Каштановый человечек - Сорен Свейструп

– Стоп! Останови здесь! Стой!

– Почему?

– Стой, я говорю!

Генц наконец-то нажимает на тормоз, и машина, слегка вильнув, останавливается. Тули́н распахивает дверцу и в наступившей тишине вылезает на обочину. Времени около четырех, но солнце уже клонится к закату. Справа от нее расстилаются покрытые снегом поля, на горизонте они сливаются с небом. А слева – густой темный лес, где тут и там наметены сугробы. А чуть позади машины, почти у самой обочины высится огромное дерево. Оно выше соседних собратьев. Ствол у него толщиной с бочку, а в высоту оно достигает двадцати, а может, даже и двадцати пяти метров. Большие тяжелые ветви припорошены снегом. На обычный каштан оно не сильно похоже. Ветки совершенно голые, вся листва с них уже опала, и все же Тули́н уверена, что не ошибается. Она приближается к дереву, снежок поскрипывает на холодном воздухе. Под нижними ветками, где снежный покров не так плотен, Найя сразу же видит маленькие шарики. Она без перчаток, и подбирает несколько упавших в снег плодов голыми руками.

– Генц!

Тули́н раздражает, что эксперт все так же стоит возле машины и не разделяет ее восторга. Она очищает каштаны от снега и видит, что холодные темно-коричневые шарики на ее левой ладони похожи на те, с отпечатками Кристине Хартунг. Найя старается вспомнить характеристики разных сортов каштана, подсказанные консультантом.

– Подойди-ка и посмотри. Вполне вероятно, это они самые и есть!

– Тули́н, даже если это они самые, ничего это не доказывает. Хартунги ездили на Мёнский утес, а домой возвращались этой дорогой, вот дочка и собрала эти каштаны.

Найя не отвечает. Раньше, когда они ехали вдоль леса, она не обращала на это внимания, но теперь замечает, что лес-то на самом деле не такой уж и густой, как казалось. И неподалеку от одинокого каштана начинается извилистая лесная дорога, покрытая свежим нетронутым снегом.

– Давай съездим туда, посмотрим, что там есть.

– Зачем? Ничего там такого нет.

– Откуда ты знаешь? Да и что с нами может случиться? Разве что застрянем в снегах.

Тули́н бодрым шагом возвращается по снежной целине к машине. Генц все так же стоит возле дверцы со стороны водителя и смотрит на нее. Но когда она проходит мимо него, чтобы, обогнув автомобиль спереди, сесть на свое место, он устремляет взгляд в какую-то невидимую точку в конце узкой лесной дороги и произносит:

– Ну и ладушки. Раз уж ты сама захотела…

Осень 1987 года

Руки у мальчика грязные, под ногтями траурные полоски. Он неуклюже старается проделать шилом дырочку в каштане, и Розе приходится показать ему, как это делается. Дырочку надо не прокалывать, а пробуравливать. Прокручивать шило вокруг его оси, пока оно не достигнет мякоти каштана. Сначала надо проделать дырочку для шеи на обоих плодах, потом прочно вкрутить половинку спички в один из каштанов и насадить на нее другой. Затем снова пробуравить дырочки для ручек и ножек, и лучше всего сделать их поглубже, чтобы спички прочно сидели в гнездах.

Девочка научилась нехитрому ремеслу первой. Кажется, будто пальцы у мальчика неумелые, негибкие, и раз за разом плоды выпадают у него из рук на мокрую лужайку, и Розе приходится поднимать их, чтобы он мог повторить попытку. Роза и девочка смеются над ним, не желая обидеть, да он и не обижается. Хотя, может, сначала и обижался – ну, может быть, первые пару раз, когда они собирали плоды под огромным каштаном в лесных зарослях. Потом, как и сейчас, сидели в саду за домом на крылечке домика для игр посреди желтых и красных опавших листьев, и когда Роза посмеялась над неловкими попытками мальчика изготовить каштанового человечка, вид у него сделался испуганный. То же произошло и с его сестренкой. Но потом Роза помогла им обоим, и они поняли, что подсмеивалась она над ними беззлобно.

– Каштановый человечек, входи, входи, каштановый человечек, входи…

Роза напевает песенку и одновременно показывает мальчику, что ему надо сделать, чтобы собранный им каштановый человечек присоединился на деревянной полочке к другим уже готовым фигуркам. Она успела рассказать им, что чем больше фигурок они изготовят, тем больше денег заработают, когда будут продавать их в самодельном киоске у дороги. Раньше у Розы не было ни братика, ни сестренки, и хотя она знает наверняка, что они не останутся у них навсегда, а пробудут, скорее всего, только до Рождества, вспоминать об этом ей не хочется. Так здорово, что они здесь, думает она, просыпаясь. Ранним утром в субботу и воскресенье, когда не надо в школу, она может зайти в гостевую комнату, что находится по другую сторону от родительской спальни. Хотя ее приход будит их, близнецы на нее не серчают. Они протирают глаза, прогоняя остатки сна, и ждут ее предложений, чем будут заниматься сегодня. С любопытством слушают рассказы Розы о разных играх, и ее ничуть не задевает, что сами близнецы по большей части молчат и никаких предложений не высказывают. Она безумно счастлива всякий раз, когда показывает им какую-нибудь новую игру, которую сама же и придумала. И ей даже кажется, будто воображение у нее развивается и в голову легче приходят всякие забавные идеи и придумки – теперь, когда у нее появилась другая публика, помимо матери и отца, которые только и могут, что вскрикивать «о!», «ах!» или «мы такого раньше никогда не видали!».

– Роза, подойди-ка к нам на минуточку.

– Мам, мы играем!

– Нет, подойди. Ненадолго.

Роза бежит мимо огородных грядок, где между картофельным полем и кустами крыжовника торчит воткнутая в землю отцовская лопата.

– Что случилось?

Роза в нетерпении останавливается у входа в пристроенный к небольшому коттеджу сарайчик, но мать просит ее снять резиновые сапожки и войти внутрь. Роза немало удивлена, что родители встречают ее с какой-то странной улыбкой на лице. Они, наверное, уже давно так стоят, догадывается она, и наблюдают, как дети играют в саду.

– Тебе нравится играть с Токе и Астрид?

– Да, а что? У нас времени нет.

Ей обидно, что приходится торчать в сарайчике в дождевике, а близнецы в это время ждут ее у игрового домика. Если они закончат с каштановыми человечками утром, то успеют забрать из гаража ящики с фруктами и открыть торговлю из киоска еще до обеда, так что времени у них в обрез.

– Мы решили оставить Токе и Астрид у нас навсегда. Как ты на это смотришь?

Загудела стоящая за спиной отца стиральная машина. Родители смотрят на Розу.

– Им пришлось хлебнуть горя; теперь же им нужен хороший дом, и нам с папой кажется, что им будет хорошо у нас. Если тебе тоже так кажется? Как ты думаешь?

Такого вопроса Роза не ожидала и даже не знает, что ответить. Она думала, родители спросят, не хотят ли они черного хлеба с маслом или фруктовой воды, или пару печенюшек «Мария». Но оказалось, речь совсем о другом… И Роза отвечает так, как и ожидают от нее улыбающиеся родители: