Голова путешественника. Минута на убийство - Николас Блейк

– Боже! – воскликнул Харки, отпрянув. – Ведь это зажигательная смесь! Вода не поможет! Несите ведра с песком.

Они побежали в конец коридора, принесли песок. Но жар от пылающих негативов, лежащих кучами на полу, был настолько силен, что они не в состоянии были швырять песок в очаг пламени. Огонь распространялся во всех направлениях, охватывая мебель и светомаскировочные портьеры. Сквозняк из открытых окон раздувал огонь.

– Это бессмысленно! – выдохнул Найджел, оттаскивая Харки от дверей. – Льюис послал сюда ребят с ведрами. Оставайтесь здесь и руководите ими! Если сможете, не дайте распространиться пламени на всю фототеку. Это самое большее, что можно сделать, пока не приедут пожарные.

Найджел знал, что спокойно может все оставить на Харки, который во время первых налетов был внештатным пожарным инструктором. Он побежал по коридору и оказался у лифта в тот самый момент, когда из него выходило присланное Льюисом подкрепление, передвигавшееся степенной трусцой, – насколько помнил Найджел, быстрее двигаться министерские курьеры не умели. Лифтом он спустился на первый этаж.

В вестибюле, у стола вахтера, скучилась небольшая толпа министерских служащих. Все возбужденно кричали, путаясь под ногами у бригады, собранной Льюисом и пытающейся протолкаться к выходу на задний двор, где стояла передвижная пожарная помпа. У двери стоял полицейский; он узнал Найджела и пробился к нему, выкрикивая:

– Дорогу! Дорогу, пожалуйста! Разойдитесь!

– Вы видели суперинтенданта?

– Нет, сэр. Но свисток слышал. Наши все в боевой готовности. Все выходы перекрыты, патрульная машина освещает фасад.

– Прекрасно. Никого не выпускать.

Найджел пробрался к столу вахтера и громким голосом призвал всех к порядку.

– Есть тут члены добровольной пожарной дружины?

Вперед вышли шесть-семь человек.

– Идите за мной!

Найджел повел их в подвал, по коридорам, похожим на катакомбы, и остановился у нижней части пожарной лестницы. Они находились теперь в задней части здания.

– Двое останьтесь здесь. Задерживайте всех, кто попытается подняться или спуститься по лестнице. Если это будет Биллсон… Вы его знаете? Хорошо. Имейте в виду, он вооружен. Остальные – дальше.

Снова послышался свисток Блаунта. Найджел бросился на звук. Он нашел Блаунта ярдах в пятидесяти, у входа в бомбоубежище, растрепанным, тяжело дышащим, но невредимым.

– Он попался… Побежал вон туда… Оттуда мы его выкурим!

Бомбоубежище, где во время воздушных налетов ночевали многие сотрудники министерства, представляло собой ряд помещений, разделенных противовзрывными перегородками. Это был настоящий подземный лабиринт. Вдоль стен возвышались двухъярусные деревянные нары, на которых кто-то спал; это были те, кто привык ночевать здесь, все еще не осознав, что война с Германией закончилась, или те, у кого разбомбили дом и кому некуда было уйти на ночь. Несколько голов выглянуло из-под одеял, недовольно ворча, что им не дают спать. Найджел со своей группой, усиленной двумя полицейскими, методично прочесывал лабиринт. Двоих он оставил у входа, чтобы не дать Биллсону уйти этим путем.

Здесь немудрено было потерять человека, даже если ты гнался за ним по пятам. Противовзрывные перегородки делали подземные помещения невероятно запутанными, друг от друга здесь бегать можно было до второго пришествия. Но бегать от целой группы Биллсон долго не сможет: шедшие по его следам люди двигались не спеша и действовали наверняка, осматривая каждую постель на нарах, заглядывая в лица лежащих, зажигая свет в каждой комнате.

Поимка преступника была сейчас лишь вопросом времени. Оставался, конечно, еще вопрос: не получишь ли ты, завернув за очередную перегородку, пулю в лоб? У Биллсона не меньше пяти патронов, подумал Найджел, и у него засосало под ложечкой… Тем временем они добрались до последнего закоулка. Блаунт осторожно заглянул за перегородку. Никого…

– Черт возьми, этого не может быть! Тут тупик…

– Нет, сэр, – сказал один из добровольцев-пожарных. – В стене есть запасной выход. Вон там, за нарами.

Блаунт стремительно бросился туда, отшвырнул в сторону постель, и в выбеленной стене открылся стальной щит, похожий на заслонку печи. Блаунт нажал на ручку, потянул, потом толкнул вперед – дверь отворилась. За ней была темнота.

– Что там, снаружи?

– Задний двор, – ответил пожарный.

Блаунт протиснулся в лаз. За ним вылез Найджел. Несколько секунд они смотрели на достойную кисти художника сцену. Посредине двора стояла передвижная помпа, Льюис держал брандспойт, направляя струю воды в окно на шестом этаже. Языки пламени вырывались оттуда, а стальная рука воды, казалось, заталкивала их обратно. Со стороны улицы доносились колокола пожарных машин; полицейский как раз открывал ворота, отделявшие задний двор от улицы, чтобы впустить машины. Найджел понял, что Биллсон, если он выбрался через запасной выход, как раз на это и рассчитывал. В воздухе стоял гвалт: кричали люди, рычали машины, стучал движок помпы, с шипением вырывалась вода из брандспойта. Все глаза были обращены к пылающему окну на шестом этаже. Когда пожарные машины стали въезжать во двор, их фары осветили фигуру человека, кравшегося вдоль ограды к воротам. Блаунт, увидев его, закричал и бросился к воротам, чтобы закрыть их. Но ему до ворот было ярдов сто, а Биллсону – не более двадцати, и, как ни старался, как ни махал Блаунт, ему не удавалось привлечь внимание полицейского, дежурившего возле ворот…

И тут Найджел выхватил из рук Льюиса брандспойт и всем весом навалился на него, преодолевая давление мощной струи, которая толкала его в сторону. Наконец ему удалось справиться с рукавом и, направив струю к земле, развернуть ее искрящейся дугой. Биллсону оставалось до ворот ярдов десять; его силуэт отчетливо вырисовывался в свете фар. Струя неуверенно поискала его – и нашла. Биллсона бросило на ограду, прижало к прутьям, распластав по ним; дрожащая светлая пика едва не пронзила его…

Спустя десять минут они сидели в зале заседаний на первом этаже министерства. Мертвенно-бледное лицо Эдгара Биллсона высовывалось из одеял, обертывающих его, как капустные листья, – струя брандспойта, не оставившая на нем сухой нитки, выбила из него боевой пыл. Его глаза, и без того водянистые, теперь, от усталости и от жалости к себе, были переполнены влагой. Найджел попросил Блаунта пригласить на допрос заместителя директора: ведь речь пойдет о фотографиях серии KB, а потому присутствие представителя руководства необходимо.

Блаунт предъявил арестованному обвинение в поджоге и, как обычно, предупредил об ответственности за дачу ложных показаний. В дрожащем существе, сидевшем перед ним, едва можно было узнать Эдгара Биллсона – старого Биллсона, знаменитого обструкциониста, завзятого спорщика по пустякам, профессионального казуиста. Он даже не вспомнил про свое право на адвоката. По всей видимости, он готов был сознаться во всем. И об этом решении объявил, бросив злобный взгляд на Харкера Фортескью, что подтвердило теорию, которую Найджел вынашивал уже некоторое время.