Атаманский клад - Юрий Милютин

— Для меня да, я хотел бы после окончательного обустройства в свободном пространстве выкупить их снова, чтобы оставить у себя. Как память о своей незаботливой матери-родине.

— Не строй из себя патриота, евреям это не к лицу.

— К сожалению, я чувствую себя больше русским, чем космополитом, или человеком мира, что одно и то же, — беженец откровенно пожал плечами. — Но ты не ответил на вопрос.

— Давай отложим торг до лучших времен, когда определишься с коллекцией, если, разумеется, это тебе под силу.

— А чем прикажешь заниматься сейчас?

— Обустройством, уважаемый, думаю, дороги назад у тебя теперь нет, — машинально пощипал собеседник кончик носа. — А пока продай мне знак Петра Великого, тем более, что он не входит в комплект.

— Но и в число просто орденов тоже.

— Я хорошо заплачу, цену назначу выше, чем Рокфеллер в свое время заплатил за небольшой этюд Манэ.

— А сколько он отвалил?

— Несколько сотен американских долларов.

— Так мало? — притворно удивился Аркадий Борисович, как бы не заметив подковырки, за которой, к тому же, крылась настоящая цена награды.

— Я же сказал, что ни Манэ, ни Ван Гог, ни месье Ренуар не стоили в те времена много, еще меньше котировался Дега. Именно за счет времени многие миллиардеры, известные ныне, нажили себе капиталы на коллекциях картин художников-импрессионистов, не успевших обрасти тогда популярностью. Разумеется, кроме доходов от основного бизнеса.

Пулипер перекинул ногу за ногу, он прекрасно осознавал, что хозяин шикарной парижской квартиры, в которой он находится в настоящий момент, его не обманывает. Кроме того, еще долгое время никто не даст цены дороже сухощавого губастого соплеменника, от него же будет зависеть сделка на весь комплект, если, конечно, тот окажется в его руках. Побег из Ростова произошел столь стремительно, что о собственном исчезновении Аркадий Борисович успел предупредить лишь близких людей, как сложилась судьба Микки Мауса, исполнительного помощника, с его другом валютчиком Коцей, он не мог себе представить. Оба намеревались дня за три до наступления Нового года отправиться на заброшенный хутор, чтобы выследить мужика, раскопавшего клад донских атаманов. А что сокровища сущестуют на самом деле, Пулипер не сомневался ни минуты, и теперь терзался мыслью о результатах операции. Она просто обязана была пройти успешно и, что самое главное — выгодно. Нумизмат, приподняв голову, осмотрелся по сторонам, стены украшали несколько дорогостоящих картин известных художников, темнела в нише напротив античная скульптура с недостающим носом. То ли греческая, то ли из кладовых одного из римских форумов, недавно разрытых на Капитолийском холме. Чуть дальше блестел средневековыми доспехами немецкий рыцарь, один из углов занимал компьютерный столик с навороченным компьютером. В мозгу промелькнула броская мысль, Пулипер, наморщив сосредоточенно лоб, перекинул взгляд на богатого парижского дельца, снова взявшегося изучать ордена.

— Прости, дорогой, можно воспользоваться твоим компьютером? — осторожно спросил он.

— Естественно, а что это тебе даст? — насторожился хозяин.

— Надежду, дорогой мой друг, выход в Интернет, надеюсь, имеется?

— Конечно, и все-таки, что ты собрался искать?

— Я хочу напомнить о себе одной хорошей знакомой из оставленной мною родины, сделать это проще на компьютере, чем каким другим из способов. Недаром систему назвали мировой паутиной, — Аркадий Борисович с надеждой потер ладони друг о друга. — Если позвонить по телефону, на душе останется осадок — не подслушивает ли новая власть в лице ФСБ мои международные разговоры, а если я воспользуюсь интернетовским емайлом, то вряд ли какому модератору придет в голову гоняться за каждой строчкой из миллиардов их на дню.

Пулипер, переселившись за компьютерный столик, отыскал на панели кнопку пуска и включил ее, новейший японский монитор на жидких кристаллах отозвался мягким свечением. Войдя в интернет на почтовый портал, гость на минуту задумался, затем настрочил маленькое послание, в котором поздравлял абонента с наступающим Новым годом, желал ему здоровья. Напомнил, что ждет письма по новому — такому-то — электронному адресу, указал ящик компьютера, стоящего в берлинской квартире. В конце поинтересовался как бы невзначай о самочувствии молодого друга Микки Мауса. В окне набрал усвоенный наизусть электронный адрес Эльфриды Павловны Новицкой, живущей в в Ростове-на-Дону на проспекте Семашко и нажал на кнопку “отправить”. Дождавшись подтверждения, убрал скопированное отправление вместе с координатами и выключил компьютер. Дело было сделано, оставалось завершить начатый торг и отправляться восвояси. Он, разумеется, имел возможность отпраздновать Новый год в несравненном Париже, но в Берлине, на необустроенном пока месте, ждали разрешения проблемы куда более масштабные, нежели изысканный кутеж всего на одну ночь.

Часа через полтора гражданин Пулипер, имеющий двойное гражданство, без постоянного пока места жительства, отмерял по брусчатке расстояние до остановки маршрутного такси. До вылета самолета в Берлин с аэродрома “Орли” оставалось не так много времени. Вокруг шумел вечерний Париж, древние ухоженные здания времен королей Людовиков из династического древа Бурбонов делали стойку розовощекими французскими стариками, рядом мирно соседствовали современные, как в центре Жоржа Помпиду, навороты из стекла и бетона в форме прямоугольников с этажерками. Аркадий Борисович любовался этими видами не впервые, но как и в прошлые разы его охватывало радостное чувство первооткрывателя. Все у него было о, кей, приятно ощущался во внутреннем кармане пиджака плотный квадратик иностранной валюты, в записной книжке появилась запись о новых сделках. Выйдя через проспект Черчилля на площадь Клемансо, Пулипер посмотрел в сторону великолепного, ярко освещенного моста Александра Третьего, изогнувшегося над Сеной, затем сделал несколько шагов до притормозившего такси с водителем негром. И захлопнул дверцу.

В одиннадцать часов вечера Пулипер, уже сидя в своей берлинской квартире на улице Курфюрстендамм, бывшей до объединения Германии главной в Западном Берлине, а после ставшей обычной штрассе, включил компьютер, вошел в интернет. В почтовом ящике было несколько сообщений от зарубежных партнеров, среди них выделялась небольшая записка от Эльфриды Павловны Новицкой из родного города Ростова-на-Дону. В ней говорилось, что Микки Маус с другом Коцей находятся сейчас у нее, они притащили какой-то сундук, оба в растерянном состоянии. Аркадий Борисович, напечатав коротенькое указание, отослал его и выключил компьютер, пересев на диван, нашарил в углу пульт управления телевизором. До встречи Нового года оставалось несколько минут. Он придвинул к себе невысокий столик на колесиках, скромно уставленный тарелками с закусками, среди которых возвышалась бутылка шампанского дождался, плеснув в фужер игристого напитка, начала поздравлений канцлера. Вдруг ощутил, что это напыщенное выступление не для него, оно его не касается, и снова забегал пальцами по пульту в поисках спутниковых программ. Он не обрадовался бы встрече с одутловатой мордой Бориса, бывшего царя всея Руси, как не нравилось бы ему выражение лица Путина себе на уме, нынешнего главного разведчика страны. Глубокими чувствами Пулипер проникся только от звуков русской речи, он дослушал здравицы до конца, сморгнув повлажневшими ресницами, выпил бокал шампанского. Он верил, что Новый год принесет ему удачу.