Страх. Почему мы неправильно оцениваем риски, живя в самое безопасное время в истории - Дэн Гарднер

Впоследствии оказалось, что томаты обвиняли напрасно. В июле выяснилось, что виновником был мексиканский перец халапеньо. Вспышка заболевания прекратилась. Страх перед томатами-убийцами, охвативший общество в 2008 году, вскоре позабылся.

В июне 2008 года был еще один информационный повод, связанный с риском, но о нем не забыли, прежде всего потому что никто даже не обратил на него внимания.

«Уровень смертности в США снизился с 799 случаев на 100 тысяч населения в 2005 году до 776,4 случая в 2006-м», – сообщалось в пресс-релизе Центра по контролю и профилактике заболеваний.

Смертность от гриппа и пневмонии сократилась на 13%, от инсульта – на 6%, от сердечно-сосудистых заболеваний – на 6%, от диабета – на 5%, от СПИДа – на 5%, от рака – на 2%. Даже младенческая смертность снизилась на 3%. Всего за один год. Это были важные и позитивные новости.

Мониторинг информационного пространства показал, что телевизионщики полностью проигнорировали эти хорошие новости, а в печатных СМИ о них упомянули в паре абзацев на пятнадцатой странице, просто чтобы заполнить пустое пространство. Конечно, никуда не уйти от того факта, что по сухости и отсутствию эмоциональности пресс-релиз мог составить конкуренцию самому скучному бухгалтерскому отчету. Но это была не главная причина, почему он не вызвал интереса у журналистов. Его проигнорировали по тем же причинам, которые объясняют, почему относительно скромная история про так называемые томаты-убийцы стала почти сенсацией.

Когда вы пишете такую книгу, как эта, опираясь на текущие события, самое большее, на что вы можете надеяться, – после того как работа над текстом будет завершена и рукопись уйдет в печать, дальнейшие события подтвердят все то, о чем вы написали. Так произошло с двумя крупными информационными поводами в июне 2008 года. Я не мог даже мечтать о более наглядной иллюстрации.

Начиная писать книгу, я решил, что не буду касаться финансовых рисков – только рисков, связанных со здоровьем и жизнью человека. Я хочу рассказать о том, что происходит у человека в голове, а не на его банковском счету, объяснял я друзьям. Мое решение было спорным, но я пытался не дать книге разбухнуть. А финансовый аспект ничего не добавлял к главной теме. Мозг, при помощи которого мы справляемся с финансовыми рисками, – это тот же самый мозг, который решает, на какие угрозы для жизни и здоровья человека следует реагировать, а на какие не обращать внимания. Психологические механизмы одинаковые. Как и критическая роль СМИ при принятии решений. Стоит ли говорить, что есть множество людей и организаций, которые, руководствуясь собственными интересами, стремятся манипулировать решениями покупателей жилья, потребителей, инвесторов. С точки зрения восприятия риска он остается риском, пострадает от совершенной ошибки ваша голова или пенсионные сбережения.

Но мое решение оказалось не только спорным, но и явно неудачным, потому что, конечно же, главная тема 2008 года, связанная с риском, касалась долларов и центов. За лопнувшим пузырем на американском рынке ипотечного кредитования последовал обвал кредитно-финансовой системы на Уолл-стрит. Оплот международной финансовой системы закачался и рухнул. Все экономические показатели скатились в красную зону. На момент написания книги мы увязли в экономическом кризисе, и это, по всей вероятности, было только начало. А началось все с восприятия риска.

Есть много аспектов и моментов, которые можно анализировать, пытаясь понять, что пошло не так. Один из таких моментов отправляет нас в Сан-Франциско 2005 года.

Цены на недвижимость росли на протяжении уже нескольких лет и в Сан-Франциско, и на большей части территории США. Экономисты Роберт Шиллер и Карл Кейс решили опросить тех, кто купил жилую недвижимость в Сан-Франциско, чтобы выяснить ответ на вопрос, который волновал каждого, кто приобрел недвижимость в том году: продолжится ли рост цен на недвижимость? Если да, то как долго?

Простые обыватели могут не воспринимать подобные финансовые вопросы как решения о степени риска, но именно таковыми они и являются. Когда речь заходит о деньгах, любое действие оценивается с перспективы выгоды или убытка. Если спрятать сбережения под матрас, можно сохранить их в случае неожиданного банкротства банка – это выгодно. Но вместе с тем не получишь доход в виде банковских процентов – это убыток. А еще ваш дом может сгореть вместе с матрасом и вашими сбережениями под ним – это очень серьезный убыток. Иными словами, любое финансовое решение – это решение, связанное с оценкой риска.

Люди, решившие купить дом в Сан-Франциско в 2005 году, не видели в этом большого риска. Они видели только выгоду. Участники опроса Шиллера и Кейса не только ожидали, что рост цен на жилую недвижимость продолжится, но и верили, что он будет значительным. Средний ожидаемый уровень был 14% в год в течение десяти лет. «Ожидания примерно трети респондентов можно было назвать нереалистичными», – писал Роберт Шиллер в книге The Subprime Solution («Решение для высокорискованной ипотеки»). Некоторые даже ожидали роста цен более чем на 50% в год.

Однако все пошло не так. Вскоре после того как Шиллер и Кейс провели свой опрос, головокружительный рост цен на жилую недвижимость в Америке остановился, а затем, подобно ракете, у которой закончилось топливо, устремился вниз. Это спровоцировало кредитный кризис. После чего, в свою очередь, зашатались фондовые рынки. Ситуация ухудшалась. Запомните эту последовательность. К глобальному экономическому кризису 2008 года привела совокупность факторов, но он не произошел бы без стремительного роста и катастрофического падения цен на недвижимость в США.

Спросите любого экономиста, почему сложилась такая ситуация с ценами на недвижимость, и он начнет говорить о процентных ставках, субстандартных кредитах, «хищническом кредитовании», деривативах, кредитных свопах, кредитном плече, стимулах и регулировании. Это язык традиционной экономики, традиционной общественной политики и традиционного освещения в СМИ.

Однако есть экономисты-«диссиденты», которые уверены, что традиционное объяснение, хотя и полезное во многих аспектах, упускает ключевой компонент. Роберт Шиллер – один из таких экономистов. По его мнению, «главная причина глобального финансового кризиса – в психологии ценового пузыря на рынке недвижимости».

Доверие к словам Роберта Шиллера основано не на его впечатляющем титуле – профессор экономики Йельского университета, – а на том, что он оказывался прав, когда все вокруг ошибались. В марте 2000 года, когда на рынке высоких технологий индекс Standard and Poor’s 500 находился на пике, Шиллер опубликовал свою книгу «Иррациональный оптимизм»[46], в которой утверждал, что рационального объяснения подобного роста акций технологических компаний нет. Он предупреждал, что мы имеем дело со спекулятивным пузырем, таким же неустойчивым, как все пузыри со времен самого первого подобного явления – тюльпаномании, кратковременного всплеска ажиотажного спроса на луковицы тюльпанов в Нидерландах в 1637 году. Большинство аналитиков презрительно хмыкали. Рынок на подъеме, говорили они (индекс Dow 36 тысяч!). А затем пузырь лопнул. Книга Шиллера стала бестселлером.