Экипаж Меконга - Евгений Львович Войскунский

парусом, на котором изображено солнце, подходит к пристани, где бородатые люди в длинных кафтанах стоят у пушек, окутанных клубами дыма…

Он сказал первое, что пришло в голову:

— «Пушки с пристани палят, кораблю пристать велят».

— Да. — Рита расплатилась с продавщицей и сунула открытки в сумочку. — С детства люблю эту сказку.

— Я тоже, — сказал Николай. — Когда-то в детстве я перерисовывал эту картинку.

— Перерисовывал? — Рита резко повернулась к нему и посмотрела в упор. — А рисунок никому не дарили?

У Николая перехватило дыхание. Во все глаза он смотрел на это милое, переменчивое, вопрошающее лицо — и вдруг увидел… Проступили давно знакомые черты… задорный нос, обсыпанный веснушками, озорная улыбка, желтые воинственные косички…

— Желтая Рысь? — прошептал он.

Глава десятая,

в которой исчезает «ключ тайны» и снова появляется матвеевский нож

Черный крест на груди итальянца,

Ни резьбы, ни узора, ни глянца…

Молодой уроженец Неаполя!

Что оставил в России ты на поле?

М. Светлов, «Итальянец»

Что делала Рита в Москве?

Подруга встретила ее на вокзале и привезла к себе. В тот же день Рита отправилась на Пироговскую и записалась на прием к известному профессору-невропатологу. Профессор принял ее через два дня и внимательно выслушал взволнованный Ритин рассказ.

— Специальный курс лечения, — сказал он. — Только это поможет вашему мужу. Курс нелегкий и длительный, но в нем единственное спасение. У вас в городе успешно практикует доктор Халилов, мой ученик. Вы должны убедить мужа лечь к нему в больницу. Чем скорее, тем лучше. Я дам вам письмо к доктору Халилову.

Рита встревожилась еще больше. Решила, не дожидаясь конца каникул, выехать домой. Но подруга уговорила ее остаться в Москве еще хотя бы на неделю.

— Сумасшедшая, тебе надо рассеяться, отвлечься, набраться сил, — говорила она. — Посмотри, на кого ты стала похожа. Прежде чем браться за лечение своего муженька, приведи себя в порядок! Свежий воздух и снег — вот что тебе нужно. Завтра мы смотрим чехословацкий балет на льду. В воскресенье возьмем лыжи и поедем за город…

Каждый вечер она водила Риту то на каток, то в театр, то на стадион. Ни на шаг не отпускала от себя. Но днем, когда подруга была на работе, в своей архитектурной мастерской, Рита оставалась одна в пустой квартире. Она читала, слушала утренние концерты по радио или отправлялась бродить по городу.

Дважды к ней наведывался гость.

Опрятин приехал в Москву тем же поездом, что и Рита. Морозным утром, когда поезд стоял в Минеральных Водах и Рита прогуливалась по перрону, Опрятин подошел к ней, заговорил. В Харькове они снова встретились на перроне, и Рита дала ему номер телефона подруги.

Итак, дважды ее навещал Опрятин. В его присутствии она чувствовала себя неспокойно. Казалось, будто за ним стоит тень ее мужа. Что-то грозное, тревожное наплывало вдруг…

Опрятин говорил мягко, сочувственно. Он был согласен с мнением профессора: Анатолию Петровичу следует пройти курс лечения. Он, Опрятин, поможет ему получить отпуск любой продолжительности. Маргарита Павловна не должна беспокоиться: особо тревожных симптомов пока нет. Анатолий Петрович бодр и увлечен работой.

«Работа! — думала Рита. — Каторжная, нескончаемая бессмысленная. Она отняла у меня Анатолия…»

Опрятин, угадывая ее мысли, говорил:

— Мы сейчас на правильном пути, Маргарита Павловна. Но учтите: срок окончания работы во многом зависит от вас…

В третий раз Опрятин пришел сегодня утром.

За окнами выла метель. В комнате было тепло, из репродуктора лилась беспокойная, напряженная музыка.

— Вальс из «Маскарада», — негромко сказала Рита.

Опрятин сидел на диване, закинув ногу на ногу, и отбивал такт носком ботинка.

— Маргарита Павловна, — сказал он, когда скрипки, взлетев, оборвали мелодию. — Я рискую надоесть вам, но вынужден снова говорить о ноже Матвеева.

— Это становится невыносимо, — холодно ответила Рита. — Двадцать раз говорила вам: нож утонул.

— Он у вас, — возразил Опрятин. — Не понимаю вашего упрямства. Выслушайте меня и постарайтесь понять. Мы с Анатолием Петровичем создали оригинальную установку. Если исключить тот случайный результат, который наблюдал ваш предок в Индии, никто никогда не подходил так близко к решению проблемы взаимной проницаемости вещества. Мы подошли. Речь идет о крупном научном открытии, Маргарита Павловна. Имя вашего мужа станет в один ряд с самыми блистательными именами эпохи…

— Не хочу! — вырвалось у Риты.

Она, закусив губу, отошла в дальний угол комнаты. И уже спокойней продолжала:

— Не нужно ему никакой славы. Пусть вылечится и вернется домой. И… забудет о проклятом ноже. Только об этом я думаю. Больше ни о чем. И… и оставьте меня в покое.

— Хорошо. — Опрятин встал. — Я оставляю вас в покое. Но Бенедиктов к вам не вернется. Прощайте.

Он пошел к двери.

— Стойте! — крикнула Рита. — Почему… почему он не вернется?

Опрятин резко обернулся.

— Потому что он медленно убивает себя. Потому что дозы, которые он принимает, могут и слона свалить. Потому что он не переживет неудачи. А