Криминальный пасьянс - Александр Овчаренко

Беда явилась, как и положено всем несчастьям, неожиданно. На сей раз она была нескладной, костлявой и гнилозубой. На худых её плечах болталась потёртая кожаная куртка, а в руке был пистолет Стечкина — оружие грозное, и видимо, поэтому от нескладной фигуры веяло фатальной неизбежностью.

Жорка уже достал припрятанный в корневищах поваленной лиственницы похожий на кочергу ключ, когда раздался звук треснувшей под ногой ветки.

Он резко обернулся и увидел стоящего рядом с грудой пустых чемоданов Инока. Дружинник улыбался своей гнусной улыбкой и демонстративно поигрывал пистолетом.

— Мы к тебе в гости явились! Встречай! — насмешливо произнёс Инок и театрально развёл руками.

— Кто это мы? — сухими губами прошепелявил Жорка и попытался проглотить невесть откуда взявшийся в горле ком.

— Мы — это я и Стечкин, хороший, проверенный в боях товарищ! Может бить одиночными или короткими очередями. Впрочем, с тебя, толстопузый, и одной пули хватит.

— Чего ты хочешь? — сквозь зубы процедил бледный Карась, судорожно сжимая в руках ключ-кочергу.

— Правды! И ничего, кроме правды! — продолжал красоваться Инок. — На твою беду, Карась, я обладаю хорошим логическим мышлением, а ещё меня учили сопоставлять факты и делать выводы…

— Ты, случаем, не из ментов? — перебил его Жорка, который, чтобы как-то побороть животный страх, стал умышленно дерзить.

Инок на мгновенье сбился с ритма, но потом взял себя в руки.

— Психологи называют это бравадой висельника, — продолжил он невозмутимым тоном. — Это я о твоём поведении. Возвращаясь к твоему вопросу, поясню: нет, я не из ментов. Когда-то в розовой допризывной юности я добровольно пришёл в военкомат и попросил призвать меня в армию. Моё желание исполнилось быстро: через месяц я грохотал кирзачами на плацу. Опуская ненужные подробности и переходя к основной части повествования, коротко поясню: в армии из меня сделали первоклассного диверсанта. Я мог быть снайпером, радистом, подрывником, кстати, последнее мне нравилось больше всего, но на «гражданке» всё это оказалось ненужным. И тогда я стал профессиональным наёмником. Можешь мне поверить: смерть всегда в цене и за неё очень хорошо платят. К сожалению, после Чечни опять наступил застой, поэтому я прибился к этим идеалистам, но мне с ними скучно. Когда ты сказал, что после закрытия крышки контейнера система самоликвидации автоматически становится на боевой взвод, я сразу напрягся. Мне на мгновенье показалось, что повеяло запахом палёной соломы. Почему-то именно этот запах преследовал меня всё время, пока я был в Югославии. Так вот именно там я впервые увидел именно такие системы, о которых ты рассказывал. Но ты, мой толстощёкий друг, «прокололся»! Правда, этого никто, кроме меня, не заметил.

— Как? Как я «прокололся»? — сознательно тянул время Карась, надеясь, что вдруг к ним присоединится кто-то ещё из дружинников и его палач будет вынужден ретироваться.

— Очень просто! — охотно пояснил дружинник, обрадовавшись появившейся возможности блеснуть интеллектом. — Ты сказал, что для того, чтобы открыть контейнер, необходимо специальное электронное устройство, которое ты обозвал блокиратором. Так?

— Так, — кивнул головой Жорка и наконец-то проглотил стоявший в горле ком.

— И ещё ты сказал, что блокиратора у тебя нет.

— Сказал, — подтвердил Карась и удобнее перехватил ключ-кочергу, прикидывая, как бы подойти к врагу поближе, чтобы одним ударом размозжить ему череп.

— Но если блокиратора у тебя нет, то как ты вскроешь все десять контейнеров?

— Как? — машинально спросил Карась, который в этот момент думал совсем о другом.

— Это я тебя спрашиваю! — разозлился дружинник и ткнул в сторону Жорки стволом пистолета. — Как ты вскроешь контейнера? Хватит валять дурака! — уже более спокойным тоном произнёс Инок. — Просто сознайся, что блокиратор у тебя есть. Где он?

— Там, в схроне, — после небольшой паузы произнёс Жорка, явно решив подыграть дружиннику, и ткнул кочергой в бок серого валуна.

— Брось железку! — вдруг запоздало спохватился Инок.

— Не могу, — искреннее признался Жорка. — Это ключ! — и с этими словами погрузил металлический стержень в малозаметное отверстие. Внутри камня что-то заскрежетало, загремело, и серый валун плавно отъехал вправо.

За валуном показалась сбитая из толстых кедровых плашек, обитая металлом, потемневшая от времени дверца. Карась покосился на дружинника и достал из-за пазухи продолговатый серебристый пенал, откуда извлёк тонкий ключ необычной формы. Вставив ключ в отверстие, расположенное рядом с ручкой, он провернул его на один оборот вправо, потом досчитал до шестидесяти и провернул ещё на один оборот, но уже влево. После того, как он привычно повторил операцию дважды, электронный замок открылся. Это Карась определил по характерному, напоминающему перезвон рождественских колокольчиков, звуку. Дальше надо было открыть дверцу, но Карась почему-то медлил.

— Мне нужна Ваша помощь, — обратился он к дружиннику. — Понимаете, у дверцы очень тугая пружина. Я сейчас её резко открою, а Вы сразу навалитесь на неё телом, чтобы дверца не захлопнулась. Я зайду в схрон и вынесу оттуда блокиратор.

— А как же ты раньше справлялся, когда меня здесь не было? — недоверчиво спросил Инок.

— А почему Вы решили, что я сюда приходил один? — задал Жорка встречный вопрос.

— Ладно, — нехотя согласился гнилозубый и подошёл ближе. — Только без глупостей! — и он угрожающе потряс перед Жоркиным лицом пистолетом.

— Ну, с богом! — не своим голосом произнёс Жорка, после чего резко рванул дверцу на себя и одновременно попытался как можно быстрее и резче нагнуться в левую сторону.

Хлёстко, словно лопнувшее на морозе дерев, прозвучал выстрел. Горячая винтовочная пуля, опалив висок Карася, вошла в лоб дружинника точно над левой бровью. Установленный ещё дедом Гаврилой в качестве самострела обрез «трёхлинейки» никогда не давал осечки. Не подвёл он Жорку и на этот раз.

На Сахалин Карась и его «золотая рота» успели в срок. Прилетевшие ночью дружинники груз оставили у Перепёлкина в гостевом домике, а сами незаметно вернулись в казарму. О пропавшем в тайге сотоварище никто из дружинников не упоминал, подсознательно возложив на себя долю вины за случившееся. Или же решающую роль сыграло обещание Карася разделить долю пропавшего Инока между оставшимися в живых девятью дружинниками.

— Ну, напарник, давай рассказывай, как всё прошло! — пожимая руку Жорке, бодро произнёс Александр Иванович.

— Если не считать небольшого конфликта, улаженного мною в рабочем порядке, можно сказать, что всё прошло тихо и, как видишь, результативно.

— Что за конфликт, и как ты его уладил? — озабоченно поинтересовался Сашка, пытаясь заглянуть Карасю в глаза.

— Конфликт? Да так… не стоящая Вашего внимания мелочь. А разобрался я быстро, потери минимальные.