Школа Бессмертного - Алексей Владимирович Ларин

Знаешь, сколько раз семиградцы хотели меня изнасиловать?! Если бы не этот…

– И поэтому я спас тебя от петли. Выбил помилование. Так что мы квиты.

– А что между нами было – не считается?

– Я тебе сказал: что было – закончено. Всё, закрыли книжку. Хочешь оставаться при мне – не лезь сосаться. Иначе вышвырну за борт, Богом клянусь!

– Соловей!

– Нет!

Она вдруг утихла. Вытерла глаза, шмыгнула напоследок носом, села напротив, придвинув табуретку.

– Это всё из-за Марьи? – почти спокойно спросила она.

Соловей опять поморщился.

– Ну конечно же, из-за Марьи, дура ты стоеросовая! Как, по-твоему, я тебе помилование выхлопотал?!

– Ублажив царицу?

Соловей перегнулся через стол и влепил Сойке хлёсткую пощёчину. У неё мотнулась голова. Она вскрикнула и тут же сцепила зубы, держась рукой за покрасневшую щёку.

– Ещё раз заговоришь о ней в таком тоне, выбью зубы, – пообещал он.

Сойка молчала, ненавистно глядя на Соловья.

– Зачем ты меня вообще вытащил? – прошипела она.

– Хочешь вернуться? Ещё не поздно. – Соловей подождал, насмешливо глядя на коротковолосую рыжую бестию, до сих пор, кажется, не смирившуюся и ничего не понявшую. – Пойми, дура, я же о тебе забочусь. Я вытащил тебя из петли, снова взял в море – чего тебе ещё надо?

– Тебя! – выкрикнула Сойка.

– Забудь! – твёрдо сказал Соловей. – Ты мне нужна не постель греть, а вернуть остров. Согласна – мы с тобой ещё поработаем, нет – прыгай за борт и греби обратно. Не дожидайся, пока я тебя пристрелю за предательство.

– Значит, всё? Вот так вот, да?

– Да.

– А может, попробуем ещё разок, а? – она наклонилась, медленно развязывая шнурки на рубашке. – Ещё разок, а? Никто же не узнает.

Соловей вытащил пистолет Макарова, наставил на Сойку.

– Я вижу, слов ты не понимаешь.

Она замерла.

– Проваливай! – он помахал стволом в сторону двери. – И чтоб до утра я тебя больше не видел.

Она вскочила, отпихнув табуретку, вышла, хлопнув дверью. Ей хотелось вопить от обиды и ярости, хотелось рыдать, катаясь по полу, рвать и кусать. Но с Соловьем это было бесполезно. Он только ухмыльнётся, пожав плечами, отпихнёт её ногой и пройдёт дальше, забыв через пару секунд.

Когда он так поступил со своей прошлой шалавой, она веселилась и радостно смеялась, глядя на отчаяние девчонки, цеплявшейся за сапог Соловья и умолявшей не бросать её в Карагёзе. Она смеялась и радовалась, потому что он бросал малолетнюю портовую потаскуху ради неё, Сойки. И вот теперь она сама в роли той самой брошенной девки и разве что только за сапоги не цепляется.

Она брела по тёмному трюму, почти ничего не видя полуослепшими от слёз глазами. Толкнула дверь наугад.

В каюте тут же зажглась свеча на столике. Она моргала, пытаясь разглядеть, что здесь и кто, и узнала быстрее по голосу, чем по виду.

– Чего тебе? – сухо спросил Финист, спуская ноги с койки. Он был в одной рубашке и штанах и явно уже собирался спать.

Надо было хлопнуть дверью и идти искать свою каюту. Но она не смогла. Она сама не поняла, как оказалась напротив Скаль-Грайского с опущенной в стол головой и, запустив пальцы в волосы, горестно простонала:

– Он меня бросил!

– Соловей? – уточнил Финист, зажигая взмахом ещё пару свечей.

Она кивнула не глядя, всхлипнула.

Откуда-то на столе появились бутылка и пара стаканов. Хлопнула пробка. Финист разлил вино, протянул ей стакан. Она выпила, стуча зубами о край, икнула. Он налил ещё.

– Думала, он тебя любил?

Сойка подняла глаза. Скаль-Грайский смотрел насмешливо, с прищуром.

Она разозлилась.

– Ничего я не думала. Я знала, что он кобель, просто…

– Просто решила, что его сучка – ты, – Финист хмыкнул, скрестил на груди руки. – А оказалась другая.

Она помолчала, угрюмо глядя в стакан.

– Так это правда? – она вскинула глаза. – Марья ему хвост накрутила?

– Насколько мне известно, – кивнул Финист.

Сойка хлебнула вино.

– Сволочь! – процедила она зло.

– Кто именно?

– Оба. И он, и эта царская течная…

– Так, давай не выражаться, – попросил Финист. – Она моя кума, так что следи за языком.

– И ты туда же! – горько пробормотала Сойка, отпивая ещё. – Конечно, куда мне до неё. Царица, блин, в шелках вся да в алмазах. Не то что я – нищая вонючая аловчанка. Правда, Марья вырезала там всех наших?

– Не всех, – качнул головой Финист. – Но кое-кого да, повесили. А ты чего ожидала? Тебе-то ещё повезло. Иван бы тебя не помиловал.

– Да пошли они все! – она мотнула головой, помолчала, заметила вдруг: – А ты чего не пьёшь?

Скаль-Грайский пожал плечами.

– Не хочется.

– Налил же.

– За компанию. Но в походах я не пью.

– Да ладно, чего ты! Уж точно не сегодня в бой и не завтра.

Он промолчал. Сойка допила стакан, всмотрелась в задумчивое лицо.

– Почему ты меня защищал? – неожиданно спросила она. – Там, во мшарах. И на Гребне тоже.

– Чего? – непонимающе нахмурился он.

– Ну, когда эти… семиградцы… хотели изнасиловать меня…

– А! – он слабо улыбнулся, помолчал. – Мы воины. А не разбойники.

Она вспыхнула.

– Говори за себя. Ты, может, и воин, а вот твои люди такие же, как наши. Дай им волю – драли бы меня неделю всем полком.

Финист коротко взглянул исподлобья, промолчал.

– Ладно, – пробормотала она, остывая. – Извини. В любом случае спасибо.

– Учти, от петли я бы тебя не стал спасать, – заметил он.

Сойка фыркнула.

– Ну да. Пусть лучше меня повесят, чем трахнут. Странные у вас, у благородных, представления.

Она словно невзначай расшнуровала пару петель на рубашке, распахнула ворот пошире, как от духоты.

– Ты заслужила виселицу, – спокойно сказал Финист. – По приговору. Остальное – нет.

– Правда? – Сойка прищурилась, прикусила губу. – А если бы я сама хотела?

– Чего?

Она рывком пересела к нему на койку, обхватила за шею и наклонилась к уху.

– Не пьёшь в походах, ладно, – зашептала она, щекоча горячим дыханием и запуская руку ему между ног. – А что насчёт остального? Как-то же ты расслабляешься?

– Сплю, – он сделал не слишком убедительную попытку отодвинуться; она почувствовала это.

– Да ну, чего ты, Скаль-Грайский! – шептала она, нашаривая пряжку на ремне. – Не строй из себя, ты же тоже хочешь.

– Не имеет значения, чего я хочу…

Она не дала ему договорить, поцеловала, обхватив обеими руками за голову. Оторвалась, задохнувшись, секунд через десять, спросила, заглядывая прямо в глаза:

– Хочешь прогнать меня? Как он?

Финист взмахнул рукой, погасив свечи. Она стянула рубашку через голову и толкнула его на подушки.

Глава 11

Флот её величества

На следующее утро Финист поднялся