На парусниках «Надежда» и «Нева» в Японию. Первое кругосветное плаванье российского флота - Иван Крузенштерн

Нас уверяли, что наместник в наказание дерзости английского капитана наложил на Когонг[161] великую денежную пеню, хотя дело сие нимало до него не касалось. Принятие таковых мер чиновниками китайского правительства, по крайней мере в Кантоне, весьма нередко. Сии насилия, может быть, скоро причинят бедственные последствия. Морские разбойники, наводящие теперь страх на южную страну Китая, а особливо в Кантоне и Макао, суть не что иное, как жители южных провинций сего государства, которые, быв доведены угнетениями самовластвующих мандаринов до крайности, прибегли к сему последнему средству для облегчения своего жалостного положения.

Пополудни в 3 часа возвратился лейтенант Левенштерн от губернатора, который, приняв его весьма ласково, не упустил обнаружить, что он, будучи с китайцами не в добром согласии, приведен прибытием нашим в некое беспокойство, а потому и желает сколько возможно скорее увидеться со мною. Китайцы требовали от губернатора немедленного извещения: военный ли корабль наш? Ибо в одном только сем случае можно оставаться в Типе. Если бы корабль был купеческий и мы не имели бы намерения идти в Вампу, тогда не позволили бы нам стоять на якоре в Типе. Одни только португальские купеческие корабли пользуются сим правом.

В следующее утро отправился я к губернатору и объяснил ему, что «Надежда» есть корабль военный, но что я имею повеление в пользу Американской компании погрузить в оном часть китайских товаров, для коих на «Неве» не достанет места, и что я пошел бы в Вампу, если бы «Нева» уже здесь находилась, но теперь должен дожидаться ее прихода. Сии обстоятельства привели как губернатора, так и меня в немалое недоумение. На вопрос, учиненный мне самому китайцами об определительности нашего плавания, принужденным нашелся я отвечать, что мы не пойдем в Вампу и что пробудем в Типе около трех недель только, чтобы запастись здесь водою и провизией для обратного плавания в Европу.

На таковой ответ решился я потому более, что губернатор и Бахман, сочлен голландской фактории, оказавший нам много приязни, меня уверили, что как скоро придет «Нева», тогда очень удобно будет испросить позволение на приход в Вампу, ибо выгода от приходящих туда кораблей для чиновников правительства и купечества столь велика, что они не сделают в том никакого затруднения. Губернатор данным мною китайцам ответом освобожден был от беспокойства, ибо в противном случае надлежало бы ему дать нам позволение оставить рейд Типу дней через несколько, в продолжение коих принужден бы я был взять к себе на корабль множество китайских таможенных чиновников, которые удобно могли бы подать повод к неприятным последствиям.

Положение португальцев в Макао стеснено чрезмерно, наипаче же обременительно положение губернатора по причине частых его сношений с китайским правительством. Хотя губернаторы и поступают с величайшею во всем предосторожностью, однако случаются иногда происшествия, в коих они, без крайней потери уважения к своей нации, мало чтимой и теперь китайцами, не смеют соглашаться на требования. За несколько месяцев перед приходом нашим последовало приключение, доказывающее то очевидно. Один живший в Макао португалец заколол китайца. Убийца, быв богат, предлагал родственникам умерщвленного некую сумму денег, дабы, скрыв происшедшее, не объявляли о том правительству. Родственники согласились и получили 4000 пиастров.

Но едва выданы были только деньги, вдруг донесено о смертоубийстве китайскому начальству, которое потребовало от губернатора немедленной выдачи виновного. Губернатор в том отказывает и объявляет, что убийство учинено в Макао, что он португальца предаст суду и что, если обличен будет в злодеянии, осудит его по законам португальским. Китайцы, не быв довольны сим ответом, приказывают вдруг запереть все лавки и запрещают доставление жизненных потребностей в Макао. Губернатор, имевший в запасе провизии для гарнизона своего на два года, не устрашается угроз сих и не выдает китайцам преступника. Суд между тем производят; убийца обличается и предается смертной казни. Китайцы, собравшись, отваживаются на покушение овладеть насильственно преступником в то время, когда поведут его на казнь. Губернатор повелевает собраться войску, зарядить на батареях пушки ядрами и картечью и ожидает нападения китайцев. Сии, устрашившись настоятельного принятия мер губернатором, не отваживаются на исполнение своего предприятия и возвращаются обратно под предлогом, что они наказанием преступника совершенно довольны, и доброе согласие опять восстанавливается.

Хотя английский Ост-Индский флот и не приходил еще из Европы, однако сочлены фактории оставили Макао уже за несколько недель и дожидались его в Кантоне. Итак, мне невозможно было увидеться с Друммондом, президентом английской фактории, с которым я познакомился в первую мою в Кантоне бытность в 1798 г. Но я не упустил уведомить его о прибытии моем в Макао. Друммонд, по получении известия, что я пробуду здесь недель несколько, поспешил оказать нам своя услуги, уступив мне собственный свой дом, который красивым положением и великолепным во внутренности убранством отличается перед всеми другими домами, наипаче же перед португальскими[162]. Услужливость Друммонда сим не ограничилась. Он приказал очистить и другой дом, принадлежащий Ост-Индской компании, для офицеров корабля нашего, желавших здесь на берегу пожить. Горнер, Тилезиус и майор Фридерици пользовались оным во все время бытности нашей в Макао.

Грот в саду дома Друммонда на Макао. Из “Атласа к путешествию вокруг света капитана Крузенштерна”

В.-Т. Тилезиуса фон Тиленау

Из сочленов английской фактории оставался здесь до прибытия Ост-Индского флота только Меткаф. Жена его была одна только европейская женщина в сем месте. Для нее, как образованной женщины, пребывание в Макао, конечно, тягостно, а особливо в отсутствии мужа, разлучающегося с нею каждую зиму. Но она, предусматривая, что тамошняя уединенная ее жизнь продлится и еще, может быть, около 15 лет, умела облегчать свое положение. Г-жа Меткаф имеет кроме отменных душевных свойств и сведения в таких науках, которые, будучи редко приобретаемы прекрасным полом, тем более возбуждали наше внимание, что она ими нимало не тщеславилась. Дом Меткаф открыт был всем офицерам «Надежды».

Я находил в нем приятнейшее препровождение свободного времени. Губернатор дон Кастано де Суза не говорил ни на каком другом языке, кроме португальского. Я сожалел о том очень потому более, что и он служил во флоте. Он был капитаном и за два года только сделался губернатором в Макао. Через год (срок здешнего губернаторства положен три года) надеялся он быть переведен губернатором в Гоа. Важнейшая особа по губернаторе в Макао есть дезембаргадор или верховный судья, от коего и сам губернатор несколько зависит. Он, как глава сената, имеет великое участие во всех делах сего малого правительства. Сказывали, что согласие между сими двумя начальниками по военной и гражданской части не велико. Может быть, в сем состояло преднамерение такого учреждения. Верховным судьей был при нас в Макао дон Михель Арриага Бруно де Сильвера. Человек молодой, хорошо воспитанный и со многими сведениями.