Боги Абердина - Михей Натан

— Ты им нужен, — сказал я.

— Нет, — покачал он головой. — Я сорвусь, не выдержу. Клянусь тебе: я сорвусь.

— На похоронах все срываются, — заметил я.

— Но я никогда раньше не бывал на похоронах, — Хауи вытер глаза. — Никто из моих знакомых еще не умирал. — Он шмыгнул носом. — В прошлом году помер мой дед, но сказать по правде, я почти его не знал. Они с отцом много лет не разговаривали.

Я попытался сменить тему:

— Твои родители сегодня приедут?

Хауи пожал плечами.

— Они сказали, что должны быть здесь еще пять часов назад. Сегодня утром в Чикаго буря… Но они приедут.

— А как насчет родителей Арта? Они приедут?

— Его отец. Мать в Белизе, на раскопках.

Художник моргнул и отвел голову назад, словно пытаясь заново сфокусироваться.

Какое-то время мы молчали, сидя в «ягуаре», и смотрели, как люди выходят из машин. Доктор Кейд появился из серебристого «бентли», за ним последовал Арт и красивая женщина с длинными прямыми волосами. Она потрогала голову с двух сторон, словно чтобы убедиться, на месте ли волосы. Мимо прошла мать Дэна, ее под руки держали сестры. Они все были очень похожи — темные волосы, белая кожа, стройные, элегантные, изящные.

Стояла безветренная погода. Небо было светло-серым, словно туман на рассвете.

Хауи вздохнул и снова вытер глаза.

— Наверное, ты слышал про меня и Эллен, — сказал он по-деловому.

— До меня дошли слухи.

— Помни: она — просто женщина. Нет оснований разрушать нашу дружбу.

Кто-то постучал Хауи в окно. Я увидел одного из высоких людей. Художник открыл дверцу.

— Пошли, — позвал высокий мужчина, посмотрел на меня, а потом снова перевел взгляд на Хауи. — Мы готовы.

Он имел в виду гроб, который, как мы с художником видели, торчал из задней части открытого катафалка. Артур стоял рядом, засунув руки в карманы, но смотрел в другую сторону.

Художник повернулся ко мне, в его затуманенных глазах промелькнул страх. Он отстегнул ремень безопасности и медленно, с трудом, вышел из машины, как человек, отправляющийся на казнь.

Хауи сломался во время прочтения молитвы, закрыл лицо большими руками и стоял в одиночестве в конце процессии. Полы пиджака развивались на легком ветру, который начал дуть, когда достали гроб. Похоже, Арту стало хуже — кожа приобрела землистый оттенок, глаза сильно покраснели и ввалились, а после того, как гроб был пронесен к могиле, он снял куртку и уселся на землю. Спина рубашки пропиталась потом, под ней четко выделялся позвоночник.

Священник говорил тихим голосом, белая ряса выделялась на фоне черной земли. Голые ветки деревьев качались и потрескивали на ветру. Лицо матери Дэна было бледным и блестело, красные губы вытянулись в одну линию и напоминали края раны. Тихие стоны и сдерживаемые рыдания… «Теперь нужны силы», — хотелось сказать мне. Я это уже один раз проходил. Вскоре все закончится…

Мы выстроились, чтобы бросить по горсти земли на гроб Дэна. Земля оказалась мягкой и холодной и струилась сквозь пальцы, а потом бесшумно упала на гроб. Я не знаю, плакал ли тогда. Честно, не помню…

— Вот какое дело. Давайте скажем, что я хочу купить что-то простое и дешевое, вроде офисного здания в не пользующейся спросом части города. Мне не нужны наркоманы на углу или проститутки, стоящие посредине улицы. — Бофорд Спакс сделал большой глоток из высокого стакана и облизал толстые губы. — Место в перспективном районе, но он, черт побери, должен оставаться дешевым. Вы думаете, я стану спрашивать брокера, каков город из себя? Нет, сэр, я не получу честного ответа. Конечно, можно посмотреть стоимость домов, но она не расскажет о том, каков город из себя. Меня интересует характер города, а любой человек, который хоть что-то понимает, скажет вам, что характер — это судьба…

Он протянул пустой стакан проходящему официанту, не отводя взгляда от небольшой толпы, которая собралась вокруг. Все находились в гостиной миссис Хиггинс, в доме на берегу залива.

— Я заглядываю в местную галету, — продолжал Бофорд с хитрой улыбкой. — Не раздел новостей, — они фильтруются через репортеров, — а тематические объявления. Там никогда не соврут.

Группа бостонских «брахманов» одобрительно кивнула и придвинулась поближе к Бофорду, который явно наслаждался вниманием к себе.

— Низкие цены на автомобили показывают — местная экономика пребывает в плачевном состоянии. Дешевое оружие и вакансии для охранников говорят мне, что в городе высокий уровень преступности. А знаете тематические объявления, в которых приглашаются «натурщицы для художников»?

Ответа от слушателей не последовало, но он продолжат.

— Это мошенническая проделка. «Натурщицы» означает проститутки. То же самое — частные объявления от одиноких женщин.

Официант вернулся с еще одним высоким стаканом виски с содовой. Бофорд забрал его и даже не кивнул.

— С другой стороны, если я вижу объявления разведенных женщин с детьми, которые ищут мужа, то знаю: это — консервативное сообщество. — Бофорд быстро осушил стакан, снова облизал губы и похлопал себя по большому животу.

— Так что вы выбираете? — спросил один из слушателей, мужчина тридцати с чем-то лет, со светлыми волосами. Чуть раньше Хауи говорил, что это один из многочисленных кузенов Дэна. — Вы покупаете недвижимость в консервативном городе, или в… ну знаете… с более сомнительной репутацией?

— Если я отвечу вам на этот вопрос, то раскрою свои профессиональные секреты, не так ли? — Бофорд погрозил толстым пальцем.

Толпа вежливо рассмеялась и разошлась. Я сидел у стены темно-бордового цвета, справа от камина с алебастровой облицовкой, на которой были вырезаны лица херувимов и рельефный узор в кельтском стиле. Дом у миссис Хиггинс был большим даже по не бостонским стандартам, с длинной гостиной, высокими потолками и деревянным полом медного цвета. Кухня оказалась абсолютно белой, с островком для еды в центре и холодильником из нержавеющей стали, встроенным в стену, словно в экспрессионистском фильме Фрица Ланга. Еду подавали в столовой, окна которой выходили на залив, а также аллею, усаженную деревьями. Стены столовой оказались пурпурными, роскошно и богато оформленными. Массивный стол стоял в центре, на золотистом с сине-лиловым восточном ковре.

Бофорд Спакс с женой Шарден прибыл к миссис Хиггинс одновременно со всеми нами. Шарлей обняла и поцеловала мать Дэна, Бофорд сделал то же самое, а потом продолжал держать руки миссис Хиггинс в своих, тихо выражая соболезнования. Отец Хауи оказался высоким крупным мужчиной, одетым в длинное черное пальто огромного размера и черный же костюм. Галстук с красными точками спускался по широкой груди на огромный живот. У него были темно-каштановые, коротко подстриженные волосы, круглая голова, аккуратно подстриженная борода и усы. Этот человек просто источал энергию. Но больше всего в нем притягивали глаза. Это были две пронзительных голубых ямы, глубоко посаженных над толстыми щеками. Он слегка прихрамывал, словно у него болела спина, и это только привлекало к нему больше внимания. Неровная походка грузного неуклюжего бегемота, вероятно, являлась редким зрелищем в доме миссис Хиггинс.