Мальчик – отец мужчины - Игорь Семёнович Кон

В общем виде, конформность – это изменение поведения или установок индивида под влиянием реальных или воображаемых Других.

В 1950-х годах американский психолог Соломон Аш поставил такой опыт. Группе студентов из семи-девяти человек предлагали оценить длину трех линий. Разница в длине показанных отрезков была настолько значительна, что при контрольных опытах, когда испытуемые отвечали поодиночке, никто не ошибался. Но секрет эксперимента состоял в том, что вся группа, за исключением испытуемого, была в сговоре с экспериментатором и давала заранее согласованные неправильные ответы. Как поступит испытуемый «наивный субъект», которому приходится отвечать последним и на которого давит неправильное, но единодушное мнение группы? Поверит он собственным глазам или мнению большинства? Речь шла о простом пространственном восприятии, расхождение с группой не затрагивало никаких социальных или идеологических ценностей, да и сама группа была искусственной.

В первой серии опытов Аша 123 «наивных субъекта» высказали по 12 суждений каждый, и 37 % ответов были неправильными, то есть соответствовали мнению большинства. Обнаружились сильные индивидуальные вариации, от полной независимости одних индивидов до полного подчинения других. После каждого опыта Аш интервьюировал испытуемых, все они говорили, что мнение большинства было для них чрезвычайно важным. Обнаружив расхождение своего мнения с мнением остальных, они подвергали сомнению не восприятие большинства, а собственное восприятие. Даже «независимые субъекты», не поддавшиеся давлению, признавали, что чувствовали себя неуютно. Как сказал один из них, «несмотря ни на что, у меня был тайный страх, что я чего-то не понял и могу ошибиться, страх обнаружить какую-то свою неполноценность. Гораздо приятнее, когда ты согласен с другими».

С некоторыми изменениями методики опыты Аша были повторены в 1960-х годах ленинградским психологом А. П. Сопиковым на нескольких группах детей и подростков в лагере «Орленок». Результаты оказались аналогичными, причем выяснилось, что конформность уменьшается с возрастом, но у девочек она в среднем на 10 % выше, чем у мальчиков тех же возрастов (от 7 до 18 лет). Впрочем, самыми конформными оказались не девочки, а мальчики из духовых оркестров, которые привыкли дудеть в одну дуду: их показатели буквально зашкаливали.

За прошедшие полстолетия теория и методы изучения конформности усложнились, а гендерные различия резко уменьшились (Bond, Smith, 1996). В исследованиях 1950-1960-х годов женщины во всех возрастах выглядели значительно более конформными и внушаемыми, чем мужчины. Исследователи-мужчины считали это естественным. Более совершенные исследования показали, что эти различия статистически очень малы и зависят от ряда ситуативных условий: характера задачи, того, кто – мужчина или женщина – проводит эксперимент, и насколько условия задачи близки мужчинам и женщинам. Более высокая конформность женщин может объясняться не столько их повышенной внушаемостью и зависимостью от группы, сколько гендерно-ролевыми ожиданиями, обязывающими женщину укреплять социальную гармонию и положительные чувства между членами группы (Eagly, Chrvala, 1986). Таким образом, акцент переносится с предполагаемых когнитивных свойств «женского мышления» на особенности социально-группового статуса женщин и характер их занятий. Действительно, если разделить предметы, с суждениями о которых испытуемый должен согласиться или не согласиться, на стереотипно-маскулинные (машины, спорт), стереотипно-фемининные (кухня) и гендерно-нейтральные, то в первом случае более конформными, готовыми положиться на чужое мнение, будут женщины, во втором – мужчины, а в третьем случае гендерных различий не будет.

Для нашей темы особенно важна степень способности мальчиков и девочек сопротивляться групповому давлению. Профессиональная психология, как и обыденное сознание, имеет на сей счет два противоположных мнения. С одной стороны, принято считать, что девочки более конформны и внушаемы, чем мальчики. С другой стороны, всем известно, что мальчики – существа значительно более стадные, готовые «за компанию» делать множество вещей, которых они никогда не сделали бы в одиночку, особенно если эти рискованные и антинормативные действия соответствуют канону гегемонной маскулинности. Исследование 3 600 мужчин и женщин от 10 до 30 лет из разных этнических и социально-экономических групп показало, что способность сопротивляться давлению сверстников больше всего возрастает между 14 и 18 годами, причем у девочек она сильнее, чем у мальчиков. Хотя девочки больше мальчиков озабочены мнением о себе окружающих людей, их социальная и психологическая связь с группой сверстников слабее, что позволяет им поддерживать большую степень автономии от группы, расходиться с ней и принимать самостоятельные решения, на которые более стадные мальчики не осмеливаются (Steinberg, Monahan, 2007). Впрочем, исследование не было лонгитюдным, так что это скорее постановка вопроса, чем ответ на него.

Какой бы дикой и неуправляемой ни выглядела со стороны мальчишеская группа, это не просто стая, а сложное сообщество, со своей социальной структурой и властной вертикалью. Эти свойства ярче всего проявляются там, где общие, родовые свойства мужской субкультуры усиливаются институциональной закрытостью, например в закрытых учебных и исправительных учреждениях. В 1980-х годах несколько таких учреждений изучал известный московский социальный психолог М. Ю. Кондратьев. Вот как выглядит теоретическое резюме его исследования (хотя оно написано профессиональным научным языком, думающий читатель может понять его без специального словаря).

Социальная психология закрытых учебных заведений. Материал к размышлению

Попытаемся, прежде всего, описать в форме блока последовательных констатационных выводов комплекс социально-психологических закономерностей, раскрывающих общую схему, по которой строятся межличностные отношения подростков со сверстниками в любых закрытых образовательных учреждениях, и позволяющих рассматривать всю совокупность подобных сообществ как самостоятельный и своеобычный объект социально-психологических исследований.

1. Внешняя, институционально заданная закрытость учреждений интернатного типа неизбежно порождает внутреннюю, собственно психологическую закрытость групп воспитывающихся в них подростков, «запуская» механизм жестко стереотипизированного восприятия развивающейся личностью окружающего мира с позиций конфронтационной дихотомии «мы – они», «свои – чужие».

2. В закрытых подростковых сообществах одна из сфер внутригрупповой активности играет господствующую роль: успех именно в ней имеет первостепенную личностную ценность для всех без исключения членов группы, именно ее целями и задачами в решающей степени опосредствованы межличностные отношения подростков, именно ее нормы и ценности задают характер неформальной интрагрупповой структуры, именно ее содержание и форма определяют второстепенность остальных сфер жизнедеятельности. Без специально организованного педагогического воздействия, направленного на создание полидеятельностного фундамента межличностных отношений в закрытых сообществах, они стихийно оформляются и развиваются как корпоративные группировки с ярко выраженной монодеятельностью.

3. Господство монодеятельности в подростковых группах закрытых учреждений обусловливает специфическое протекание в целом процессов группообразования и, в частности, интрагруппового структурирования, неизбежно превращая эти сообщества в моноструктурированные группировки. При этом во всех этих подростковых сообществах складывается единый вариант моноструктуры, отличительной чертой которого является не прямое совпадение всех универсально значимых интрагрупповых структур, а их жесткая соотнесенность – производная от господствующей в данном сообществе деятельности неформальная структура власти детерминируетпрактически все характеристики остальных универсально значимых структур, в том числе и