Немецкая трагедия, 1914–1945. История одного неудавшегося национализма - Вадим Глушаков

Весь этот англо-немецко-советский треугольник был с точки зрения реальной политики настолько прозрачным, что казался сделанным из тончайшего стекла. Премьер-министр Черчилль чувствовал себя в нем как рыба в аквариуме. Все в этом треугольном аквариуме всё понимали. Немецкие генералы после войны рассказывали о том, как Гитлер не уставал повторять: пока СССР существует, Великобритания не сдастся, поскольку Лондон уверен – большевики в последний момент ударят нацистам в спину.

Советский демарш в Прибалтике и Румынии был отчаянной попыткой сделать хоть что-то в ответ на захват Гитлером Западной Европы. Заняв эти территории, СССР получал дополнительную буферную зону на случай нацистского нападения. Свою буферную роль эти территории летом 1941 года, бесспорно, сыграли. Как бы развернулись тогда события, если бы они не стали советскими, несложно догадаться. Вторая мировая война в 1945 году не закончилась бы, американцам пришлось бы сбрасывать атомную бомбу на Берлин, а не на Хиросиму, количество жертв во Второй мировой войне оказалось бы на несколько десятков миллионов человек больше. Советские аннексии в Прибалтике и Румынии после падения Франции стали первым шагом на пути к войне между СССР и Германией, поскольку являлись агрессивным, с точки зрения нацистов, выдвижением Красной Армии на запад.

После этого события развивались с невероятной быстротой. Сначала нацисты попытались провести еще один блицкриг – воздушный – и вывести из игры Великобританию. Когда Германия потерпела поражение в Битве за Британию, ее военно-политическое положение сильно ухудшилось. Адольф Гитлер немедленно отдает приказ готовить нападение на СССР. Вторжение назначено на 15 мая 1941 года – почти такая же дата, как и при вторжении на запад, начавшемся 10 мая 1940 года. Вермахту для успешного наступления нужна весна, не ранняя с распутицей, а поздняя, сухая, удобная для техники. Одновременно с началом военных приготовлений на востоке Берлин развивает бурную дипломатическую деятельность, последнюю в своей истории, затем действовать Третий рейх будет исключительно военными методами – как с врагами, так и с союзниками.

Двадцать седьмого сентября 1940 года в Берлине три страны – Япония, Италия и Германия – подписывают Тройственный пакт. Немецкое руководство предлагает Советскому Союзу присоединиться к пакту, чтобы поделить Британскую империю вместе и взять себе Индию. Десятого ноября 1940 года в столицу Третьего рейха с официальным визитом прибывает министр иностранных дел СССР Вячеслав Молотов. Некоторые современные британские историки описывают этот визит именно в рамках советско-германских переговоров о присоединении СССР к Тройственному пакту. Двум сторонам, утверждают они, не удалось договориться только потому, что Москва выдвинула завышенные территориальные требования. Такая версия тех событий является не просто вымыслом, но геббельсовской, по сути своей, пропагандой. Главный британский историк Второй мировой войны Гарт, равно как и другие авторитетные послевоенные английские историки, трактуют переговоры Гитлера и Молотова куда честнее. Видимо, в 60-х годах прошлого века у британских историков еще не подымалось перо равнять нацистов и коммунистов, поскольку еще были живы люди, пережившие войну, которые хорошо помнили, кто кем являлся в то время. Однако, без всяких сомнений, визит Молотова в Берлин осенью 1940 года стал крайне важным событием, которому историческая наука уделяет удивительно мало внимания.

Точнее всего было бы назвать переговоры Гитлера и Молотова дипломатической разведкой боем. Немецкое руководство действительно сделало советской стороне предложение присоединиться к Тройственному пакту, но это была разве что дымовая дипломатическая завеса, поскольку все отлично понимали реальную расстановку сил в англо-немецко-советском треугольнике. Если бы СССР сдал немцам Великобританию, то Германия прикончила бы Советы следом за ней. Истинная цель Гитлера заключалась в ином. Германия к тому времени уже начала глобальную операцию по дезинформации советского руководства касаемо даты нападения на СССР. Берлин пытался уверить Москву в том, что вести войну на два фронта не намеревается и пока не завершит конфликт с Британией, атаковать Советский Союз не будет. Отсюда все эти нацистские разговоры и переговоры о Британии, о том как ее вместе поделить и т. д. Гитлер дважды встречался с Молотовым и говорил все время об этом. Риббентроп также дважды общался с ним, настойчиво советуя Советскому Союзу направить военные усилия к Индийскому океану. Даже Геринг, не имевший к переговорам никакого отношения, пристал к Молотову на приеме в советском посольстве и пафосно заявил, чтобы тот ничего на 10 июля 1941 года не планировал: у него, у Геринга, запланирован на этот день немецкий парад победы в Лондоне, и он Молотова лично на этот парад приглашает. Идея о том, что Германия не может воевать на два фронта с такими сложными противниками, как СССР и Великобритания, была совершенно очевидна, события весны 1941 года ее дополнительно подтвердили. Именно поэтому немецкое руководство играло как могло, чтобы вбить эту мысль в сознание советского руководства. Частично им это удалось, что обошлось советскому народу и всему человечеству невероятно дорого.

Гитлер, встречаясь с Молотовым, также хотел прощупать советское руководство по целому ряду важных тактических вопросов, от которых мог зависеть исход будущей военной кампании. Молотов занимался на переговорах тем же самым. Он не поверил немецкому блефу о Британии и, вернувшись в Москву, твердо заявил о том, что надо срочно готовиться к войне. Главное же, чем занимался Молотов в Берлине, это выяснение позиции Германии по ряду крайне важных тактических вопросов, которые требовали от Советского Союза срочного решения. Самым важным и сложным был Финский вопрос. Именно его в основном обсуждали Гитлер и Молотов во время первой встречи. Ну как обсуждали: Молотов спрашивал, что немецкие войска делают в Финляндии, хотя, согласно советско-германским договоренностям, эта страна находится в зоне влияния СССР, а Гитлер, не отвечая на вопрос, занимался демагогией. Личный переводчик Гитлера после войны утверждал, что ни один иностранный политический деятель не разговаривал с фюрером настолько дерзко, как это делал нарком Молотов.

Финский вопрос имел огромное значение. Это была единственная имевшаяся у СССР на то время реальная возможность провести превентивную военную операцию, которая могла бы в корне изменить обстановку на будущем советско-германском фронте. Если бы Красная Армия оккупировала Финляндию осенью 1940 года, без всяких сомнений, Вторая мировая война оказалась бы куда короче, а количество жертв в ней – куда меньше, речь идет о миллионах человеческих жизней. Сделать это в ноябре 1940 года было для СССР довольно просто, несмотря на сложности Финской кампании предыдущего года. Воспользоваться бы, правда, пришлось гитлеровскими методами: потребовалось бы разбомбить Хельсинки. Но к тому времени, после того как разрушили Роттердам и попытались сжечь Лондон, нравы на мировой политической сцене полностью изменились. Если в конце 1939 года СССР за вторжение на