Зеркало Кассандры - Бернард Вербер

Как может понять человек, что такое зимняя спячка лисы?

Подключившись при помощи эмпатии к ее разуму?

Нет, такой способ не объяснит все.

Кассандра видит свою жизнь в теле лиса, всю зиму пролежавшего в норе. Она видит весну, пробуждение, она видит, как лис вылезает на поверхность земли, пуская газы. Вся семья пускает газы, потому во время спячки в заднем проходе лис образуется твердая пробка, герметично закрывающая кишечник и не позволяющая терять тепло.

Но сейчас перебродивший воздух должен покинуть организм.

Теперь, если обитатели Искупления попросят меня, я сумею пустить ветры. То, что казалось мне нарушением приличий, было жизненно необходимой вещью для животного.

Откуда она знает, что лисы после спячки выпускают газы? Где записано это неприличное воспоминание? Кассандра улыбается, думая об этом. Она вспоминает, как сильно хотела есть после спячки. Три месяца без пищи. Она также вспоминает свой страх не найти дичи и оставить без еды самку с детенышами.

Даже в свою бытность бомжом я никогда не знала такого страха перед голодом.

Вот в чем смысл воспоминаний о прошлых жизнях: ты применяешь полученный опыт, ты используешь найденные нашей кармой решения проблем.

Пусть даже ценой заново испытанной боли.

Кассандра видит, как она ловит полевых мышей, как сует нос в гнездо с птичьими яйцами, как роет землю, догоняя крота.

Я должна пересмотреть все свои жизни, словно фильмы…

Она продолжает исследовать свою карму. После лиса она была дельфином. Текучая жизнь. Потом — кошкой. Грациозная жизнь. Потом она переходит к следующей стадии. Она была пещерным человеком.

Сотни раз.

Она умирает зверем и рождается на звериных шкурах. Она проводит свою жизнь, в зависимости от того, кто она, мужчина или женщина, либо в охоте и в борьбе, либо в собирании ягод и в уходе за детьми.

Она понимает, на чем зиждется современное общество. Раньше женщины беременели от мужчин, а те потом забывали о своих подругах, отказываясь признавать детей и заботиться о них. Сегодня тревогу женщин уменьшило изобретение свадьбы.

Она вспоминает фразу, прочитанную на майке Кима Йе Бина.

«Верная жена — это женщина, которая ненавидит только одного мужчину».

Кассандра улыбается. Война полов — явление древнее и естественное.

Она вспоминает страх перед хищниками, которые пользуются темнотой и нападают ночью. Волки, медведи, стаи гиен. Этот древний, забытый страх она вновь испытала, попав в контейнер с крысами.

Страх перед острыми зубами и рвущими плоть когтями.

Она чувствует себя домом, в котором вскрыли полы и обнаружили внизу глубокие потайные подвалы. Корни ее личного Дерева Времени.

Описывая историю человечества с самых ранних времен, наши учебники учат нас насилию, забывая объяснить его глубинные истоки. Я нахожу их в себе.

Кассандра открывает глаза, на несколько секунд возвращается в настоящее, затем вновь опускает веки и опять погружается в прошлое. В памяти девушки всплывают ее жизни в античную эпоху. Она была торговкой фруктами и овощами на финикийском рынке в Тире. Она была лучником в парфянской армии, в армии народа, о существовании которого даже не подозревала.

Она была японским самураем, преданным своему сегуну. Она убивала, защищая его. Эта жизнь оказалась очень спокойной, лишенной выбора, в ней нужно было лишь следовать путем самурая, путем беспрекословного послушания авторитетам. С тех пор у Кассандры навсегда осталось чувство легкого отвращения к любым вождям. С тех пор она яростно сопротивляется при малейшей попытке со стороны кого бы то ни было руководить ее поступками.

Затем она начинает просматривать свое прошлое более бегло. Она пропускает то, что кажется ей неинтересным: она была крестьянином, сапожником, служанкой, монахом и простым солдатом. Наконец она добирается до предпоследней жизни.

Как говорит ей память, непосредственно перед тем, как родиться Кассандрой, она в 1800 году жила в России, в Санкт-Петербурге, и была мужчиной, врачом. Ей первой в голову пришла идея, что перед операцией нужно тщательно мыть руки. Ее собратья смеялись над ней. Мыть руки казалось им смешным суеверием. Только к концу ее жизни ее открытие признали, но она к тому времени уже была больным стариком. Она не смогла в полной мере насладиться восхищением коллег.

Благодаря соблюдению норм гигиены во время операций и принятия родов детская смертность уменьшилась. Но появилась противоположная современная проблема человечества: перенаселение. Раньше она не стояла в силу высокой детской смертности.

То есть все это в какой-то степени… моя вина.

Она внесла свой вклад в увеличение рождаемости, и теперь бесконтрольное и бездумное произведение на свет себе подобных считается одним из основных прав каждого гражданина. Люди заводят детей просто из чувства эгоизма, из желания видеть свою маленькую копию, из чувства национализма, для увеличения количества солдат, которые будут защищать знамя того или иного цвета, из чувства мистицизма, стараясь угодить священнику, сказавшему: «плодитесь и размножайтесь», для создания будущих мучеников священных войн или же из корыстных соображений, как, например, в Китае, где наличие потомства означает гарантированно безбедную старость родителей.

Надо было тогда же объяснить им важность ограничения рождаемости. Я сделала работу лишь наполовину.

«Знания без сознания — гибель души», — говорил Рабле. Вот идеальная поговорка, не допускающая никаких возражений, как бы Орландо ни злился.

Кассандра Катценберг осознает, что получила свой особый дар для того, чтобы исправить ошибку, допущенную в прошлой жизни. Даже не ошибку, а скорее научное открытие, сделанное слишком рано.

Которое, сначала принеся благо, отныне порождает зло.

Теперь она должна увидеть будущее. Она знает, что располагает временем, да и других занятий у нее нет.

Я похожа на тибетского монаха, который укрывается в хижине на вершине горы, чтобы отрешиться от бесконечной суеты.

Кассандра хочет наяву, а не во сне, узнать все варианты возможного будущего человечества и понять, какой путь верен, а какой — нет.

Все идет хорошо.

Это просто отдых.

Я была слишком возбуждена. То, что со мной произойдет, послужит просветлению моего сознания.

В течение двух дней Кассандра пребывает словно в забытье. Она практически не притрагивается к пище. Филипп Пападакис входит в комнату. Он считает ее пульс. Кассандра едва приоткрывает глаза.