Берег Скардара - Владимир Корн

Сток оказался замечательным человеком. А ведь с первого взгляда и не подумаешь. И еще граф был завзятым театралом. Кто бы видел, как он смущался (он, кого в Империи боялись очень многие!), когда протягивал мне текст написанной им пьесы, чтобы я прочитал ее и высказал свое мнение…

Ну вот и та зала, что была мне необходима. Я вошел, ловя на себе удивленные взгляды. Да, никогда прежде я не вмешивался в политику Империи, но сейчас особый случай.

В зале находились глава департамента иностранных дел, глава военно-морского департамента, глава военного департамента, Биндюс Мейнт — посол соседнего с Империей Трабона — и Яна, занимавшая место во главе стола. Несколько секретарей тщательно записывали слова собравшихся здесь людей.

Янианна выглядела не очень хорошо: усталый взгляд, легкие тени под глазами…

Вот именно по этой причине я и приперся сюда незваным гостем. Потому что главней всего — погода в доме.

Я положил папку с бумагами на стол, подошел к Яне, поцеловал ее руку. Затем, отойдя на пару шагов, вернулся, чтобы поцеловать снова, но на этот раз в губы.

Знаю я, что это не предусмотрено ни одним дипломатическим протоколом. И какого же тогда черта я столько пережил, иной раз ведя отсчет своей жизни секундами, если не могу позволить себе то, чего хочется больше всего на свете?

Яна на доли мгновения напряглась, затем расслабилась, подарив мне ответный поцелуй. Не беспокойся, девочка, все будет замечательно.

Затем, погладив ее по щеке кончиками пальцев, я прошел и уселся за стол, заняв место напротив Биндюса Мейнта, посла короля Готома IV.

Из меня очень плохой, просто отвратительный политический муж. И я никогда не понимал дипломатов, которые считают верными слова: «Вы можете сутки напролет плевать мне в лицо, а я буду сидеть и улыбаться, потому что я политик».

Но я хочу быть хорошим мужем для женщины, которую люблю, а в моем доме погода не очень.

Готом IV, король Трабона, был на редкость беспокойным соседом. Сначала он захватил часть территорий, принадлежавших его соседям слева, затем полностью оккупировал до этой поры независимое герцогство, лежащее к югу от него, добавив его в свою корону. Было у него и еще несколько успешных военных кампаний, после которых королевство существенно расширило свои границы. А сейчас Готом претендовал на пограничную с Трабоном имперскую провинцию Тосвер. Провинцию весьма не маленькую, вторую по величине в Империи. Мало того, именно она являлась основной имперской житницей. Бескрайние плодородные степи, освоенные примерно на треть, выход к морю, что тоже немаловажно…

Наглые притязания Готома на имперские земли, а я называл это именно так, продолжались уже не первый год. Он почувствовал свою силу, почувствовал настолько, что пытался оттяпать жирный кусок дипломатическим путем. Ну а угроза у него была единственная — Готом грозился пойти на Империю войной. Его закаленная в боях армия еще не знала поражений, и король возомнил себя выдающимся полководцем. Возможно, он и был им на самом деле, но скольких таких мы уже видели, пусть и не в этом мире? И все обычно они заканчивали одним и тем же. Как ему это объяснить, да и захочет ли он выслушивать хоть какие-то доводы?

Империя к войне готова не была. Интересно, а где и когда к ней были готовы?

Не был готов к ней и я, как бы смешно это ни звучало. План по реорганизации и перевооружению имперской армии, состоящий из трех этапов, пока был только на бумаге. И рассчитан он не на один год. Самым продолжительным являлся первый этап, к которому даже не приступили. Да и как к нему могли приступить, если присутствующие здесь главы военных департаментов о нем даже не подозревали?

Так вот, король Готом в последнее время все больше наглел, перейдя к прямым угрозам. И моя девочка становилась все более нервной, и вид у нее был уставшим. А это отражалось и на мне — тяжело видеть такой любимую женщину.

Я посмотрел на посла Мейнта, откинувшегося в кресле с весьма самодовольным видом и рассматривающего маникюр, нисколько не сомневаюсь, что безукоризненный. Биндюс метнул на меня быстрый взгляд и вновь занялся ногтями.

Мы пообщались с ним еще до того, как мне пришлось отсутствовать в Империи долгие девять месяцев, и он мне не понравился. Вернее, мы не понравились друг другу. Особенно после того как я заявил ему, что политика меня интересует не в большей степени, чем ассенизация, потому что в обоих случаях невозможно остаться чистым.

«Самодовольный хлыщ», — сделал я о нем свое заключение. Уж не знаю, что он подумал обо мне.

Наверное, ему было интересно, что же я тут делаю после давнего своего заявления. Остальные присутствующие, вероятно, думали то же самое.

На папке, лежавшей передо мной на столе, золотом на зеленом горели большие буквы: «Королевство Трабон. Особо секретно».

Развязав трогательные розовые тесемки, я углубился в папку, успев перед этим отметить, что для таких важных документов цвета для папки Коллайн мог бы подобрать и посолиднее.

Так. Королевство Трабон… Площадь… Численность населения… Промышленность… Сельское хозяйство… Правящая династия… Армия… Флот… Даже полезные ископаемые.

Нет, как все же славно потрудился Анри, подробно, доходчиво, обо всем сразу и за столь короткое время. И ведь таких папок у Коллайна стеллажи, врасплох ни одним вопросом не застанешь. Везет мне все же с людьми.

Есть и карта территорий, принадлежащих Трабону. Карту не он вычерчивал, для этого и его талантов не хватит. А карта хорошая, без всяких пошлостей в виде домиков на месте городов и весей. Подробная такая карта, и дороги на ней есть, и мосты. Сомневаюсь, что у главы военного департамента она лучше или подробней.

Вынув из груды бумаг, находившихся в папке, исписанный от руки листок, я положил его на стол перед Мейнтом. Наверное, этого не следовало делать, но слишком уж самодовольной у него была физиономия, и я не смог преодолеть соблазна.

Мейнт искоса взглянул на листок, затем вчитался, и выражение лица у него волшебным образом переменилось.

— Оставьте на память, — доброжелательно заявил я, — это копия.

Знаешь ли, многоуважаемый посол королевства Трабон, мне нет никакого дела до твоей личной жизни. Вот только то, что там написано, твоему королю не понравится, это я со стопроцентной гарантией утверждаю. Чтобы его посол, даже еще в таком стратегически важном пункте, как Империя!

Сам Готом чем-то напоминал мне Карла Великого. И ел он вместе с солдатами на барабане, и вообще был весьма неприхотлив в быту. Женщин рассматривал только как средство для репродукции своих солдат, хотя и не чурался. Словом, слуга… себе, отец солдатам. И воин отважный. Но была у него одна слабость, некоторую категорию людей он на дух не переносил.

Вот ты, любезный Биндюс, и будешь к ней относиться, как только Готому станут известны некоторые подробности твоей личной жизни. Конечно, казнить он тебя не казнит, но в любом случае, карьера твоя будет безнадежно загублена. Ты уж извини, ничего личного, это… политика.