📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаФаворит. Том 1. Его императрица - Валентин Пикуль

Фаворит. Том 1. Его императрица - Валентин Пикуль

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 100 101 102 103 104 105 106 107 108 ... 176
Перейти на страницу:

– Вернемся! – дружно закричали гайдамаки…

Вернулись, и начался бой. Гайдамаки в азарте сечи проскочили мост и ворвались в турецкую Галту; там они никого не пожалели. На другой день турки ответили им яростным нападением, тоже никого не жалея, но были отбиты. Гайдамаки орали им через речку:

– Эй, Хасан! Кончай драться… лучше выпьем!

Враждующие помирились. Казаки честно свалили на мосту все пограбленное, турки разобрали свое добро, угостили казаков вином молдаванским, а гайдамаки дали хлебнуть хохлацкой горилки.

Шило вновь скомандовал: «На лошадей!» – и они ушли.

Узнав обо всем этом, старый хотинский паша сказал:

– Крепко ли помирились наши с гайдамаками?

– Очень крепко, и даже все добро вернули.

– Вот и хорошо, что так кончилось…

Но главарь барских конфедератов Пулавский расшумелся, что затронута честь султана турецкого и он сейчас же поскачет в Константинополь, а там маркиз Вержен поможет ему довести до ушей Мустафы III истину об уманских и балтских событиях.

– Без войны вам не жить! – бушевал Пулавский.

Хотинский паша велел отвести горлопана в крепость и там запереть. Ночью он вошел в камеру, накинул на шею спящего шелковую петлю и задавил.

– Вот теперь войны не будет, – сказал мудрый паша…

Но если бы он знал, кто управляет Диваном!

* * *

Поздно! Барон Франсуа де Тотт, резидент Версаля при дворе Бахчисарая, накрыл стол для калги-султана и его свиты. Русский кожаный поднос обложили сухарями и копчеными окороками из конины, которые очень обрадовали татар. Отдельно подали красную икру и вяленый изюм. Дипломат Франции угостил калгу шампанским.

– Аллах мне простит, – сказал тот, жадно выпив…

Далекие от политики Европы, татары и ногайцы жаждали лишь добычи и многолетнего безделья за счет ясырей – пленных. Россия никак не ожидала нападения, когда в степные пределы вторглась неумолимая орда. Румянцев из Глухова приказал срочно эвакуировать население степных хуторов, и крымские татары врезались в безлюдное пространство, имея цель – Бахмут, но на подходах к этому городу были перехвачены регулярными войсками, которые и уничтожили всех разбойников – поголовно, баш на баш!

Зато главные силы калги-султана, таясь по балкам, устремились прямо на Харьков, а Румянцев из Глухова не разгадал их маршрута. Сельские жители прятались от татар в скирды сена, забивались с детьми в солому. Но татары – народ опытный: они поджигали стога, обожженные люди выбегали, гася на себе одежду, татары со смехом арканили их, как скотину. Дуя на замерзшие пальцы, барон де Тотт наспех записывал впечатления от набега: «Головы русских детей выглядывают из мешков. Дочь с матерью бегут за лошадью татарина, привязанные к тулуке седла. Отец бежит подле сына на арканах… Впереди нас ревут угоняемые волы и овцы. Все в удивительном движении, и уже никогда не собьется с пути под бдительным оком татарина, сразу же ставшего богачом…» Горящие стрелы вонзались в соломенные крыши – огонь пожирал мазанки со свистом и таким чудовищным жаром, что многие татары тут же падали замертво, задохнувшись. Воздух был наполнен плачем женщин и криками мужчин, пепел хрустел на зубах лошадей и на зубах французского дипломата… О, как далек отсюда божественный Версаль!

Жажда добычи гнала татар вперед, только вперед – на Харьков. Они полоняли толпы беззащитных людей, все уничтожая, все сжигая, дотла разорили Новую Сербию, а ночью ретивый калга взмахом нагайки обвел курганы, охваченные огнями пожаров:

– Скажи, посол короля, что это тебе напоминает?

– Бургундию или Фландрию, – отвечал де Тотт.

– Неужели и у вас в Европе бывают такие зрелища?..

Харьковчане вооружились. Пастор Виганд, бывший профессор Московского университета, возглавил ополчение из студентов духовной семинарии. Бурсаки тащили на брустверы пушки, их черные рясы трепали степные ветры. А вокруг, насколько хватал глаз, сгорали деревни – враг рядом! Из окрестностей Харькова разбойники угнали 20 000 человек, ни один из них уже не вернулся. До татарского Перекопа дошла всего тысяча харьковчан – остальные пали в пути («так как, – писал пастор Виганд, – татары заставили их все время пути от Харькова до Крыма бежать привязанными к их лошадям»).

Хотинский паша, задавивший Пулавского, был умный турок и войны с Россией не хотел, но зато хотела ее Франция!

4. У порога счастья

Словом «турок» именовали в Турции только нищету и голь пахотную, все же другие, будь они даже нищими на майданах, назывались гордо «османами». Европа уже сложилась из нации, как дом из отдельных кирпичей, и лишь Турция никак не могла стать государством национальным, ибо «османов» было мало, а их империя состояла из покоренных народов. Нигде (кроме, пожалуй, Анатолии и Румелии) турки не чувствовали себя дома – всюду они были лишь оккупантами! Это первая странность империи османов. А вот и вторая: внутри империи деспотия уживалась с неким подобием демократии. Был султан, но аристократов не было. Любой грязный янычар, уличный торговец халвою или пленный раб-христианин мог достичь высоких постов в стране. Но зато он мог лишиться головы по капризу султана, и это тоже было в порядке вещей…

С давних времен считалось, что иностранные послы в Турции стоят «у Порога Счастья, сами прахоподобные». Алексей Михайлович Обресков предупреждал Петербург: «Начало всему в этой стране, как и основание ее, есть оружие! Выпусти сабли из рук, османлисы уже не ведают, за что ухватиться, и бьются как жалкие рыбы на песке…» Русское посольство располагалось в Буюк-Дере; Обресков с женою любовались по ночам светом маяков в Дарданеллах, а недалеко была греческая деревня Пиргос с водопроводами времен Юстиниана, но после разгрома Византии турки ни разу их не чинили, и потому для нужд посольства воду черпали из колодцев. На дворе четырнадцать лавров росли из одного могучего корня, образуя роскошный шатер прохладной зелени, а под лаврами бил фонтанчик, здесь же вкопали скамеечки для сидения, где Обресков и обсуждал сегодня дела восточной торговли со своими секретарями… Их мирную беседу прервало неожиданное появление посольского каваса – служителя:

– Сераль султана выслал сюда янычар с пушками…

Верхом на ослике вернулась с прогулки молодая жена посла, Обресков велел ей в доме укрыться, поцеловал нежно на прощание:

– Чую, случилось нечто, и не знаю, когда свидимся…

Началось шествие посла к визирю. Янычары вели богато убранных коней, шли в ливреях служители и четыре драгомана-фанариота. За ними шагали Обресков и его свита. В приемной визиря было немало турок разного возраста и положения, среди них посол увидел реис-эфенди и быстро перетолковал с ним:

– Ахмет, скажи мне, что произошло?

– Визирь уже сменен, на его место назначили пашу Кутаиса, он человек грубый и войны с вами жаждет, завтра и меня прогонят. А ваши гайдамаки подрались с нами в пограничной Галте.

1 ... 100 101 102 103 104 105 106 107 108 ... 176
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?