Братство - Алексей Рудаков

Вот что мне нравится в Империи, без шуток, серьёзно, так это за основательный подход к деталям. Вроде простая вещь — конверт, ан нет! Канцелярия штаба флота и тут выпендрилась. На лицевой стороне, каллиграфическим почерком, с обилием завитушек, было выведено: «Капитан-лейтенанту эсминца Астролябия, господину Светозарову Семёну».

Ниже, контрастные, резко очерченные и выписанные ярко красными чернилами, буквы требовали и приказывали: «Лично в руки! Секретно!»

Проникшись всей серьёзностью строк, я перевернул конверт и, непроизвольно присвистнул — его тыльную сторону украшали три крупные сургучные печати, соединённые между собой неширокой, примерно с мой мизинец, темно синей лентой. По ленте шла надпись — «Канцелярия флота Империи. Конфиденциально». На самих печатях красовался дракон, своей оскаленной мордой, подтверждая принадлежность отправителя к государственным структурам Империи.

— От же, блин, на что наши деньги уходят! — Я кинул конверт на стол и подошёл к бару. Изучать послание штаба на трезвую голову, да после такого дня, я готов не был.

Следующие минут десять я воевал с конвертом. Открыть его, просто оторвав полоску с края, у меня не получилось — его материал, внешне выглядевший как простая и дешёвая бумага, рваться не хотел. Совсем.

Проиграв первый раунд, я достал из бара нож и, вооружившись им, попробовал разрезать неподатливый материал. Угу, с тем же результатом.

В третьем своём заходе я попытался разломать печати, но, казавшийся таким хрупким, сургуч, с честью вышел из поединков с моими руками и рукоятью ножа.

— Вот же зараза! — я уселся на диван, обмахиваясь конвертом, как веером. — Ну и как мне тебя вскрыть, морда имперская, — обратился я к изображению дракона на печати и тут, только в этот момент, заметил небольшую деталь — и над, и под его головой, виднелись какие-то буквы.

Покачав конверт в руках, так, чтобы тени не мешали чтению, я разобрал два слова «использовать карту».

— Какую карту? Игральную? Космическую? Дебилы, прости, Господи! Развели секретность, козлы!

Облегчив, таким образом, душу я достал из внутреннего кармана свою личную карточку и, колеблясь, почесал нос.

И как её использовать? Я и ножом эту хреновину проковырять не смог, а картой — тем более.

Осторожно положив конверт на стол, печатями вверх, я осторожно коснулся средней ребром своей карточки, инстинктивно зажмурясь.

Ничего.

Чего я боялся? Даже и не знаю. В конце концов — от Империи можно ждать чего угодно, может это вообще — бомба. И рванёт она точно тогда, когда я, со своей картой, наклонюсь над ней. А что? Удобно же, с опознанием возиться не надо. Вот труп, вот его карта.

Тряхнув головой, я отогнал пораженческие мысли — хотели бы убить — убили бы и безо всяких затей, к чему такие сложности?! Но, с другой стороны, это — Империя, и вполне в её стиле, прислать некролог, вместе с бомбой.

Воображение немедленно нарисовало мне картинку — лежащее на полу окровавленное тело с карточкой в руке, и лист бумаги с красиво выписанным некрологом — на груди.

Брррр… Я снова тряхнул головой, пытаясь отбить и эту атаку.

Неожиданно, отвлекая меня от подобных мыслей, ожил мой комм.

— Слушаю? — судя по надписи на экране это был наш кок. Надеюсь, он не собирается ещё раз ограбить меня.

— Капитан? Сэр, ужин будет накрыт через пять минут, сэр. Ждём вас, сэр.

— Извини, — я, с ненавистью, покосился на злополучный конверт. — Не могу, дел много.

— Но, сэр! Прошу вас. Я старался, сэр.

— Извини, — мне стало неудобно перед ним. Я хорошо помнил времена, когда сам занимался готовкой, и отказ кого-либо из экипажа прибыть к столу, я тогда расценивал исключительно как личное оскорбление. — Правда не могу, извини…

Чёрт! В этой кутерьме я напрочь забыл его имя. Блин! Стыдно! Капитан, называется!

— Кстати, — стараясь сохранять небрежный тон, как бы невзначай, поинтересовался я. — А позывной у тебя какой?

— Снек, сэр.

— Снек?

— Именно так, сэр! И, поверьте мне, капитан, когда вы попробуете мои закуски или бутерброды, — в его голосе чувствовалась профессиональная гордость. — Вы тогда убедитесь, сэр, что этот позывной я заслужил исключительно честно. Сэр!

— Я в этом и не сомневаюсь, Снек. Давай так. Я, как тут всё разгребу — зайду на камбуз. Я же тоже коком был.

— Мне рассказали, сэр. Но, всё же, пока горячее, а, капитан?

— Извини, не могу, — отключив связь я вновь посмотрел на конверт. Лежит, гад, лежит и не взрывается, сволочь!

Решившись, я постучал ребром карточки по печати, несильно, не надеясь на результат. Пару секунд ничего не происходило, а затем, из конверта, послышался механический голос. — Личность получателя подтверждена.

Едва он смолк, как все три печати, одновременно, с сухим треском, лопнули, распадаясь на мелкие осколки и конверт сам собой раскрылся, открывая для меня текст, написанный на его внутренней стороне.

Осторожно смахнув сургучную крошку на поверхность стола — мусорить в своей каюте мне не хотелось, я взял получившийся лист в руки.

Большая часть текста была напечатана принтером, от руки было всего несколько слов — обычным почерком, безо всяких красивых излишеств.

— было написано обычной ручкой в самом верху, на специально выделенном месте. Ниже шёл сам текст.

Количество часов, по истечении которых мне следовало быть готовым, было подчёркнуто и напечатано синими чернилами — точь-в-точь как гиперссылка на сайте в сети. Не удержавшись я ткнул в неё пальцем и тотчас, над поверхностью листа, появился голографический циферблат, чей значительный участок был закрашен темно синим цветом, наглядно показывая мне оставшееся до начала похода, время.

Ого!

Я поднял письмо вверх, к светильнику и внимательно изучил его, надеясь увидеть встроенную в лист микросхему. Ничего — на просвет это была самая обычная, при чём — из разряда дешёвых, бумага.

Ладно, потом разберёмся. Вернув письмо на стол, я продолжил чтение.

Слово «памятка» была выделена из текста таким же образом, что и выше, поэтому я, уже без колебаний, прижал его пальцем.