленна, захвати он хоть десять Судных бомб — это ничего не решит. Вопрос времени, когда под этим столом затикает другой феерверк и его подбросит до мунзы. Или кто-то из сомневающихся соратников перепутает ножны с его почкой. Да мало ли…

Время работало против Щита Побережья. Его огненные речи пока еще действовали, сны размягчали волю людей, делали их внушаемыми. Но сколько они протянут? На данный момент удалось выяснить, что Тенебрийцы могут быть поразительно терпеливы и хладнокровны, когда речь идет о далекоидущих планах. Их лица были непроницаемы, но Лефран видел скрытые улыбки пожирателей тверди. Они смотрели на него со снисходительной неприязнью. Глупая шавка, ты исчезнешь сам, убитый вчерашними последователями. Может быть собственным отцом, душу которого ты хочешь спасти.

Он не мог спровоцировать ухудшение дипломатических отношений. Он не мог даже замедлить их.

Люпан раскурил вторую.

Пожертвуй он Побережьем, даст ли это что-то в перспективе? Его можно восстановить. Восстановить? Нет, они построят нечто другое. Нечто тенебрийское. У нынешней колонии есть эрзац свободы, ее возводили суровые ксенофобы, резко настроенные против тощетелых. Восстанавливать колонию будут под контролем палочников и на этот раз Побережье станет их безоговорочным сателлитом. Взорвав бомбу здесь, он только сделает землеедам одолжение. Может быть, именно этого они и ждут?

Осознав это Люпан почувствовал лед в заднице. Что же делать?

В чаще хрустнула ветка. Когтеящер пробежала по стволу, сверкая во тьме красным хвостом. Кто-то высокий шел на границе видимости, позвякивая металлом, ведя грубыми пальцами по толстой коре.

Наша земля покрыта броней, — прошептал призрак.

Люпан смотрел и слушал, думая, что спит. Что вырубился от усталости и напряжения прямо на столе. Шторм любит шутить над отчаявшимися. Льва он все-таки довел до самоубийства.

Все, начиная от растений и заканчивая людьми, защитило себя доспехом. Мы — латники этого мира, и не сдадимся злу, какие бы соблазнительные формы оно не приняло.

— Но где мне найти такую броню, что б закрыла умы, а не тела? — мрачно спросил человек из плоти и крови.

Она куется примером.

О землю стукнулась крупная шишка. Люпан вздрогнул и перевел взгляд в настоящее. Хрустя древесным мусором, к нему приближался Мартен.

— Прошу прощения, сеньор, — загудел он издалека. — Пришли интересные новости о доспехе Лютера. Мы точно знаем, где он сейчас. Оказывается, лонгатский Круг все-таки просрал их! Вам интересно?

— Да, — выпрямился Люпан, мгновенно забывая, что хотел немного вздремнуть под кронами. — Мне очень интересно.

Всего пару недель спустя он вместе с добытым сокровищем попал в такую бурю, что что большинство летающих быков были схвачены руками-волнами или сожжены свирепыми молниями. Уцелели четыре машины, а контейнер ССТ, подхваченный игривым ветерком, свалился на дом некоего господина Либули.

Глава 18

Бессмертный грех

Среди чистокровных тенебрийцев редко встречаются волки. Это может показаться странным, учитывая их склонность к бессмертным грехам, особенно — гордыне и жадности. В Гарзонском Завете сказано, что два этих пятна, попав на человеческую душу, превращают ее в гниющее болото. Сознание, изъеденное жаждой накопительства и страстью быть выше ближнего, — легко настраивается на волну Шторма.

Однако, процент волков вышедших из популяции палочников был и остается самым низким. Одна десятая? Возможно, когда Океан волнуется больше обычного.

— Море волнуется раз. Море волнуется — два. Море волнуется — три. Морская фигура — замри.

Персонал лаборатории застыл. Складывалось впечатление, что все научные сотрудники забыли поставить укол от столбняка. Ржавый гвоздь в пятке — это не шутки. Теперь они пускали слюну, они дергались вперед-назад, безнадежно застряв в середине пути, а также мелко и неприятно тряслись в стиле дозревающего трупа. Было странно и жутко, что здоровые сосредоточенные люди в любой момент готовы изобразить заклинившие мозги.

Высокий Жантигуна величественно плыл среди подчиненных. Остроносые сапоги царапали пол, островерхая шляпа — потолок. Этот зловещий звук напоминал шелест расходящихся швов здравомыслия. Руководитель ячейки Штормовых Процессов сверкал хромовым комбинезоном и медленно перемещал мышечную массу по организму.

Проблема была в том, что палочники с трудом набирали достаточный вес. Настройка на Волну вызывала сильную физическую буферизацию и могла случайным импульсом оторвать волку конечность, смять внутренние органы или выдавить в штаны кишечник. Эту проблему можно было решить различными способами, не все из которых были надежны. Крепкие мускулы по-прежнему оставались самым примитивным, но удобным и проверенным способом не погибнуть во время точной настройки.

Наращивать мускулы магией было самоубийством, потому что создавало дефицит массы. Проще говоря, буферизация разрывала мышцы быстрее, чем они росли.

Жантигуна презирал опасность. Еще сильнее он презирал необходимость принимать стероиды и тягать гантели. В конце концов волк придумал свой способ обмануть Шторм: гонять мускулы в места наибольшего сопротивления. Это требовало сверхчеловеческой концентрации и силы воли, зато эффектно выглядело и… работало. Во всяком случае — пока.

Страстью Жантигуны было нейродерство. Пока его сотрудники ставили свои эксперименты, волк пользовался ресурсом их грецких орехов. Он давал