История Венецианской республики - Джон Джулиус Норвич

Это выдержка из большого письма с Корфу, написанного командующим венецианской галерой Джеронимо Лонго своему брату в середине июня 1470 года. Республика и в самом деле совершила все возможное. Хотя венецианский флот был далеко не так велик, как хотелось бы Лонго, его генерал-капитан Николо Каналь к середине июля имел в своем распоряжении 53 галеры и 18 кораблей меньшего размера. Еще несколько судов были на подходе. Флот добрался до Крита и занял позицию возле Скифоса, в десяти милях от северного конца узкого пролива между Негропонтом и материком.

Негропонт — название, данное венецианцами древнегреческому городу Халкида (сейчас он снова так называется) на острове Эвбея. Постепенно это название распространилось на весь остров — крупнейшую в то время венецианскую колонию в Эгейском море. Республике остров достался во время всеобщей неразберихи после Четвертого крестового похода. В 1261 году, когда в Константинополь вернулся греческий император, на острове обосновался католический патриарх Восточной епархии. Из-за своих размеров и стратегического положения этот остров стал административным и законодательным центром всех венецианских колоний архипелага, местом расположения губернатора, наделенного широкими полномочиями, и главной базой эгейского флота.

С точки зрения географии это было и есть очень необычное место. Будучи, несомненно, островом, оно никогда не воспринималось таковым. Чтобы понять, в чем дело, достаточно одного взгляда на карту. Море постепенно вторгалось в прибрежную равнину с двух сторон, пока два рукава не соединились посередине. Хотя средняя ширина пролива, отделяющего остров от материка, составляет около десяти миль, в том месте, где стоит город, его ширина не превышает пятидесяти ярдов. Вероятно, из-за такого необычного расположения этот пролив, называемый Эврип, подвержен действию мощных приливных потоков, достигающих порой неимоверной силы. Мощный поток устремляется по проливу не менее семи раз в день в каждую сторону. В 411 году до н. э. в самом узком месте пролива его берега соединили мостом, в честь которого, вероятно, венецианцы и дали название колонии («черный мост»).[202] Венецианцы укрепили пролив, построив в его середине, на скалах, маленькую крепость с башенками, так что пролив был теперь надежно перекрыт для всех, кроме бурлящей воды. Сам город защищали внушительные стены, многочисленный гарнизон и обильные запасы на случай долгой осады.

Турецкий авангард 14 июня вошел в Эврип с южной стороны и высадил на остров, у самого города, небольшой отряд. Почти одновременно с этим, что говорит о прекрасной согласованности действий, всегда отличавшей хитроумные операции Мехмета, прибыл сам султан во главе сухопутного войска и расположился на берегу материковой части. Потом его инженеры, не обращая внимания на мост, принялись возводить новый, понтонный, немного севернее старого. Работы завершились за шесть дней. Мехмет с половиной армии переправился и начал осаду, а вторая половина осталась прикрывать тыл и обеспечивать войско провизией.

Венецианский гарнизон с помощью местных жителей стойко защищал город на протяжении трех недель. За это время они отразили не меньше пяти серьезных атак. Но пушка Мехмета (быть может, та самая, что разрушила стены самого Константинополя) круглые сутки беспрерывно била в один и тот же участок стены, и в начале июля стало ясно, что вот-вот появится большая брешь. Весть об этом дошла до генерал-капитана. Он был человеком осторожным. Несмотря на усилия всей Венеции поскорее снабдить его флотом, он еще не добрался до северной части пролива. Даже теперь он медлил принимать решение. Его вынудили поторопиться собственные капитаны, и он наконец отдал приказ заходить в канал и идти к турецкому мосту и осажденному городу.

Дул свежий попутный бриз. Прилив тоже благоприятствовал венецианцам. Когда корабли набрали скорость, отчего им было не снести турецкий мост, отрезав Мехмета от его тылов, как это сделал Хуньяди под Белградом? В самом деле, трудно представить иные цели такого маневра. Но в последний момент мужество покинуло Каналя. На виду у всего города он пошел на попятный и, несмотря на протесты капитанов, приказал развернуть корабли и выходить из канала в безопасное место.

Этим он определил участь Негропонта. Нельзя было яснее показать его защитникам, что они брошены на произвол судьбы. Они продолжали защищаться, но их силы питало теперь лишь отчаяние. На следующий день, 12 июля, армия султана через пролом в стене ворвалась в город. Но битва не закончилась даже на этом. Улицы оказались перегороженными бревнами и бочками, и туркам пришлось испытать на себе не только град из кусков черепицы с крыш, но и потоки горячей извести и кипящей воды из верхних окон. Турки жестоко мстили, убивая мужчин, женщин и детей. К вечеру не многие из жителей Негропонта остались в живых. Правитель города Паоло Эриццо укрылся в одной из башен и сдался только в обмен на обещание сохранить его голову. Верный обещанию, Мехмет приказал разрубить ему туловище.

Вести о падении Негропонта вызвали в Венеции ужас. За этим городом должна была последовать целая череда крепостей на протяжении 120 миль. Одна из крупнейших гаваней в Эгейском море теперь была недоступна для венецианских судов, а турки могли ее использовать как базу для нападения на соседние, мелкие колонии. Теперь купцы, курсирующие между материковой частью Греции и Дарданеллами, вынуждены будут держать путь через юго-запад Пелопоннеса, где из крупных грузовых складов остались только Модона и Корона. В островных колониях единственной силой, способной управиться с местными порядками, были местные правительства. Сильнее всего пострадал моральный дух жителей Восточного Средиземноморья. Если Негропонт, эта жемчужина в короне Венеции, вырвана из нее так легко и так жестоко, всего за один месяц, какие же у остальных шансы уцелеть?

Сенат собрался на экстренное заседание. Купцы на Риальто считали убытки. Вдоль Моло толпился народ в ожидании какого-нибудь корабля с вестями о судьбе родных и знакомых. Весь город пребывал в унынии. Суд постановил лишить полномочий Николо Каналя. Вместо него новым генерал-капитаном назначили Пьетро Мочениго. Ему было приказано доставить Каналя в Венецию в цепях, чтобы он предстал перед судом. Как говорят, Каналь сразу подчинился. «Я здесь, чтобы подчиняться, — пробормотал он, — Делайте со мной, что вам угодно». 19 октября он прибыл в Венецию со своим сыном и секретарем. Для начала его посадили в тюрьму. В ходе расследования все обвинения против него признали справедливыми: в том, что он не защитил Негропонт от первой турецкой атаки, что развернул корабли у турецкого понтонного моста, когда его флот на пятнадцати узлах шел по каналу и мог легко его снести: и что после падения города он позволил турецкому флоту безнаказанно уйти. Иных казнили и за меньшее. Поразительно, что все его наказание заключалось в ссылке в Портогруаро, за 30 миль от Венеции, в штрафе в 500 дукатов и возмещении расходов из жалованья генерал-капитана.