Анна Австрийская. Первая любовь королевы - Шарль Далляр

— Молчи! — шепнул ему на ухо Ришелье. — Я, видимо, встретил песчинку, которая должна меня опрокинуть. Власть моя колеблется.

— И мое епископство также! — с отчаянием сказал Боаробер.

— Молчи! Возьми мою карету и замучь лошадей, если нужно. Чтобы через час, даже раньше, если можно, ты нашел прокурорского клерка Пасро. Приведи его к королеве, и чтобы он находился в передней, готовый отвечать на мой первый зов. В особенности чтобы он не забыл о том, что я говорил ему о письме, написанном им под мою диктовку королеве. Его присутствие в ту минуту, когда оно мне понадобится, может решить мое торжество или мое падение. Беги!

Аббат с отчаянием поднял руки.

— Когда так, — сказал он со слезами, — наше падение неизбежно. Уже три дня как этот Пасро исчез.

— Исчез! — сказал пораженный кардинал. — Ищи, ищи! Тебе остается час, чтобы найти его. Король ждет.

Он толкнул Боаробера и вернулся к Людовику XIII в ту минуту, когда тот с нетерпением сам шел к нему.

— Ну, — надменно сказал король, — вы отдали приказание?

— Да, государь, я готов, — смиренно ответил Ришелье, силою воли воротив свое спокойствие.

Людовик XIII быстро пошел вперед по той самой дороге, по которой мы видели его уже идущим к комнатам Анны Австрийской; во время пути он ни разу не обернулся к министру и не сказал ему ни слова.

— Вы должны отвечать на обвинение, сделанное против вас кардиналом, которое, впрочем, есть только повторение слухов, распространившихся при дворе после вашего возвращения из Амьена, — сказал Людовик XIII королеве, спокойно входя в комнату, где Анна Австрийская находилась с герцогиней де Шеврез.

В присутствии опасности, которой она не могла избежать, Анна Австрийская возвратила спокойствие, составляющее великую силу женщин в критические минуты. Она бросила на кардинала презрительный взгляд.

— Обвинение кардинала для меня не новость, — сказала она. — Каково бы оно ни было, — прибавила она, обернувшись к Людовику XIII совершенно спокойно, — если ваше величество этого желает, я буду очень рада отвечать.

— Говорите же, — сказал король. — Объясните, по какой случайности остались вы наедине с герцогом Букингемом в беседке в амьенском саду?

— Ах! Государь, — перебила королева, — вы не могли более обрадовать меня, как начать разговор об этом, и если бы вы исполнили мою просьбу и приняли меня по приезде, вы не устали бы слушать клевету, выдуманную кардиналом для того, чтобы подстрекать вашу ревнивую недоверчивость ко мне.

Ришелье, пришедший нападать, был вдруг поражен, видя, что он должен защищаться.

— Что вы осмеливаетесь говорить? — вскричал он изменившимся голосом.

— О! На этот раз ваши усилия будут напрасны, ваши хитрости вам не удадутся, — с живостью возразила королева, — я сейчас объясню его величеству причину, которая руководит вами. А теперь я буду отвечать королю. Неужели вы думаете, государь, что женщина, желающая изменить своим обязанностям, станет звать к себе на помощь? В саду, где я гуляла, окруженная пятьюдесятью особами, между которыми по крайней мере сорок были агентами кардинала, могла ли я опасаться какого-нибудь оскорбления? Букингем, первый министр государя, вашего друга и родственника, вел меня; когда я осталась с ним одна на минуту, одна без моего ведома, потому что я должна была думать, что за мною следуют двадцать вельмож, исполненных чести и благородства, в числе которых я назову брата вашего величества, герцога Анжуйского, судите о моем удивлении, когда герцог забылся до того, что схватил мою руку и страстно поцеловал. Я краснею, государь, рассказывая вам это, но от стыда и гнева, как покраснела тогда; крик негодования вырвался у меня; я почувствовала, что лишаюсь чувств, но скоро опомнилась, увидев себя окруженной тотчас прибежавшими служителями, между тем как герцог Букингем, стыдясь и раскаиваясь, без сомнения, в своей дерзости, быстро удалялся от моих глаз.

Анна Австрийская остановилась и устремила на кардинала взгляд, сверкавший энергией и надменностью.

— Я не знаю, государь, какие подозрения этот человек старался вам внушить, — продолжала она, — и не хочу их знать, но я хочу, чтобы вы узнали наконец, какая причина заставляла его действовать таким образом. Мой друг, герцогиня де Шеврез, скажет вам это.

— Почему же не вы сами? — спросил король.

— Потому что мне было бы стыдно самой вам объяснять.

— А мне нечего стыдиться! — вскричала герцогиня де Шеврез. — И я просто скажу вашему величеству, что причина, давно заставляющая его преосвященство вероломно обвинять перед вами королеву, заключается в презрении, показанном королевой, к любви, в которой он имел дерзость признаться ей.

Кардинал ждал этого нападения. Он сделал головой и рукой презрительное движение, но не произнес ни слова. Людовик XIII вздрогнул.

— Вы должны доказать это, герцогиня, — сказал он.

— Сию минуту, государь. Без сомнения, ваше величество сочтет достаточным доказательством письмо, написанное кардиналом собственноручно?

— Вот это письмо, — сказала Анна Австрийская, подавая королю письмо кардинала.

Бесполезно было бы стараться описывать, какое действие произвело это письмо на Людовика XIII, который с первого взгляда узнал почерк; черты его изменились, губы задрожали от сосредоточенного бешенства.

— Арман дю Плесси, — сказал он наконец с глухим криком, — неужели я должен видеть в вас изменника, достойного самой ужасной казни!

Ришелье не делал ни малейшего движения, и лицо его оставалось так спокойно, как будто он был простым зрителем разыгрывающейся драмы.

— Государь, — сказал он, — взгляните мне в лицо. Примечаете ли вы в моих чертах раскаяние, страх, хотя самое легкое замешательство?

— Ах, кардинал! — с живостью сказала герцогиня де Шеврез. — Всем известно, что вы искусный комедиант.

— Да простит вам Господь это оскорбление, герцогиня, так же как и глупость, в которой я сейчас вас уличу, — возразил Ришелье.

— Но это письмо, кардинал? — вскричал король в ярости. — Это письмо, за которое двадцать палачей не отмстят за меня!

— Оно подложное, — ответил Ришелье с презрительной улыбкой.

— Подложное? — вскричал король.

— Подложное? — повторили королева и герцогиня.

— Оно написано вашей рукой.

— Нет, государь, но рукою негодяя, который сумел искусно подражать моему почерку.

— Докажите! Докажите! — закричал король.

— Докажу.

— Каким образом?

— Очень просто, представив вам того, кто его написал.

— Кто это?

При вопросе короля Ришелье, несмотря на свое самообладание, не мог удержаться от трепета. Минута была решительная. Все его будущее зависело от случая. Если Боаробер нашел Пасро, если клерк находился в передней королевы, он был спасен, а враги его разбиты. Если поиски аббата были неуспешны, он наверное погиб. Он положился на свою звезду и со смелостью игрока, поставившего все на последнюю карту, сказал: