Обреченный мир - Аластер Рейнольдс

– Не зря он настаивал на перелете Напасти, – заметил Кильон.

– Он должен объясниться. Теперь понятно, почему Рикассо так легко пережил разгром лаборатории. Он знал, что получит утешительный приз!

«Репейница» набрала высоту пятьсот пядей. Куртана направила свой корабль между двумя башнями, над участком стены с ровным верхом. Другие корабли немного отстали – их экипажи хотели понаблюдать за развитием событий.

Чем ближе становилась стена, тем сильнее угнетали Кильона ее размеры и древность. Не будь они в чреве Напасти, растительность наверняка покрыла бы ее от валов до верха башен, превратив в зеленые горы, высящиеся над океаном джунглей. Здесь же не выживало ничего, даже самые убогие сорняки. Но ведь погодные катаклизмы на стену действовали! Ливни с грозами терзали ее веками, даже тысячелетиями, а серьезного вреда не причинили.

Наконец «Репейница» повисла прямо над стеной. Ширина ее составляла пядей двадцать – места хватило бы для нескольких гарнизонов с оружием, а вот фортификационные сооружения, которые Кильон заметил раньше, оказались чисто декоративными. Стена плавно изгибалась, убегая к горизонту. По словам Куртаны, если концы соединялись, диаметр кольца достигал ста лиг.

С внутренней стороны стена уходила вниз не плавно, а ступенями. На выступах виднелись сложные конструкции лестниц и трапов, причем отдельные были высечены прямо на своих разбитых «предках». Внизу ютились простые белые строения – высокие здания стояли неровными рядами и кренились, словно книги у библиотекаря-неряхи. И здесь не вызывало сомнений, что дома многократно перестраивались. Они стояли и на земле, но не целым городом, напирающим на стену, а группами, разделенными пустыми участками. Кильон разглядел бледные полосы прямых как стрела дорог, соединяющих деревни. Многие дороги тянулись от основания разбитого Клинка – точь-в-точь как семафорные линии на родине у Кильона. Возможно, когда-то деревни и дороги окружали леса и луга, а не грязь и камни, как сейчас.

– Сообщи Рикассо, что мы за стеной и признаков жизни здесь нет, – велела Куртана сигнальщику. – Еще сообщи, что «Репейница» опустится на высоту пятьдесят пядей: я хочу как следует осмотреться. Пока снова не наберем высоту, мы исчезнем из зоны видимости. – Куртана схватила трубку переговорного устройства. – Пулеметчики, не теряйте бдительности!

Не дождавшись ответа Рикассо, Куртана опустила «Репейницу» практически до крыш самых высоких строений. Внизу лежала деревня из тридцати-сорока домов, расположенных в шахматном порядке вокруг открытого участка в центре. Белые здания, очевидно, строились с расчетом на теплую, сухую погоду: на окнах ставни, стекол нет. У каждого дома имелся внутренний двор, со всех сторон – крытые галереи. Если стены и полы когда-то украшали или хотя бы красили, то за столетия все выскоблили ветра и выжгло безжалостное солнце. Ничего не двигалось, кроме зловещей тени «Репейницы» с бешено крутящимися пропеллерами и спаренными пушками, нервно поворачивающимися от мишени к мишени.

Кильон понимал: бесполезно рассуждать о том, кто здесь жил, – по крайней мере, на основании данных, собранных на текущий момент. Может, люди цивилизованные и просвещенные, образчики бесконечной доброты и мудрости; может, безжалостные сектанты-некрофилы… По развалинам домов не определишь. Крыша над головой нужна каждому, даже извращенцам и варварам.

– Там что-то есть! – Куртана показала на следующее поселение, еще примерно в тысяче пядей от стены. – Давайте посмотрим.

Кильон не представлял, что она увидела, и на миг заподозрил, что любопытство перекрывает инстинктивное желание защитить корабль. Впрочем, разве что-то внизу способно навредить им, пусть даже непреднамеренно? Там нет ни людей, ни зверей, ни спрятанного оружия, ведь ничего сложного и развитого на Напасти существовать не может. Остались только старые кирпичи и глина – инертный материал. На пустых улицах веками не жил никто: ни скорпионы, ни крысы, ни даже бактерии.

– Опускаемся ниже, до тридцати пядей, – приказала Куртана. – Все двигатели на самый малый ход.

Двигатели «Репейницы» стихли до мерного ропота: мощность упала до минимума.

– Что вы увидели? – спросил Кильон.

– Вон что. – Куртана показала на объект, возвышающийся в открытом центре деревни.

Нечто, наполовину собранное, окружали обломки строительных лесов, высушенных солнцем, отполированных ветрами. Деревянное устройство, не ниже любого из местных домов, гордо высилось на деревянных колесах в несколько раз выше человеческого роста, от него тянулся ветхий деревянный настил. Тянулся он к стене, хотя сразу за границей деревни обрывался.

– Здесь собирали устройство вроде тех, что мы видели за стеной, – проговорила Куртана. – Летательный аппарат. Смотрите, на козлах большой ствол, который хотели использовать как грот-мачту.

– То есть мы поняли неправильно? – уточнил Кильон. – Эти летательные аппараты построены после самолетов и ракет?

– Звучит угнетающе, – обронил Аграф.

– Все зависит, наверное, от того, когда эта местность стала необитаемой, – сказала Куртана. – Может, все, что мы здесь видим, бросили задолго до постройки летательных аппаратов. Но те, кто строил деревянные корабли… вряд ли им по силам возведение стены. Значит, первой появилась стена.

– Даже с вершины стены они не увидели бы места падения ракет, – кивнул Кильон. – Они и бипланы с воздушными кораблями вряд ли увидели бы. Потому и пробовали улететь.

– Бедолаги, – сокрушенно пробормотал Аграф.

– Не спешите с выводами, – посоветовала Куртана. – Вдруг местные жители были мерзкими человеконенавистниками, любителями грабить и насиловать всех, кого угораздит им попасться?

– Хотите спуститься и получше рассмотреть аппарат? – спросил Кильон.

– Это подождет. – Куртана повернулась к авиаторам. – Вернитесь на высоту пятьсот пядей, к прежнему курсу и отправьте сообщение на «Переливницу ивовую». Передайте Рикассо, что следы нескольких поселений нам встретились, а признаков жизни – нет. Рой вполне может за нами последовать. Скажите ему, что на измененной высоте справа по борту у нас будет… Клинок-Два.

Кильон чувствовал настроение авиаторов. Обсуждать, что значит «Клинок-2», не спешил никто. Он появился слишком внезапно и в устоявшиеся представления о мире не вписывался. Богоскреб на свете один. Зачем нужен второй, не просто покинутый и незаселенный, а разрушенный, забытый, торчащий неизвестно где?

Слишком многое следовало принять, слишком многое осмыслить. Кильон не удивлялся. Он сам это чувствовал.

– Получено ответное сообщение с «Переливницы ивовой», капитан, – доложил сигнальщик. – Рикассо желает подняться к нам на борт.

– Ответьте ему, что это… нецелесообразно.

Последовал целый шквал сообщений. Рикассо непременно хотел подняться на борт «Репейницы». Это его решение Куртана восприняла со стоическим терпением.

Рой и корабли охраны пролетели над стеной без происшествий. Вскоре после этого от флотилии отделился шаттл и поспешил к «Репейнице». Когда он поравнялся с ней, Кильон узнал цвета личного шаттла Рикассо – черный и золотой. Вот показался сам лидер Роя и вынес столько багажа, что заполнилась бы маленькая каюта.