Портал на Керторию - Александр Дихнов

– Кто предложил охранять меня круглосуточно? Вопрос искренне ее удивил – по-моему, она даже честно попыталась вспомнить, но только покачала головой:

– Никто конкретно. Всем было ясно, что ты допер до чего-то исключительно важного, и мы боялись нового покушения.

– Оно было крайне маловероятно, – заметил я извиняющимся тоном – все же они столько сил потратили, но Гаэль ничуть не обиделась и лишь подтвердила:

– Пожалуй, раз его так и не произошло. Я не огорчена.

– Карин вы от этого дела отставили?

– В неявной форме. – Что означало: она не вызывалась, а ей не предлагали.

– Ну и ладно…

С некоторым недоверием, но Гаэль поняла основной смысл моего глубокомысленного высказывания – больше вопросов к ней у меня не было… Соответственно она вооружилась новой сигаретой и решительно спросила:

– Что теперь?

Тем самым она тоже признавала, что никаких существенных новостей не заначила, и я мог двигаться дальше. Физическое состояние тоже пока не ухудшилось… В общем, я знал, что мой ответ ей совсем не понравится:

– Перейдем к середине. Мне надо поговорить с Уилкинсом. Наедине.

Несколько секунд Гаэль молча выдувала колечки дыма с крайне несердечным выражением глаз, и я попытался улыбнуться:

– При тебе он никогда не скажет то, что мне необходимо услышать.

– Я не об этом! – отрезала она, и я сдался:

– Ну, валяй!

– Ты знаешь, кто убил Марандо?

– Знаю.

– Но мне не скажешь?

– Не сейчас. Нужно многое уточнить.

Гаэль опять помолчала, потом резким движением вдавила в пепельницу наполовину недокуренную сигарету и соскочила с кресла:

– Да, Ранье, на самом деле я могу тебя понять, но все равно обидно! Хотя я вот тоже поймала себя на мысли, что жутко хочется задать еще вопрос, но это опасно – от него ты сможешь просчитать многое, происходящее в моей голове. Видишь, какой я стала искренней – бери пример…

– Итак?

Она чуть порозовела и ухмыльнулась уголком рта:

– Да уж, и так и эдак, а я не удержусь. Это был Принц?

– Нет, это был не Принц.

Ей явно хотелось запальчиво бросить: «Да врешь ты все!», но в глубине души она прекрасно понимала – я говорю правду, или хотя бы то, что думаю…

– Ну, Уилкинс не заставит себя ждать. – Она вихрем вынеслась из спальни. Скорость ее перемещений меня порадовала по причине того, что подтверждала слова, будто полученное ранение нисколько ей не досаждает…

В ожидании майора я маленькими глотками допивал остывший кофе и размышлял о предстоящем разговоре. Гаэль была безусловно права – ее последний вопрос действительно давал богатую пищу для логических построений, но Уилкинс в тот момент казался важнее, и, забегая вперед, признаю: это была большая ошибка…

А еще стоит отметить здесь один момент общего характера. У вас вполне могло сложиться впечатление, будто, очнувшись после беспамятства, я понимал куда больше, чем непосредственно перед тем, как был подстрелен… Так оно и есть. С моей точки зрения, в этом нет парадокса. Как считает мой дядя, мозг устроен таким образом, что за разгадку всяких тайн и секретов в большей степени отвечает подсознание, нежели прямая мыслительная активность. То есть если вам надо разрешить головоломку, то вы можете просто собрать побольше информации, дать соответствующую установку, а затем всецело отдаться изучению философских вопросов типа «где мне встретить ближайший Новый год?» Не берусь делать глобальных обобщений, но мой разум по такой схеме работал. В последний день на Аркадии я чувствовал, что близок; теперь же, хорошенько поработав, пока тело валялось в отключке, мое подсознание услужливо предоставило развернутую и непротиворечивую картину заговора. Причем смотрелась она… мягко говоря, сенсационно. Но этим мои достижения не исчерпывались – я видел и свой следующий, решающий ход, казавшийся мне очень сильным…

Уилкинс появился минут через пять и выглядел достаточно странно. Так сказать, с внутренней стороны – он был вроде как рад, но в то же время и насторожен, и озадачен. Это меня не удивило… А вот внешне майор, напротив, совершенно не изменился – бодрый, подтянутый, в хорошей форме. Но ведь ему как будто руку недавно прострелили?..

– Послушайте, майор, я забыл спросить: а сколько времени прошло?

Он подивился такому началу разговора, но дисциплинированно ответил:

– Сегодня утро двадцатого дня со смерти Марандо. – Думаю, выражение моего лица стало очень красноречивым, потому как он уточнил: – Первые шестнадцать вы пробыли в глубокой коме.

– А-а… И как ваша рука? – Я был немного сбит с толку.

– Спасибо, практически зажила. – Он покосился на собственное предплечье. – Не везет мне на левую в этой истории. А как ваше все, герцог?

– Учитывая, что приходится выслушивать, уж и не знаю… – Майор остановился в изножьи кровати, и я чуть приподнял руку, указывая на кресло: – Присаживайтесь, это не на минутку.

Он усмехнулся, как будто я весело пошутил, но сел, устроился поудобнее и сложил руки на груди, всем видом показывая: «Я жду!»

– Вы уж извините, майор, пока я не готов к пространным излияниям – говорить придется вам.

– Да? А о чем?

– О себе.

Уилкинс оценил. Без сомнения, он допускал возможность подобного развития наших отношений (последний поход на Аркадию был слишком уж показателен), но все еще нуждался в кое-каких уточнениях…

– Вроде мемуары писать еще не пора.

– Не скажите, майор. Главное, приступить, пока память в хорошем состоянии.

Он поморщился, соглашаясь, что так мы никуда не придем, и задумался. Я ему не мешал, и в итоге майор пошел на новый, более откровенный заход – он уцепился за подлокотники кресла, подался вперед и чуть ли не шепнул:

– Надо бы примеры, герцог!

– Ага, вот это уже разговор. Гляньте, Гаэль там нигде сигареты не оставила?.. Есть? Отлично, дайте штучку. – Затянувшись пару раз, я героическим усилием всполз по – выше на подушках и мило улыбнулся. – Примеров море. Возьмем хотя бы последний: линия, которую вы гнули на Аркадии. Вы не хотели, чтобы я добрался до Марандо, – это очевидно. Сначала вы пытались убрать меня с планеты при помощи уговоров и логики, а затем, когда к вам перешло руководство, вы со спокойной совестью вели нас к провалу. Будете спорить?

Майор заколебался – ему хотелось, но он понимал, что будет трудно. Для страховки я решил добавить что-нибудь…

– Или вот маленький фактик – вы мне только что о нем напомнили. Не забыли, когда ваша левая первый раз пострадала? Тогда, после заварушки в лаборатории Бренна, один из убийц оставался жив, и вы попросили меня его добить. Зачем? Он не представлял угрозы вашей жизни, а о такой глупости, как немедленная месть, я даже не говорю. Единственное объяснение: вы опасались, что если его будут допрашивать и расколют, он скажет… э-э… что-нибудь не то. Разве нет, майор?