Заложник - Александр Смоленский

Он притянул Наташу к себе и нежно поцеловал, задрожав от сжигающих его эмоций.

Наташа легко выскользнула из его объятий, но еще долго не могла вымолвить ни слова.

Она приказала Габриелю пойти поплавать в бассейне и остудить эмоции, а сама потом долго смотрела, как он весело резвится в воде. Что делать, если, наплававшись, он вновь позволит себе подобное?

Однако выбравшись из воды, он слегка протер себя полотенцем и быстро стал натягивать рубашку и брюки на мокрое тело.

– Мне пора, и тебе тоже пора, – тихо сказал юноша и проводил девушку на виллу.

Все оставшиеся до отъезда домой дни Наташе хотелось еще раз испытать тот сладостный трепет, который охватил ее в миг поцелуя, но Габри был занят. И объясниться тоже никак не удавалось. Она гнала от себя мысли о том, что Габриель специально избегает её, поэтому написала ему большое письмо. В нем она со всеми эмоциями и страстью влюбленной девушки описала свои чувства минувших двух месяцев.

А утром в день отъезда Наташа отвела Габриеля в сторону и вручила свое послание. Он растерянно посмотрел на пухлый конверт – в Италии девушки ему писем не писали – и тут же попытался его вскрыть.

– Подожди, – потребовала Наташа голосом, в который вплела стальные нотки. – Когда уеду, тогда и прочитаешь.

– Почему? – ничего не понял Габри. – Ведь ты мне написала? Почему же я не могу прочитать письмо сразу?

– Нет, так не годится, просто у тебя нет опыта прочтения девичьих писем. Послушай, а куда вы прячете документы, если не хотите держать дома?

– В сейф на работе или в банковскую ячейку, – терпеливо объяснил помощник премьер-министра. Опыта по этой части у него уже было предостаточно. – Только я не понимаю, зачем тебе это?

– Не спрашивай. Какой здесь у вас ближайший банк? – деловито поинтересовалась Наташа.

– Uno kredito Italiano, по-моему.

– Тогда вези меня туда.

Другую девчонку с ее капризами Габри послал бы куда подальше. Но изучив за эти пару месяцев характер Натальи и ни на минуту не забывая, кто именно перед ним, Габри завел машину.

– Сделай, как у вас положено, чтобы открыли сейф на мое имя. Я туда спрячу письмо, а потом из Москвы сообщу тебе код. Кстати, у вас сейфы с ключами или с цифровыми кодами?

– У нас есть любые сейфы.

– Тогда с цифровым.

После того как письмо оказалось в сейфе, Наташа записала его код в мобильный телефон.

– Может, я вообще передумаю, стоит ли тебе читать письмо или нет.

– Жалко. Мне это было бы интересно, – разочарованно промолвил молодой человек.

– Перебьешься, – сказала Наташа по-русски.

– Что значит – «перебьешься»? – спросил Габри тоже по-русски.

За время каникул они достаточно продвинулись в изучении языков.

Наташа не удостоила его ответом и направилась к машине.

Прощаясь в аэропорту, молодые люди были очень сдержанны и напряжены Они так много еще хотели сказать или хотя бы на миг прикоснуться друг к другу. Но понимали – делать этого нельзя: слишком много вокруг было лишних, жадных до сенсаций глаз.

…Наташа проснулась в своей подмосковной спальне и несколько минут не могла понять, где она.

Итальянские воспоминания двухлетней давности оказались настолько сильными и настолько реальными, что девушка даже не могла отчетливо осознать, что в ее сне была правда, а что – просто фантазии. И ей очень не хотелось отпускать эти воспоминания.

Ей до боли хотелось, чтобы за окном, если вылезти из постели и выглянуть из него, оказался залитый солнцем пляж, парк с олеандрами и кипарисами, а внизу Габриель в строгом пиджаке.

Но за окном, увы, стояла холодная подмосковная зима.

Девушка не стала вновь копаться в своих итальянских ощущениях, которые посещали ее в последнее время не раз и не два. Она бережно хранила их в самом далеком закутке своей памяти и поначалу даже очень страдала. Ей не с кем было поделиться своими переживаниями, даже со своей ближайшей подругой она не могла быть откровенна. Девчонки вокруг то и дело сплетничали о своих любовных романах, но Наташа, увы, была лишена и этого.

Все свое ношу с собой – это как раз про ее тайную любовь. Так, по крайней мере, она считала.

Но сейчас сон оказался в руку.

Наталья наконец поняла, почему в банке, куда она спрятала конфискованный ею меморандум, она вспомнила про Габриеля. Попутно она решила, что слово «конфискованный» импонирует ей больше, чем некрасивое и не отвечающее сути поступка слово «украденный».

До Наташи дошло, как может быть полезен спрятанный ею меморандум и кому она может полностью довериться в реализации своего плана. В России такого человека у президентской дочери не оказалось. Придет время, и к этому человеку она непременно обратится.

Время пришло, по ее личным ощущениям, как раз под Рождество. Тогда Наталья и послала эсэмэску Габриелю, в которой срочно просила позвонить.

Ее возлюбленный летел в Москву на личном самолете шефа, о чем можно было только мечтать. Разумеется, без прямого разговора с патроном получить такой подарок было практически невозможно. Синьор Сильвио внимательно выслушал поначалу показавшуюся ему детской фантазией историю, изложенную своим советником и по совместительству родным племянником.

– Ну-ну, – внимательно, но с нескрываемой иронией смотрел он на юношу. – Ты мне прямо скажи, что это – блажь избалованной президентской дочери? Ты ведь ее, как я понимаю, хорошо знаешь?

Премьер не был бы итальянцем, если бы не посудачил по поводу отношений Габриеля и Натальи. А может, он ошибался насчет «отношений»? Но спрашивать не стал.

– Не понимаю, что там у нее случилось, – наконец собрался с мыслями его племянник. – Уверен, Наташа серьезна не по годам и не похожа на вздорную девчонку. И потом, два года прошло, как мы виделись. Даже больше. Два года и четыре месяца.

– Похвальная точность, – вновь подколол его дядя. – И что, за все это время она тебе не звонила?

– Не звонила.

– А ты, приятель?

– И я не звонил.

– Даже когда дважды со мной бывал в Москве?

Габриель спрятал глаза.

– Такая девочка! Вокруг тебя, я как-то видел, крутились разные штучки. Так, все на раз, – грубо, помужски, выразился синьор Сильвио. – А Наташа!!!

– Мне было страшно. Я до конца не верил, что наши отношения – это серьезно. Ну, вы меня понимаете. С ее стороны несерьезно.

– Ну и болван!

Премьер снял телефонную трубку и с кем-то соединился.

Они беседовали в большом, обшитом красным деревом кабинете премьера, в котором Габриель всегда чувствовал себя скованно.

– Приготовьте мой самолет к вылету. Нет, не для официальных поездок. Когда тебе надо? – спросил он, повернувшись к Габри и предварительно прикрыв микрофон.