Пирамида жива… - Юрий Сергеевич Аракчеев

в особо крупных размерах, и ложный донос, и превышение власти, и клевету, и даже… хулиганство. Могу поделиться опытом: если обвинение строится на множестве статей – это почти наверняка липа. Значит следствие из себя выходит, лишь бы накрутить на человека побольше. Я внимательно изучил приговор: ни одного эпизода не доказано, фабрикация, как говорится, налицо. Но сделать в то время ничего было нельзя – это заказ. За всем этим прослеживалась рука самого Демирчана, первого секретаря тогдашнего ЦК. Обстановка, сами понимаете, была такая, что помочь Сано в то время не мог никто… У него был прекрасный адвокат – жалобу написал на 150 страницах на машинке, подробно разобрал каждый пункт обвинения. От приговора не осталось камня на камне. Ясно было, что такую длинную жалобу посылать нельзя – никто не станет ее читать. По просьбе Сано я составил сокращенный вариант – 24 страницы. Но все это совершенно бесполезно…

Михаил Матвеевич помолчал, а я – как, наверное, и вы, читатель, – подумал о том, насколько примитивен, насколько же обычен сценарий! Даже сдержанные наши газеты обнародовали столько подобных случаев! Закон – на службе, закон – орудие власти одних людей над другими. Пирамида… 14 лет накрутили – больше, чем за убийство! – и за что же? А за то, что задел одного из… И нашелся «друг», нашелся следователь подходящий, нашлись судьи, нашлись и равнодушные свидетели беззакония – все так знакомо…

– Вы, конечно, знаете, что Сано возражал против амнистии, – продолжал Михаил Матвеевич. – Не амнистия нужна была ему, а полная реабилитация, по крайней мере пересмотр дела. Но его все же освободили именно по амнистии. Демирчана уже не было, его сместили. Но… Люди-то, руками которых Сано посадили, эти люди-то остались. Естественно, он требовал пересмотра дела и наказания тех людей. Раньше, при Демирчане, они чувствовали себя в полной безопасности, но теперь… Теперь Сано стал им опасен, смертельно опасен. Он не уступал, не шел ни на какие компромиссы – это и понятно, человек отсидел 9 лет по сфабрикованному обвинению, вина на нем еще как бы и осталась… Вы понимаете, что вопрос уже был: кто кого? И вот весной – да, уже было тепло, уже выезжали на выходные на дачу – его однажды вызвали знакомые. Он позвонил жене и сказал, что поедет за город на день-другой. Прошло несколько дней, а он так и не появился, не подавал вестей. Жена, естественно, беспокоилась, позвонила его приятелю – тому, который тоже шел по тому же делу вместе с ним и тоже недавно освободился (они вместе теперь добивались справедливости). Приятель ничего не знал и обратился в милицию, где и заявил об исчезновении Кургиняна. Когда он возвращался, в подъезде собственного дома его застрелили. Похоже, что в милиции были «свои» люди, они быстренько известили «кого надо», и те не стали ждать момента более подходящего, потому что приятель, очевидно, узнал что-то в милиции и мог сказать, например, жене Сано… Труп Сано обнаружили в озере Севан. Он был страшно изуродован и засунут в мешок.

– Значит, он все-таки проиграл? – сказал я с горечью. – В чем же была главная его ошибка? Неужели в том, что он взял на себя смелость бороться с мафией? Он ведь не мог по-другому.

– Да, конечно, – согласился Михаил Матвеевич, – конечно. Но если бы он был осторожнее… Вот тут излишняя самоуверенность, излишняя прямота его подвели. Хотя я не сказал бы, что он проиграл. Понимаете, он же был по сути первым, кто поднял голос против тех порядков, что с некоторых пор воцарились в Армении. Против мафии, которая опутала все. Она и сейчас пока еще торжествует… Пока другого и не могло быть. Все же он был слишком решителен и слишком торопился – не рассчитал… И все же… Нет, я не сказал бы, что он проиграл. Вы понимаете, они ведь так и не смогли согнуть его при жизни! В мешке он был сложен вдвое, согнут. Наверное, не случайно. Для того, чтобы согнуть, им пришлось его убить. Вот так, дорогой мой писатель. Он не проиграл. Он победил. Да, ценою собственной жизни. Но – победил…

Вот так приблизительно говорил Михаил Матвеевич Бабаев. Думаю, не нужно расписывать то, что я чувствовал. Я ведь помнил письмо Кургиняна. Оно так помогло мне когда-то! Я помнил его приход и гладиолусы…

И все же осталось ощущение недосказанности, какой-то неясности после разговора с Михаилом Матвеевичем. Хотелось понять. Ведь не должен он был погибнуть никак! Должны были погибнуть, наоборот, те, кто его убил!

Разве победа это – ценою жизни? Ведь именно такие люди, как Санасар Мамиконович Кургинян должны жить, действовать, работать. Какая же это победа, если честного, порядочного, умного и сильного человека нет среди нас, а те, кто жаждет согнуть любого из нас и засунуть в мешок, если мы не хотим сами сгибаться перед ними и работать на них, терпеть их грязную власть и прощать надругательства над честью и совестью человеческой, если эти люди живут, здравствуют да еще и распоряжаются жизнями честных людей?

До каких же пор…

И все-таки победа…

Думаю: мог ли Кургинян по-настоящему победить, не ценою жизни? Ошибся он или все правильно делал? Правильно ли, что он не выполнял «правил игры», будучи начальником уголовного розыска – то есть входя в номенклатуру, но оставаясь при том человеком честным, верным принципам не номенклатурным, корпоративным, мафиозным, а – человеческим? Разумеется, правильно. Но произошла «утечка информации», верхам стало ясно, что этот человек «зарывается», его предупредили, переведя на другую должность. Очевидно, что по закону мафии с ним обошлись гуманно. Однако, он не унимался…

«Моя единственная вина состоит в том, что я знал слишком много.

Я считал себя убежденным гражданином государства, который чувствует свою ответственность за это государство.

В начале 70-х годов, будучи начальником уголовного розыска республики, я вступил в бескомпромиссную борьбу со взяточничеством, коррупцией, казнокрадством и другими негативными явлениями».

/Из письма С.М.Кургиняна Председателю Президиума

Верховного Совета СССР от 15.09.87 г./

«Не хочу представлять себя героем… Однако если ты выступаешь против взяточничества, против стяжательства, против беззаконий, то ты заранее должен осознавать тяжесть и смысл того креста, который ты поднимаешь на своей спине к Голгофе. Другой альтернативы здесь нет – или ты должен быть с ворами, или против них. Пассивность не альтернатива…

В те годы, когда я был начальником Управления уголовного розыска МВД Армянской ССР, по долгу своей службы раскрывал преступления и выявлял преступников, которые, как