Профилактика - Владимир Ильин

Лабыкин передернулся всем телом, словно вновь переживая свой прошлый позор. А может, просто приближался к заветной «точке».

— И что потом было? — спросил я, не глядя на Ярослава.

— Несколько дней не ходил в школу, — неохотно сказал он. — Потом вообще пришлось перевестись в другую школу, потому что в той меня совсем достали насмешками. Даже кличку на меня повесили — «зассанец»... Но вряд ли это вам интересно будет... Конечно, тогда я и не подумал как-то связать свое состояние с мысленным переносом в другое место. Но потом, когда меня еще несколько раз припирало таким же образом и под рукой оказывалась фотография, галлюцинация повторялась. Я же сначала думал, что речь идет о галлюцинации. Но однажды мне подвернулась фотография не местности, а какого-то человека. И меня закинуло в то место, где он находился, и я успел увидеть, чем он занимается. А человек этот был не кто иной, как известный киноартист. И в моем видении он лежал на операционном столе в больнице, с вскрытой грудной клеткой, и вокруг него толпились врачи с марлевыми повязками на лицах и с окровавленными скальпелями в руках. Тот еще фильм ужасов был — меня чуть не вырвало, когда я очутился опять в своем теле. А на следующий день по телевизору сказали, что артисту этому была сделана операция на сердце, но она ему не помогла, и он скончался... Вот тогда-то я и прозрел.

Лабыкин вдруг замолчал и закусил губу.

Потом изменившимся голосом прохрипел:

— Ну, все, накатило... Давайте вашу фотографию.

Я протянул ему снимок Алки, сделанный в тот день, когда она выходила замуж за своего Николая.

Если сейчас Ярослав примется расспрашивать меня, кто эта девушка, кем она мне приходится и прочее, это будет означать, что я имею дело с очень изобретательным шарлатаном. Как показывала практика, девяноста девяти процентам так называемых ясновидцев помогали «прозреть» те сведения, которые выдавал им, сам того не подозревая, заказчик, а также недюжинные способности к мгновенному анализу этих данных. На неискушенную в чудесах публику этот фокус действует магически, как гороскопы, «в которых все сбывается», но к подлинным «аномалам» это не имеет никакого отношения.

Однако Лабыкин ничего не спросил у меня.

Он взял фотографию, на мгновение впился в нее взглядом, а потом закрыл глаза, и лицо его стало наливаться багровым цветом. Лоб покрылся мелкими бисеринками пота, а тело извивалось в каком-то судорожном трансе.

Прошла одна секунда, две, десять, а Ярослав и не думал возвращаться в нормальное состояние. Я машинально стал фиксировать время.

Прошла минута.

Люди вокруг нас с недоумением косились на Ярослава, который уже напоминал эпилептика, впавшего в очередной приступ, — так он дергался и стонал.

Я испугался, что сейчас он вообще рухнет у всех на виду или произойдет нечто непоправимое.

Я потряс своего спутника за руку, называя по имени, но он не откликался.

Наконец (прошло уже три минуты сорок пять секунд) Лабыкин, сотрясаясь всем телом, раскрыл глаза и вернул мне фотографию. По-моему, он был уже весь мокрый, как мышь, и не только от пота. В воздухе повис характерный запах свежей мочи. Однако брюки у него оставались сухими, и лужи под ним не было.

— Вот это да! — выдохнул Лабыкин, опередив мой вопрос. — Такого со мной еще не было никогда!

— Что, опять обмочился? — спросил я, переходя на «ты», но он этого, похоже, не заметил.

— Да это пустяки! — возбужденно махнул рукой Ярослав. — Я ж теперь ученый, памперсами страхуюсь... Нет тут другое удивительно. Никогда еще я столько времени не был рядом с объектом! И первый раз все было так четко, как будто я там действительно присутствовал!.. Интересно, почему у меня сегодня так получилось?

— Может, твои способности прогрессируют? Хотя, сам понимаешь, меня не это сейчас интересует...

— А, действительно, — словно опомнился он. Руки у него все еще тряслись, но он постепенно приходил в себя. И уже не выплясывал, как сумасшедший, а, наоборот, прислонился плечом к стене, будто ноги у него враз ослабли. — Так вот, слушайте, Альмакор. Я не знаю, зачем вам эта тетка понадобилась, но можете быть спокойны: с ней все в порядке. В том смысле, что она жива, здорова и даже, как можно сделать вывод, вовсю наслаждается жизнью.

— В каком смысле? — оторопел я.

— С мужиком в постели развлекается, — ухмыльнулся Лабыкин.

— Не может быть! — вырвалось у меня против моей воли.

Нет, в принципе, такое, конечно, было возможно, но мне было трудно представить свою сестру способной учинить сексуальную оргию с мужем после шести лет семейной жизни. Поэтому я решил уточнить:

— А как этот мужик выглядел?

— Здоровый такой лоб, — кратко ответил Ярослав. — Волосы светлые, длинные. И на правой руке наколка в виде змеи или дракона.

Нет, Алкиным Николаем этот тип никак не мог быть: муж у Алки — ярко выраженный брюнет, ростом чуть ниже меня, да и наколок у него сроду не было.

— Ну и где это все происходило? — скептически поинтересовался я.

Лабыкин мученически вздохнул.

— Адрес вам я, разумеется, назвать не могу. А комната — самая обыкновенная, по-моему, даже холостяцкая. Мебель скудная, зато кровать — огромная, как аэродром. Да, на потолке там еще прикреплено зеркало над кроватью — надеюсь, понятно, для чего?

Я смотрел на него, и мне хотелось его ударить.

Действительно, зассанец — не зря его в школе так назвали.

И вообще, где гарантия того, что он не сочинил всю эту историю на ходу, как и рассказ о своих экстраординарных способностях, инициируемых якобы только сильным позывом к мочеиспусканию? Изобретательный, зараза. И артист неплохой — я-то уж было ему совсем поверил.

Но вот эта басня про то, что Алка занимается сексом с татуированным любовником, ни в какие ворота не лезет! Уж я-то свою сестру знаю — для нее семья и дети — на первом плане, и никогда она не отличалась сексуальной распущенностью.

Я даже звонить ей для проверки, как намеревался, не буду. Тем более — при этом негодяе!..

Хотя чего я, собственно, ожидал? Что таким образом наткнусь на Всемогущего? Да Всемогущий не стал бы заниматься такими гнусными вещами!..

Я молча вытащил из бумажника стодолларовую купюру и вложил ее в потную руку Лабыкина.

Потом повернулся и пошел прочь, делая вид, что не слышу, как он кричит мне вслед:

— Постойте, Альмакор, куда же вы? Может, вам еще какие-то детали нужны про эту девушку?

На душе у меня было гадко, словно в нее плюнули. И еще было жаль напрасно потраченного времени.

Остыл я, только проехав несколько станций метро. Достал сотовый. Для начала позвонил Алке домой. Трубку, однако, взял Николай. На мой вопрос о сестре хмуро ответил: «Да я и сам хотел бы знать, где ее черти носят. Обещала быть дома еще два часа назад, а все нет и нет. И мобильник у нее не отвечает».