Моё желтоглазое чудо. Книга 2 - Кира Оксана Валарика

пистолет и не зная, радоваться или печалиться по поводу того, что все-таки промазал.

— На самом деле вопрос не в этом, — поднимаясь на ноги, качнул головой Адриан. — А в том, как нам все провернуть так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы.

— Чего? — удивленно вскинул брови Дарэл.

— Придется извиняться, — постановил дракон, парой легких движений руки поправляя прическу и стряхивая несуществующие былинки с плеча. — Очень достоверно извиняться.

Глава 26

— Существует два основных типа воздействия моей тьмы на живых существ, — вещал Шеридан, держа меня обоими ладонями за руку. — Шутки ради я называю их «выключить» и «включить». Первый тип ты уже пару раз испробовала на себе, когда мне нужно было, чтобы ты не дергалась лишний раз, и само по себе он прост и понятен. Второй требует определенной доли сноровки с моей стороны. Смотри.

Эти его странные орнаменты на висках и скулах снова проявились, глаза наполнились непроглядной чернотой, а под бледной кожей оголенных закатанными рукавами рубашки предплечий побежали изломанные линии, которые, достигнув места прикосновения наших рук, перебрались уже под мою кожу и устремились вверх, подарив смутно знакомое ощущение холода. Я испуганно дернулась, но элисид сжал пальцы сильнее и усмехнулся, когда я вскинула на него испуганный взгляд.

— Смотри, — повторил он, кивнув для наглядности.

И я увидела. Все его тело словно пребывало в коконе клубящегося черного тумана. Кожа стала совсем уж мертвенно-бледной, а глаза оказались провалами в первозданную тьму, и казалось, что эта самая тьма вот-вот вырвется и заполнит весь мир. Иначе, как «черное сияние» я это описать не могла.

Шеридан был страшен. Не уродлив, нет. Он нес в себе отпечаток чего-то очень древнего, величественного и опасного. Неудержимого и неотвратимого, как стихийное бедствие. И вызывал ужасающий трепет, как надвигающаяся цунами, как гудящий в ночной тьме ураган или обрушивающаяся лавина, сметающая все на своем пути.

Наверное, что-то такое отразилось на моем лице, отчего он улыбнулся чуть шире и отпустил мои руки. И картинка сразу словно бы схлопнулась, выбросив меня в нормальный мир, словно ничего и не было, и все это мне привиделось от нервов, не иначе.

— Что это было? — наконец, сглотнув, уточнила я.

Голос срывался, руки немного подрагивали, а в груди было странное чувство тяжелой невесомости, хоть я и понимала, что так быть не может.

— Я поделился с тобой частичкой своих способностей, — доброжелательно откликнулся элисид. — Как нечеловек, я могу при желании воспринимать мир иначе, видеть ауры, истинную суть или же, в некоторых случаях, час неминуемой смерти человека. Я могу видеть призраков, прошлое в местах, где оно особо сильно, чувствую места, где кто-нибудь умирал. На несколько секунд я сделал так, чтобы твое сознание оказалось между ясностью и обмороком, и помог тебе увидеть свою ауру и отголосок своей истинной сути.

— Ты ужасающ, — честно призналась я.

— Я знаю, — ухмыльнулся Шеридан, откидываясь на спинку дивана и закидывая ногу на ногу. — Древние существа всегда обладают удивительным могуществом, но как Дитя Смерти, я несу в себе частичку Ее силы, Ее царства и Ее сути.

— То есть ты…

— Меня создала Смерть, — кивнул он. — Как и всех элисидов. Мы жили, были мертвы и милостью Ее получили путь обратно, в мир живых. Мы навсегда остались связаны с миром мертвых, но не стали его пленниками, — Шеридан замолчал на пару секунд, глядя прямо перед собой, потом хмыкнул и добавил: — По сути, мы его изгои. Сколько раз мы не умираем, нас всегда выбрасывает обратно в реальность. Таким образом, несмотря на то, что нас можно убить, мы действительно бессмертны.

На последней фразе он посмотрел на меня с каким-то особым значением, но я так и не поняла, что он хотел сказать между этих строк. Просто кивнула, укладывая в голове полученную информацию. А потом взглянула на наблюдающего за мной парня и уточнила:

— Так… Что вы делаете? Забираете души умерших в мир мертвых? Или же помаленьку занимаетесь истреблением человечества, дабы этих самых душ там было как можно больше?

— Ты забавна, как могут быть забавны только люди, — рассмеялся элисид. — Смерти не нужна армия убийц, чтобы искоренить жизнь и устроить вселенную мертвых. Смерть — это естественный конец, неотъемлемая часть существования. И ей ни к чему сражаться за то, чтобы все поскорее умерли. Эту борьбу придумали люди, не желающие покидать этот мир. Но сражаются именно они, а не «боги». Хотя, госпожу вряд ли вообще можно называть богиней, — он снова замолчал на пару секунд и бросил на меня лукавый взгляд прежде, чем продолжил: — А для переправки в мир теней есть жнецы.

— Так в чем же ваше предназначение? — пару раз непонимающе моргнув, уточнила я.

— А в чем предназначение человека? — склонив голову к плечу, откликнулся Шеридан. — Для чего он создан, какой цели служит?

— Кто же знает? — хмыкнула я.

— То-то же!

Я открыла было рот, чтобы старательно и ярко выразить свою реакцию на его любовь к внезапным приступам скрытности, но звонок к дверь оборвал наш ставший таким содержательным разговор.

— О, пиццу привезли, — улыбнулся Шеридан и вскочил с дивана.

Подмигнув, он быстро скрылся в коридоре, заставив меня проводить его задумчивым взглядом. Это он так еде обрадовался или просто надоело о себе рассказывать? Хотя о чем это я? Все же и так ясно.

Воспользовавшись отсутствием элисида, я прислушалась к себе. Некоторое время назад на меня нахлынуло такое отчаянье, что я едва не потеряла сознание. А потом это ощущение, отдающее вполне ощутимой болью по всему телу, вспыхнуло, и сгорело в пламени гнева, таком сильном, что у меня задрожали руки, а на вопрос Шеридана, что случилось, я едва не попыталась его ударить. Осознание, что это не мои эмоции, пришло довольно быстро, и заставило меня сжаться в маленький виноватый комочек. А потом захотелось вскочить и побежать к Нейтану, чтобы успокоить его, вымолить прощение и попытаться все объяснить. Но я понимала, что он не позволит мне так рисковать. В его глазах ритуал будет выглядеть суицидом чистейшей формы с моей стороны и цинично спланированным убийством со стороны Шеридана. Когда элисид упомянул ритуал, я ведь