Хаски и его учитель белый кот. Том 1 - Жоубао Бучи Жоу

такое имя! Ха-ха-ха-ха, отличное имя, отличное! «Спроси у Небес» Учителя и твой «Ах Какого Черта»! А-ха-ха-ха-ха!

Поскольку Мо Жань уже получил божественное оружие, Сюэ Мэн и Ши Мэй также выбрали то, что пришлось им по душе. Сюэ Мэн взял длинный меч, а Ши Мэй — короткую флейту. Правда ни одно из них не изменилось в цвете, очевидно, не желая признавать их новыми владельцами. Но сейчас это не имело значения, ведь позже у них было время, чтобы попробовать договориться с артефактами.

На вечернее застолье в усадьбу все вернулись в приподнятом настроении. Гоучень Шангун никогда раньше не приводил смертных в озеро Цзиньчэн. Он великодушно пригласил их переночевать перед отъездом и старался быть самым радушным хозяином. Праздничные столы были уставлены мясом и вином, а пиршество сопровождалось энергичным барабанным боем. Все отлично провели время и, когда они направились к своим комнатам, были немного пьяны.

Комнаты для гостей примыкали к арсеналу божественного оружия. Глядя на это огромное дерево, Мо Жань подумал о только что полученном Цзяньгуй и не мог не призвать ивовую лозу, чтобы посмотреть на плеть еще раз.

«Не унять любовную тоску, сломав ивовую ветвь…»

Что хотел сказать этот лисий дух Цзи Байхуа? Почему он сказал что-то подобное, и что именно скрывалось за этими словами?

Мо Вэйюй был немного пьян, и алкоголь путал его мысли, но, как ни крути, это просто не имело смысла. Он никак не мог понять, как Чу Ваньнин открыл Чансянсы. Может, шкатулка была сломана?

Конечно, ему не нравился Чу Ваньнин! Что касается самого Чу Ваньнина… Как этот человек может быть «глубоко влюблен» в Мо Жаня? Какая чушь! Это даже не смешно.

Размышляя на эту тему, он оглянулся на своего Учителя. И в этот момент Чу Ваньнин вдруг тоже посмотрел на него. Их глаза встретились, и Мо Жань почувствовал, как внутри стало одновременно кисло и сладко, а сердце слегка дрогнуло, словно его уколола крошечная острая булавка. Повинуясь минутному порыву, Мо Вэйюй улыбнулся Чу Ваньнину, но тут же пожалел об этом.

Он совершенно точно ненавидел его, но почему-то, стоило ему посмотреть на учителя, внутри становилось так тепло и спокойно.

Чу Ваньнин никак не отреагировал на улыбку Мо, оставшись все таким же привычно беспристрастным. Он увидел, что Мо Жань вызвал Цзяньгуй. Подумав мгновение, он тоже призвал Тяньвэнь и подошел к своему ученику.

Цзяньгуй, казалось, имел такой же дурной характер, как и его хозяин. Ощущая приближение другого сильного божественного оружия, он угрожающе потрескивал алыми искрами, некоторые из которых долетали до Сюэ Мэна. Создавалось ощущение, что Цзяньгуй приготовился сразиться за лидерство.

В противоположность такому агрессивному поведению, Тяньвэнь, почувствовав присутствие агрессивно-настроенного собрата, вела себя куда сдержаннее. Как будто усвоив манеры от своего владельца, золотая лоза лишь чуть усилила свое сияние. Убедившись, что, в целом, Чу Ваньнин одобряет ее поведение, она засияла ровным ослепительно ярким светом, демонстрируя Цзяньгуй устойчивое самообладание, с которым исключительное божественное оружие должно приветствовать агрессивного собрата.

Два божественных оружия, созданные из одной ветви.

Одно совсем молодое и неопытное, другое прошло через сотни сражений.

Одно, как нетерпеливый и взбудораженный юноша, полыхало красным огнем, другое испускало золотое сияние, как гордый и надменный бессмертный мастер, стоящий на вершине самого высокого пика.

Чу Ваньнин взглянул на ивовую лозу в своей руке и на какое-то время задумался. Затем из-под густых полуопущенных ресниц он взглянул на Цзяньгуй, и позвал:

— Мо Жань...

— Учитель?

— Возьми своего... — ему было все же неловко произнести «какого черта», поэтому Чу Ваньнин, помолчав несколько секунд, продолжил, — возьми свою ивовую лозу, и давай посмотрим, на что вы способны.

Каша в мозгу Мо Жаня вскипела и пошла пузырями. Он совершенно не понимал, что происходит. Юноша ущипнул себя за переносицу и выдавил жалобную улыбку:

— Учитель, не шутите так, пощадите меня.

— Я дам тебе фору в три удара.

— Я никогда раньше не пользовался ивовой лозой.

— Десять ударов.

— Но…

Не тратя больше слов, Чу Ваньнин щелкнул Тяньвэнь, и золотая вспышка ослепила ошарашенного юношу! Мо Жань, чей страх перед Тяньвэнь глубоко укоренился в его сознании, был напуган до смерти и немедленно поднял Цзяньгуй, чтобы блокировать удар. Две ивовые лозы раскололи заснеженные небеса, сцепившись в воздухе, как пара сплетенных драконов. Золотые и алые искры брызнули в разные стороны.

Мо Вэйюй никогда раньше не изучал принципы действия этого необычного оружия, но он долгое время имел возможность наблюдать за боевым стилем Чу Ваньнина. Хотя это и потребовало приложения всех его сил и использования его исключительного врожденного таланта, Мо Жань смог защититься от нападения Тяньвэнь.

Они обменялись несколькими десятками ударов в ледяной воде озера. Хотя Чу Ваньнин сдерживал свою истинную мощь, но то, как Мо Жань проявил себя в борьбе с ним, превзошло все его ожидания.

Золотая Тяньвэнь и алый Цзяньгуй будто бы танцевали только им известный причудливый танец. Свист ветра, мелькание теней и ярких вспышек. Эти ивовые лозы пробудили к жизни и заставили бушевать некогда спокойные воды. Золото и кармин переплелись как любовники, не желающие расставаться. Их силы были равны.

Взгляд Чу Ваньнина был полон восхищения, но задыхающийся и измученный борьбой Мо Жань не заметил его.

Наконец, Чу Ваньнин сказал:

— Тяньвэнь, вернись.

Еще мгновение назад золотая лоза выглядела свирепой и безжалостной, но стоило ей услышать призыв хозяина, как вся ее ярость растаяла как лед в родниковой воде. Замерцав, она послушно вернулась в ладонь Чу Ваньнина.

Грудь Мо Жаня вздымалась, пока он пытался выровнять дыхание. Цзяньгуй в его руке все еще потрескивал огненными всполохами. Через несколько мгновений у него подкосились ноги, и он осел на землю. Его брови сошлись, а лицо отразило обиду:

— Сдаюсь! Сдаюсь! Этот недостойный ученик склоняется перед вами, Уважаемый Учитель! Пожалейте меня!

— Я же дал тебе фору в десять ударов.

Шельмец заскулил:

— Какие десять ударов. Вы нанесли мне минимум сто. Мои руки, о, мои руки, они же сейчас отвалятся! Эй, помогите кто-нибудь! — стонал он, сопровождаемый насмешливой ухмылкой Сюэ Мэна и сочувствующим взглядом Ши Мэя.

Чу Ваньнин спокойно взглянул на него и больше ничего не сказал.

Возможно, это была лишь иллюзия от бликов зеленых вод замерзающего озера, но уголки губ Чу Ваньнина, казалось, слегка шевельнулись, и его глаз коснулась легкая, почти невесомая улыбка. Это длилось всего мгновение, но вот Учитель уже отвернулся и посмотрел на поникшие ветви огромного дерева в центре двора. Лицо его было бесстрастно.

В ту ночь Мо Жань сидел в комнате