Элвис Пресли. Безрассудная любовь - Питер Гуральник

где у Джека Адамса, владельца ранчо и одного из самых крупных торговцев подержанными летательными аппаратами в мире, была штаб — квартира. Всегда осмотрительный в практических делах, Элвис послал Алана навести справки о ранчо (идея была та, что, если владелец узнает, что ранчо нужно для Элвиса Пресли, он тут же поднимет цену), однако едва Алан успел представиться, как «в дверях появляется Элвис. Черт. Ничего не скажешь, Адамс был умелым дельцом и хорошим торговцем, он сказал: «Послушайте, не спрашивайте, сколько я хочу за ранчо; я дам вам ключи. Почему бы вам не провести там ночь?»

Элвис возразил: «Но мы купили лошадей». На что Адамс сказал: «Привозите своих лошадей, привозите всю компанию, живите там столько, сколько хотите. Если вам понравится, тогда мы можем поговорить». Так что мы привезли туда лошадей и всю ночь гуляли, как настоящие скотоводы! На следующий день Элвис просыпается и говорит; «Алан, я никогда не спал лучше в своей жизни. Давай покупать это чертово место». Я было начал возражать, а он мне: «Иди и купи его». Поэтому я позвонил мистеру Адамсу, и он сказал: «Я возьму столько — то за это и столько — то за то, и это будет включать все — скот, дом, обстановку и все остальное, за исключением нескольких личных вещей и кое — какой одежды». Я ответил: «Хорошо, я вам перезвоню», — пошел и сказал все Элвису. В то время у меня уже был опыт в сфере купли — продажи недвижимости. Я знал, что мы могли снизить цену. Однако Элвис просто спросил: «Послушай, сколько же он хочет?» Я ответил ему. Тогда он сказал: «Спроси его, сколько времени ему потребуется, чтобы вывезти свои пожитки отсюда». Я снова позвонил мистеру Адамсу, и он ответил: «Примерно пятнадцать минут». Я сказал ему: «Элвис хочет купить ранчо». И на этом сделка была заключена, без переговоров, без чего бы то ни было».

8 февраля он внес задаток в 5 тысяч долларов в счет погашения продажной стоимости в 470 тысяч долларов. В течение недели он приобрел по меньшей мере пять грузовых пикапов и «Кадиллак» 1963 года выпуска, а к тому времени, когда 22 февраля была оформлена сделка, он купил более двух дюжин транспортных средств, полдюжины трейлеров и шесть повозок, не говоря уже о многочисленных тракторах, разного рода фермерском оборудовании, емкостях для отстойника, трубопроводах для воды и четверти мили фанеры для временного забора, который должен был служить до тех пор, пока не будет возведена деревянная ограда восьми футов в высоту, заказанная им за 12 тысяч долларов. Всего примерно за две недели ему удалось истратить свыше 100 тысяч долларов, — этот приступ транжирства, казалось, принес временное умиротворение Элвису, но привел в ужас Вернона, который был уверен, что они все окончат свои дни в богадельне. По словам Присциллы, которая больше не относилась спокойно к транжирству Элвиса, но обнаруживала больше сочувствия к увлечениям Элвиса, «Вернон буквально умолял его остановиться, однако Элвис ответил ему: «Папа, я в первый раз за долгие годы получаю удовольствие от жизни. У меня есть увлечение, то, что заставляет меня, когда я ложусь вечером спать, ждать утра».

Он и правда получал удовольствие. «Ему нравилось, когда вся компания была в сборе, — отмечала Присцилла, — и он расстраивался, когда им хотелось уйти». Он назвал одну из новых лошадей «Мэр Инграм»[35] в честь мемфисского мэра, который безуспешно пытался назвать его именем здание или автостраду (его последнее предложение — назвать «Мид — Саут Колизей» Колизеем Элвиса Пресли — было отвергнуто всеобщим числом голосов городской комиссии). (Эти попытки увенчались успехом только в 1972 году, когда часть шоссе 51, проходящая мимо Грейсленда, была официально названа Бульваром Элвиса Пресли.) Он назвал ранчо «Флайинг Серкл G» и поставил его тавро (буква G с крыльями) на каждую лошадь, каждую скотину и каждый пикап на ранчо. «Частенько можно было видеть, — отмечала Присцилла, — как он обходит свои владения, стучит в двери, всех будит или проверяет лошадей ранним утром. Он был весь в своем увлечении, и бывали дни, когда ему даже не хотелось тратить время на еду, — он ходил с буханкой хлеба под мышкой на случай, если сильно проголодается… По воскресеньям мы устраивали пикники, на которые съезжались все девушки… Мы катались на лошадях, устраивали соревнования по стрельбе по летящим тарелочкам и выуживали из озера черепах и змей. Там царили смех, веселье и дух товарищества».

Из духа товарищества он вознамерился раздать по акру земли на каждого парня. В конце концов, если это коммуна по духу, то почему бы ей не быть коммуной на самом деле? Он дошел до того, что стал составлять с Марти соответствующие бумаги, однако Вернон быстро положил этому конец. Вернон всегда видел себя джентльменом — ранчером, и если бы он смог ограничить некоторые излишние траты своего сына, ему, возможно, со временем понравилось бы быть в новой роли. Но он был столь же беспомощен в этом отношении, как и все остальные, и когда он обратился за советом к Полковнику, тот не смог сказать ему ничего другого, кроме банальной фразы о том, что Элвису скоро надоест его новое увлечение. В отчаянии он даже попытался завербовать на свою сторону Джо. «Вернон приходит ко мне и говорит: «Джо, он тратит слишком много. Я пытался потолковать с ним, а он сказал: «Если надо будет, я потрачу еще больше. Ты должен с ним поговорить». Я поговорил с Элвисом. Я ему сказал: «Что ты будешь делать со всем этим барахлом?» Ну и прочее, в таком же духе. А он мне ответил: «Да все в порядке, пока мне это нужно». Иногда он прислушивался, иногда нет. Иногда он просто выходил из себя и говорил: «Ах, тебе это не нравится? Дверь там».

Каждый день, по словам Алана Фортаса, был как последний день. Для Майка МакГрегора, седельника и ковбоя, выступавшего на родео, которого Элвис встретил в прошлом месяце, когда покупал снаряжение и одежду для верховой езды в ковбойском магазинчике на Миллбранч, а затем нанял для ухода за лошадьми, это был опыт единственный в своем роде. Майк сразу же сказал Элвису, что не сможет работать по воскресеньям, так как ходит в церковь, на что Элвис ответил, что это его устраивает, если он не будет оставлять лошадей без корма по утрам в воскресенье. «Он был очень заботливым и очень вежливым. Он никогда не говорил мне: «Пойди и приведи вон ту