Ложь во спасение - Нора Робертс

До Атланты он добрался, останавливаясь в пути в дешевых мотелях и угоняя то одну, то другую машину, – этим мастерством он овладел еще в юности. Сделал небольшой крюк в Новый Орлеан, где обчистил и проучил наркодилера, который торговал дурью в одной школе на окраине.

Не любил он тех, кто толкает наркоту малолеткам.

Еще на парковке одного бара в Батон-Руж он вскрыл солидный внедорожник «Тойота» и отогнал его в очередную левую мастерскую, где по его просьбе у машины перебили ВИН, перекрасили кузов и с помощью еще одного знакомого нарисовали документы, совпадающие с данными его новых бумаг.

Он методично смотрел по телевизору новости и отслеживал в Интернете полицейские операции по розыску.

Он укоротил свою бородку, купил самую неприметную повседневную одежду и специально ее поистрепал, чтобы не казалась новой. И изо дня в день наносил на лицо автозагар, маскируя тюремную бледность.

Он накупил карт, даже разорился на приличную цифровую камеру «Кэнон», налепил на машину наклеек из национальных парков, как сделал бы любой турист.

Он ел что хотел и когда хотел. Ложился спать, когда уставал, а когда чувствовал, что отдохнул, поднимался и двигался дальше.

Каждый день из тех лет, что он провел в камере, он мечтал именно об этом. О свободе. И о том, что он будет с этой свободой делать.

Никаких иллюзий о порядочности среди воров он не питал – слишком долго сам был вором. Но предательство нельзя оставлять безнаказанным. Эта мысль и гнала его вперед.

Она привела его в Атланту, где он с легкостью получил требуемую информацию.

В Мариэтте он залез в одну двухэтажную квартирку и, среди прочего, стащил пистолет двадцать пятого калибра, хранившийся по недомыслию прямо в тумбочке, а в кабинете поживился еще и девятимиллиметровой пушкой.

А ведь в доме живут дети, подумал он, когда обшаривал мальчишечью и девчачью комнаты. Да он тут, можно сказать, детские жизни спас.

Игровую приставку он детишкам оставил, а вот айпэды и еще один ноутбук забрал, а заодно и спрятанное в морозильнике бабло, бриллиантовый браслет и серьги, а также скатанные в трубочку деньги из коробки с украшениями. И еще пару туристических ботинок – ведь подошли же по размеру!

Но когда он прибыл в Вилланову, баба, с которой хороводился Джейк, уже отвалила.

Он забрался в особняк, проверил сейф, походил по дому. Да, Джейк неслабо устроился, и от этого в горле встал горький ком.

Из телефона-автомата он позвонил риелторше и узнал, что дом продается до погашения ипотеки. Выходит, Джейк не так уж здорово и устроился, а?

Несколько дней он провел в округе, чтобы получше оглядеться, потом отправился в Теннесси.

Снял там домишко в десяти милях от Рандеву-Риджа – на три месяца, без оформления, просто расплатился наличными и все. Здесь он назвался Майло Кестрелингом, менеджером среднего звена в одной оптовой компании из Таллахасси. Разведен, детей нет.

Он мог бы привести массу подробностей своей легенды, но это не понадобилось – хозяин был счастлив получить наличные.

Никаких знакомых у него тут не было, и все равно требовалось быть осмотрительным. Тем более что полиция не сидела сложа руки, расследуя убийство Мелинды.

По мнению Харлоу, ее убила собственная глупость. Может, это она в тюрьме отупела, но главное – она больше ему не мешала.

Теперь вот эта рыжая. Это отдельная песня. Но пока, что ему нужно, он добыл. На время будет чем заняться.

Он подумал, она все спрятала в доме своего парня. Он, конечно, поторопился. Всегда лучше работать в пустом доме, но дверь была не заперта, а компьютер – вот он, на столе.

Неважно. Зато теперь у него есть информация.

И конечно, было рискованно вот так впрямую подваливать к рыжей на улице, но зато и тут он добыл что хотел. И главное, он ведь смотрел ей прямо в глаза, и непохоже, чтобы она его признала.

Она вроде не во вкусе Джейка, но черт его знает, может, в том и был расчет?

Здесь есть над чем подумать, но сегодняшний вечер он посвятит цифрам. И еще у него есть фотографии и ее переписка по Интернету. У него перед глазами – жизни нескольких людей.

И он знает, как ими распорядиться.

И что с ними потом сделать.

По берегам ручьев буйно цвели дикие рододендроны. Яркие гроздья цветов, пылая, раскрасили склоны. Выше в горах из густых ярко-зеленых папоротников тут и там выглядывали ярко-желтые цветки клинтонии.

Когда выдавалось время, Шелби брала Кэлли с собой на прогулку, и они собирали цветы. Иногда же просто сидели и слушали пение птиц. Как-то раз, с безопасного расстояния, она позволила девочке вместе с ней наблюдать, как медведь ловит рыбу в бурлящем потоке, после чего удаляется к себе в чащу леса.

Четвертый день рождения Кэлли отмечала в саду за домом, где росла ее мама, с друзьями и сверстниками, с родными, с теми, кто ее любит.

Для Шелби это был самый большой праздник.

Был заказан шоколадный торт в форме замка со всеми персонажами «Шрека». Игры, подарки, воздушные шары, транспаранты.

– Такого счастливого дня рождения у нее еще не было.

Шелби сидела рядом с Виолой, которая с правнуком на руках смотрела, как малышня плюхается в бассейн с горки, подаренной Кэлли на день рождения.

– Теперь она уже большая и понимает, что такое день рождения.

– И не только это, бабуль.

Виола кивнула.

– Не только. А про отца она никогда не спрашивает?

– Нет. С тех пор как мы приехали, ни словом его не упомянула. Как будто отрезало. Я даже не могу понять, хорошо это или плохо.

– Ей хорошо. Когда-нибудь у нее появятся вопросы, и тебе придется на них отвечать, но сейчас она счастлива, и это главное. У нее определенно роман с Гриффом.

Шелби с улыбкой посмотрела на мокрую Кэлли, виснущую у Гриффа на ногах.

– Это уж точно.

– А у тебя?

– Не стану врать, что между нами ничего нет. А поскольку сегодняшнее положение дел меня более чем устраивает, то я даже не загадываю, когда и чем это закончится.

– У тебя теперь уже не такой печальный и встревоженный вид, как был. Между прочим, глаза-то у тебя мои. Как и у мамы. И у Кэлли тоже, – заметила Виола. – Так что выражение этих глаз я читаю легко.

– Я бы сказала, печаль ушла, а тревоги стало меньше. Ты не хочешь дать еще кому-нибудь подержать этого младенца?

Виола поцеловала малыша в лобик.

– Забирай. Спит сном ангела и не слышит всего этого бедлама. Иди прогуляй его на солнышке, немного витамина D ему не повредит. Только не слишком долго!

Какое это было упоение – вновь держать на руках этот маленький комочек, ощущать его крошечный вес и тепло, вдыхать запах пушка на его голове. Она обернулась на дочь. Уже такая большая, растет со скоростью сорной травы! Тут малыш, не просыпаясь, выставил ручку и похватал воздух, и сердце у Шелби защемило.