Алая Завеса. Наследие Меркольта - Роман Александрович Покровский

не сводил с конверта глаз. Он будто приманивал любопытного юношу, и всем своим видом, пусть и невзрачным, просило открыть его.

В конечном итоге, спустя несколько часов терзаний в своей душе, Юлиан пришёл к выводу, что игнорирование сообщения является банальным неуважением к Магдалене, и, всё ещё сомневаясь в правильности своего решения, неровными движениями раскрыл конверт.

Ручка была той самой, которую Магдалена имела неосторожность забыть в «Хартсе» – позолоченная, красивая и, однозначно, многое для неё значившая.

– Письмо от Пенелопы? – отвлёк Юлиана Гарет, чинивший очередной радио.

Юлиану не слишком сильно хотелось отвечать, поэтому он коротко сказал:

– Нет.

– Новая поклонница? – спросил Гарет.

– Я расскажу позже!

Гарет недоверчиво посмотрел на Юлиана и, пожав плечами, ответил:

– Ну и ладно.

Юлиану не хотелось никому грубить, но после случая с Глесоном контролировать себя было сложно. Благо, Гарет никогда не славился обидчивостью, и пропустил всё мимо ушей.

Внутри и впрямь было небольшое письмецо. Юлиан раскрыл его и, обезумев на какое-то время от каллиграфического почерка девушки, принялся читать.

«Приветствую вас, Юлиан Мерлин.

Наша последняя встреча закончилась большим недоразумением. Я хочу прояснить всю ситуацию, развеять и ваши, и мои сомнения. То, что произошло тогда, было не более чем моей слабостью, ибо я увидела в вас что-то, чего не видела в других.

Я хочу встретиться с вами. Вам нечего бояться, потому что отныне я буду держать себя в руках. Я не могу спокойно спать, зная, что оставила вас в подобном недоумении.

Буду ежедневно ждать вас с 6 до 7 вечера в «Хартсе». В любом случае, вы не можете не прийти, потому что у вас моя ручка, подаренная мне моим отцом, и она мне очень дорога.

М. Хендрикс»

Юлиан отложил письмо в сторону, после его упал на подушку. Несмотря на то, что он примерно то же самое и ожидал, легче от этого не было. Юлиан был в смятении.

Выйти и проветриться не помешало бы, потому что он весь день просидел в душном помещении. И будь на месте Магдалены любая другая девушка, он, не задумываясь, согласился бы. Конечно, он не выкинул бы из головы Пенелопу, но невинная прогулка ни к чему не обязывала.

Но всё было совершенно иначе. Магдалена выступала в качестве запретного плода – грешного и предосудительного, но от того не менее привлекательного. Юлиан не знал наверняка, что ей нужно от него, но поцелуй позволял предполагать. И рядовая прогулка с ней – даже без поцелуев или чего-то большего, могла бы обернуться страшным ударом для Йохана.

И, если всё поцелуй случится вновь, он может не сдержаться и пойти навстречу. Гораздо проще пойти по такому пути, но Юлиан обещал себе, что будет оставаться верным Пенелопе.

Его мысли прервал Гарет.

– Что написали? – спросил он.

– Я же сказал, Гарет – не сейчас.

Сосед наконец-то оторвался от радиоприёмника и обернулся.

– Что с тобой стало? – спросил он. – Ты всё больше и больше замыкаешься в себе. Мы почти не говорим в последнее время.

Юлиан не желал подобного разговора, но понимал, что рано или поздно он должен был наступить.

– У меня тяжёлое время, – ответил он. – Я ощущаю себя виновником всех бед.

– В чём же ты виноват?

– В том, что из-за меня вы в опасности. Если бы я не знал Йохана и Хелен, всё было бы хорошо.

Раздался громкий стук в дверь. Гарет и Юлиан синхронно обернулись и уже практически приготовились спорить, кому же стоит её открыть, но посетитель избавил их от этой необходимости.

На пороге стояла Хелен – напуганная, дрожащая и с заплаканным лицом. Из-за слёз тени стекали вниз, но она не обращала на это никакого внимания.

Поразительно, но это было уже вторым случаем, когда Юлиан наблюдал плачущую Хелен.

Гарет подскочил с места и спустя секунду стоял подле Хелен.

– Что случилось? – спросил он.

В голосе слышались нотки геройства.

– Подтвердилось, Юлиан, – всхлипнула она. – Подтвердилось… Депроксимация!

Гарет сначала кинул взгляд в сторону Юлиана, а потом перевёл его обратно к Хелен.

– Не может быть, – пробормотал он. – Они врут, Хелен.

– Нет, не врут. Я скрывала и от вас, и от самой себя то, что что-то не так. Тело не слушается меня… Вода более не замерзает от моих прикосновений.

Юлиан молчал. Он переживал редчайшее явление, когда в голове не было абсолютно никаких мыслей. Лишь темнота и тишина, которым сопутствовали страх и ненависть.

Хелен, не снимая обуви, прошла в комнату и упала на кровать Гарета лицом вниз.

Гарет присел рядом и положил руку на её ногу.

– Успокойся, Хелен, – сказал он, погладив её.

Юлиан не подозревал, что Гарет может быть настолько нежным. Ему стало неловко.

– Ты всегда так говоришь, – ответила девушка. – Когда я с ней тебя увидела, ты мне то же говорил.

– Сейчас не время, Хелен. Нам нужно решать, как вернуть всё на свои места.

– В порошок его сотру, – сквозь зубы процедил Юлиан. – Не оставлю от него ни воспоминаний, ни тени, ни могилы.

Гарет осуждающе посмотрел на него.

– Кто он, Юлиан?

– Я не знаю. Он выглядит точно так же, как и я. Кто это может быть? Ты же всё знаешь, Гарет. Ответь и на этот вопрос.

Гарет сжал ногу Хелен ещё крепче. Она не реагировала на это, продолжая тихо всхлипывать в подушку.

– Вариантов может быть много, и мы должны их все рассмотреть, – дрожащим голосом ответил сожитель. – Потом мы откинем все невероятные, и то, что получится на остатке, окажется верным. Сколько нереалистичным не выглядело бы.

– Довольно, Гарет. На кого ты пытаешься произвести впечатление?

Гарет оскорбился, но предпочёл оставаться на рельсах.

– Первый вариант – метаморф. Он может принять любой облик, который пожелает. Второй – это доппельгангер. Сгусток всех пороков, страхов и зла в человеке, который вырвался наружу, потому что человек слишком долго держал всё это внутри себя. Он может искушать человека, всячески вредить ему, но не убьёт, потому что иначе погибнет и сам.

Юлиан опустил голову.

– Во мне было много злости, – прошептал он. – Внутри меня сидел настоящий демон. Прямо на моих глазах умер Грао Дюкс. Я видел труп Ровены Спаркс. Меня пытались убить в изоляторе. А потом ещё Ривальда погибла. На суде меня высмеяли. Дед не давал покоя. Я держал это внутри себя, в то время как демон кормился моей ненавистью. Доппельгангеры и впрямь существуют?

– Существуют, но крайне редко. Мы знаем о них ещё с эпохи возрождения, потому что тогдашние художники и поэты часто изображали их. Это действительно страшно,