Закон мести - Валерий Горшков

Когда до «Лотты» оставалось всего метров двести, Ворон почувствовал, как мышцы плечевого пояса наливаются свинцовой тяжестью и каждый новый гребок требует все больших и больших усилий. Все-таки заплывы на такие расстояния, пусть даже и не в самой прохладной воде, – развлечение не для дилетантов. Ничего, сдюжим… Главное, чтобы не заметили… Благо после захода солнца сумерки довольно быстро опускались над заливом. Ворон с досадой вспомнил другой сумрачный вечер четыре дня назад, когда он по нелепости попал в ловушку и не смог спасти супругу Денисова. Да и его самого: вчера по телевидению передали, что «арестованный по подозрению в мошенничестве и хищении государственной собственности в особо крупных размерах гражданин Денисов, бывший руководитель печально известной фирмы «Эверест», погиб при попытке к бегству». Чушь какая-то! Кому-то явно понадобилась жизнь парня.

Ворон тихо подплыл к яхте, обогнул ее с левого борта и, схватившись гудящими от усталости руками за якорную цепь, прислушался к голосам, доносящимся с бака, где стояли пляжные шезлонги. Один из голосов показался ему до боли знакомым и сразу же вызвал в памяти страшные воспоминания и всепоглощающее желание мстить. Второй голос, звонкий, веселый, принадлежал девице, которая, судя по всему, приняла уже изрядную дозу спиртного, и в настоящий момент ее целиком занимали только сексуальные развлечения.

– Ты не представляешь себе, какое это будет отпадное шоу! – смеясь произнес Пегас. – Соглашайся, куколка, иначе я подыщу для такой работы кого-нибудь посговорчивей! За две «штуки» зеленых в месяц желающих потрясти сиськами и задницей перед жующими и выпивающими барыгами найдется предостаточно, вагон и маленькая тележка. Я же даю тебе шанс послать к чертям твое дешевое варьете только по той простой причине, что ты мне нравишься. Неужели ты и впрямь не хочешь работать в моем новом ночном клубе, который через полгода будет самым крутым в Питере? Тогда проваливай!

Ворон ни секунды не сомневался, что голос мужчины, находящегося на палубе, принадлежит именно Пегасу.

– Но я еще не сказала «нет»! – обиженно ответила девица. – Дай мне хотя бы время подумать. И потом, мне кажется, ты не все договариваешь…

– В смысле? – лениво переспросил авторитет.

– В том самом: что мне делать, когда кому-нибудь из потных, жирных мужиков пенсионного возраста, которые, высунув язык, будут наблюдать, как я танцую перед ними совершенно голая, и втихаря дрочить в штаны, вдруг захочется тряхнуть лопатником и разложить меня на кроватке? – пискнула красотка. – Ведь я должна буду…

– Подумаешь, цаца выискалась! – фыркнул Пегас. – Какая разница – трахаться со всякими мудаками за ужин в кабаке или делать то же самое за наличные?.. Скажем, за сотню зеленых в час или двести – за ночь?!

– Я… я даже не знаю… – искренне смутилась танцовщица. – Деньги, конечно, хорошие, но я раньше никогда этим не занималась. Я девушка разборчивая… Я должна сама хотеть того мужчину, с которым ложусь в постель.

– Так кто тебе мешает?! – хмыкнул Пегас. – Захоти! Захотела же ты составить нам с пацанами компанию в мой день рождения, не отказалась прокатиться на яхте?!..

– Ага, вам, пожалуй, откажешь… – со смехом в голосе довольно пробубнила «скромница», – вы хищники! – И томно добавила: – Тем более что я всегда любила сильных и уверенных в себе мужчин. Вроде тебя… Геночка.

Послышалось громкое сопение, тихий звон опрокинутого на столике хрустального бокала, какая-то возня, игривый смех девицы. Пегас тоже засмеялся. Он пребывал в благодушном настроении. Сегодня ему исполнялось тридцать восемь, и он праздновал эту дату в тесной компании Фирса и Красавчика.

– Ну подожди… – тяжело дыша, под скрип шезлонга, промурлыкала красотка. – Ну не надо, не надо туда. Туда я не люблю, ты же знаешь, дорогой. Вдруг они сейчас выйдут, а мы трахаемся в это место. Что они о нас подумают?

– Детка, да ты еще совсем ребенок! Могу тебе сказать, что Фирс трахает исключительно туда. Так что ты приготовься. И к тому же у меня от друзей секретов нет! – прошептал, видимо, уже не на шутку распалившийся Пегас. – Да и вряд ли они так скоро появятся. Светка твоя – та еще штучка! Она, я так чувствую, этих двоих до смерти затрахает, все мозги через хер высосет и еще попросит. Уж я-то в этом убедился.

– Неужели, Ген, ты сегодня уже успел со Светкой? Ах ты бабник! Я тут без тебя мучилась, страдала, можно сказать, а ты! У-у-у, противный!!!

– Ты что, малышка, неужели ревнуешь?! – заржал Пегас, судя по звукам, резко усиливающий свой натиск.

– Дурачок, – простонала в ответ до предела возбужденная девица, – если тебе с ней было хорошо, так я только рада. А сейчас бери меня… посильнее… глубже… глубже… – Затем она ойкнула, что-то зашептав, и, закусив губы, стала тихо постанывать, в такт скрипу проседающего под двойной нагрузкой пляжного шезлонга…

Вечер стоял чудесный…

Несмотря на то что солнце скрылось за горизонтом, его мягкий апельсиновый отсвет от облаков все еще освещал одиноко покачивающуюся на волнах шикарную яхту.

Сняв ласты, Ворон отпустил туго натянутую якорную цепь и, сделав несколько бесшумных гребков, оказался у кормы, где рядом с большими буквами «Лотта» в корпусе яхты отчетливо просматривались два полукруглых углубления и металлическая скоба, оперевшись на которую можно было подняться на борт. Ухватившись за скобу, он осторожно подтянулся и, подняв голову, оглядел пустынный ют. Все в порядке. Быстро расстегнув один из герметичных карманов жилета, Ворон достал оттуда компактный восьмимиллиметровый «бульдог» с глушителем. Затем, стараясь не производить шума, он легко перемахнул через борт и, прижавшись спиной к палубной надстройке, двинулся в сторону открытого иллюминатора. Оттуда, изнутри каюты, потрясающе гармонируя со сдавленными стонами, доносящимися с палубы, слышались понятные без всякой расшифровки гортанные звуки, издаваемые некой Светочкой, свидетельствующие о том, что характеристика, данная ей Пегасом, была не так далека от истины – нимфа «обрабатывала» двух пьяных, рычащих от удовольствия братков с целеустремленностью Чиччолины, явно получая от общения с их мужскими «инструментами» ни с чем не сравнимое удовольствие. Одним словом, оргия была в самом разгаре.

Ворон, скривив губы в ухмылке, покрепче перехватил в руке пистолет. Теперь уже не стараясь скрываться – скорее, даже наоборот, – он отошел от надстройки, встал напротив открытого иллюминатора и терпеливо стал ждать, пока кто-нибудь из участников группового «мероприятия» его заметит. Ждать пришлось довольно долго, пока грудастая, коротко стриженная блондинка, случайно мотнув головкой, не скользнула мутным отсутствующим взглядом по стене каюты и по иллюминатору. Раскрасневшаяся от активных действий, с торчащими сосками, она на мгновение замерла, перестав урчать, и испуганно выпучила глаза, словно перед ней возникло из морских глубин самое настоящее привидение.

– Ой!.. Кто это?! – заверещала девица, отдернув свои наманикюренные пальчики от набрякшего фаллоса Фирса: коренастый, волосатый, как обезьяна, мужик стоял перед ней на коленях и в экстазе возбужденно вилял тазом. Инстинктивно прикрывая рукой груди, она соскочила с лежащего под ней на спине Красавчика и вжалась в угол каюты. Фирс недовольно замотал головой и пьяными глазами проследил за взглядом подружки. Повернув щекастую рожу к иллюминатору, он увидел снаружи в падающем из каюты свете лицо бывшего командира СОБРа, вот уже больше года считающегося мертвецом, и от изумления потерял дар речи, нервно шевеля скривившимися губами. Челюсть его отвисла, а из груди, плавно набирая силу, вырвался протяжный вопль: