Агония небес. На исходе дней - Алексей Золотухин

Вертолет устремился дальше к месту назначения.

15 сентября, 13:29

Владимир

Лагерь беженцев

Через полчаса мы уже были на месте. Признаков жизни в здании не наблюдалось, но сканер показал большое скопление живых существ под самым куполом центрального корпуса.

– У купола на крыше есть окна, и они, кстати, заколочены. Думаю, это хороший знак. Кабан, спускай меня туда. Тимофей, ты на пулемете! Шустрик, спускайся за мной, будешь прикрывать.

Денис, чуть накренив нос вертолета, начал аккуратное снижение, чтобы не попасть в воздушную яму, которую винтами создавал вертолет.

Мы с Максом по лестнице спустились на крышу.

Сердце у меня уходило в пятки… Всю жизнь я прошлый перестраховывался, старался делать все руками других, выжидал, копил силы и наносил удар, лишь уверенный в победе наверняка, а тут сам, и в самое пекло. Подойдя к окну, я пнул доски ногой и крикнул в щель между ними.

– Эй, живые есть?

– Есть, есть! Мы здесь, – заголосили за окном.

Кто-то с другой стороны ломом поддел доску, и вскоре лаз через окно был открыт. Мы с Шустриком влезли внутрь.

Нас встретил худощавый, со следами бессонницы на лице мужчина с ружьем в руках.

– Вы прилетели нас спасти? – спросил он.

– Конечно, мы работаем на правительство, – не моргнув глазом, соврал я, и как только мужчина стал опускать ружье, вырвал его у него из рук, а потом направил на него автомат.

– Слушай меня внимательно. Мы всех спасем. Но не за одну ходку. Мы только разведка, – окинув помещение чердака, полное испуганных людей, среди которых было много женщин и детей, я продолжил: – Тут нужен вертолет побольше. Это понятно?

– Думаю, у нас выбора все равно нет, – ответил обезоруженный мужчина.

– Тут есть девушка по имени Злата, мне нужно срочно с ней поговорить.

– Есть такая. Вон она, там, в углу, – ответил встретивший нас мужчина и махнул рукой в темноту.

Всмотревшись в сторону, указанную мужчиной, я пошел туда, а Шустрик остался держать всех под прицелом своего автомата.

Злату я нашел под дырявым пледом, лежащей в пыли, на грязном тряпье. Она была бледна и сильно простужена. Золотистые пряди ее волос были плохо расчесаны, но для меня она по-прежнему была прекраснее всех на свете.

– Зайка моя, солнышко, – я поцеловал девушку, и та открыла глаза.

– Саша…

Прильнув к ней, я поцеловал ее в сухие, потрескавшиеся губы.

– Нужно уходить, милая.

Я взял ее на руки и понес к выходу.

Когда я уже выбрался на крышу, Макс немного расслабился и не заметил, как сбоку к нему подошел парень лет семнадцати и наставил на него пистолет.

– Ваш напарник останется здесь, пока вы не вернетесь за нами, – поставил ультиматум подросток.

Обернувшись посмотреть на Максима, я увидел, как тот украдкой покрутил головой, всем видом показывая, что не хочет, чтобы мы рисковали и возвращались за ним.

Пристально посмотрев в печальные глаза Макса, все еще находящегося в трансе от того, что он узнал о своей семье, я произнес:

– Если выживу, вернусь за тобой.

Затем отвернулся и пошел к вертолету. Когда трос начал меня поднимать к кабине вертолета, я услышал, как Шустрик крикнул вслед:

– Не рискуй, брат, не надо!

На борт я влез с большим трудом. Девушка хоть и была худа, как былинка, но все равно я справился только благодаря помощи Тимофея.

– Где Макс? – спросил Кабан.

– В заложниках… – ответил я, ожидая потока сарказма со стороны пилота.

Но вместо этого он сказал совсем другое:

– Может, это и к лучшему для него. Топлива может не хватить.

– Ты как его рассчитывал?

– Да никак. Сел да полетел с тем, что было. Только сейчас посмотрел.

– И что делать?

– Вес, наверно, лишний сбросить не помешает.

– Ясно, сбрасываем все, в том числе и пулемет. Вообще все, что не привинчено. А если привинчено, пробуем открутить.

– Похоже, за Шустриком мы возвращаться не будем.

– Будем, более того, вывезем всех. Топливо на крыше у нас есть.

– Ах-ах, Призрак – спасатель и защитник, как смешно. Скажу по-дружески: где ты – там смерть и стоны. Посмотри в окно, оторвись от лобызаний.

Послушав Дениса, я посмотрел в окно.

Огромная толпа регенератов приближалась к зданию, видимо услышав звук взлетающего вертолета. Однако преследовать вертолет они не стали, учуяв в доме людей.

– Шанс у них есть. Не так быстро регенераты доберутся до крыши, – с надеждой в голосе предположил я.

– Ну да, ну да… – усмехнулся пилот и перестал со мной разговаривать.

Назад все летели молча, до самой Москвы. Пейзаж особо не изменился. Хотя за ним следил в основном только Денис, да и то поскольку управлял вертолетом. Тимофей в отсутствие пулемета разбирал и собирал свой комби-пистолет. Что же касается меня, то я любовался спящей Златой, тихонько гладил и целовал ее волосы. Когда, наконец, оторвал взгляд от девушки и взглянул в окно, мы были уже совсем близко от торгового комплекса.

– Как с топливом? – спросил я у Кабана.

– Ноль. Летим, пока не рухнем.

– У тебя так всегда, но когда ты машины водил – это было не так опасно, – подытожил я, не зная, что предпринять.

Мы пролетели еще пару минут и двигатель начал захлебываться и сбоить.

– Всем держаться, сажусь на ближайшую крышу!

Денис снизился по максимуму, и ему не хватило буквально метра для мягкой посадки. Двигатель встал, и вертолет плюхнулся на крышу дома. К сожалению, к такому повороту событий я не был готов. Прицепив обоими поясами безопасности на двух креслах Злату, сам оказался без страховки, и от удара меня выбросило за борт через открывшуюся дверь. Денис сильно ударился о штурвал и потерял сознание. Тимофей открепился от ремня безопасности и выскочил ко мне на помощь.

Понимание того, что произошло, пришло сразу вслед за тем, как я, вытаращив глаза и заскулив от боли, посмотрел на собственную ногу. Кость лодыжки, прорвав штанину, кровавым острием торчала наружу. Медленно, словно во сне, я стянул свой ремень и перевязал ногу чуть выше перелома. Голова кружилась, боль пульсировала и мешала думать. Еще немного, и сознание могло меня покинуть.

Краем глаза я видел, как ко мне на помощь спешил Тимофей. Он подбежал и резко, без предупреждения, вправил мне кость, заставив почувствовать, что боль, испытанная до этого, была просто прелюдией к пронзившей ногу теперь.

Какая-то тень мелькнула позади Тимофея, и через мгновение я увидел, как напряженное лицо бывшего оперативника расслабилось, а глаза стали стеклянные, как у манекена.