Последний проект - Майкл Ридпат

– Твой отец всегда тебя любил, – продолжал я. – И любовь эта была беззаветной и неподдельной. Да, он скрывал от тебя тайну, но он так же скрывал её и от себя. И лично к тебе это не имело никакого отношения. Он никогда не сожалел о том, что был твоим отцом, и ты это прекрасно знаешь. И не надо думать о нем, как о ком-то другом. Ему бы это крайне не понравилось.

Её тонкое личико засветилось улыбкой. Она поцеловала меня в щеку и уютно положила голову мне на грудь.

– Прости меня, Саймон. Наверное, тебе со мной было очень трудно.

– Всё это объяснимо. Ведь тебе так досталось.

– Знаешь, что меня больше всего тревожит в связи с «БП-56»?

– Что?

– А то, что я – беременна.

– Ведь ты не думаешь, что…

– Не знаю. Теоретически препарат никак не должен подействовать на плод. Но ничего нельзя знать наверняка. Я боюсь…

Я тоже боялся и молился о том, чтобы с ребенком все было в порядке.

– Но ведь последнее УЗИ показало, что там всё в порядке. Разве не так?

– Пока да. Надо будет провести все возможные тесты. Прости меня, Саймон.

Я прижал ее к себе, и мы долго молча лежали рядом.

Перед отъездом вечером в аэропорт нам еще предстояло повидаться с двумя людьми. Мать Лайзы была просто вне себя от счастья. Расцеловав нас обоих, она пожелала нам счастья и потребовала, чтобы мы вернулись в Сан-Франциско и все вместе отпраздновали День Благодарения. Отпустила она нас лишь после того, как мы пообещали приехать.

С Эдди дело обстояло сложней. В ожидании Лайзы я проторчал на улице рядом с его жилищем более получаса.

– Ну и как он на это отреагировал? – спросил я.

– Я очень счастливый человек, Саймон, хотя я настолько глупа, что не всегда это понимаю, – ответила она после довольно продолжительного молчания. – У меня есть ты, а у Эдди никого нет. Он так одинок.

– Тебе трудно с ним расстаться?

– Эдди так тяжело пережил смерть папы, – продолжила она, не ответив на мой вопрос.

– Послушай, Лайза, – сказал я, глядя ей в глаза. – Я не хочу чтобы ты выбирала между мной и братом. Когда дела немного прояснятся, ты сможешь приехать в Сан-Франциско и пожить некоторое время у Эдди. У меня нет никакого желания становиться его врагом.

– Спасибо, – сказала она с улыбкой. – А сейчас нам пора. Такси уже ждет.

В понедельник утром мы все собрались в большом конференц-зале. Венчурную фирму «Ревер» представляли Джил, Арт, Дайна, Рави и Даниэл, а «Био один» была представлена доктором Эневером и Джерри Петерсоном. Это совещание по моей просьбе созвал в своем офисе Гарднер Филлипс. Он, само собой, тоже принимал участие в собрании. Одна из его помощниц – серьезного вида молодая женщина в очках – держала наготове блокнот и стило, чтобы вести стенографическую запись.

Когда я и Лайза вошли в зал, Гарднер Филлипс поднялся с места, пожал мне руку и предложил сесть. Мы заняли указанное место за длинным столом, а сам адвокат уселся справа от меня. Я ему полностью доверял, хотя и знал его все еще не очень хорошо. В этот момент мне нужен был первоклассный юрист, и я был весьма благодарен Джилу за то, что он меня с таковым познакомил.

– Благодарю вас, леди и джентльмены, за то, что вы согласились прийти. Полагаю, что все вы знакомы с моим клиентом сэром Саймоном Айотом и его супругой Лайзой Кук. Они располагают некоторой информацией о компании «Био один» и готовы этой информацией с вами поделиться. Мы вас слушаем, Саймон.

Я послал присутствующим улыбку. Дайна кивнула и улыбнулась в ответ. Рави сидел со своим обычным отрешенным видом, у Даниэла вид был, напротив, восхищенный. Все остальные одарили меня суровым взглядом. Джил внимательно смотрел на меня из-за толстых стекол своих очков. Брови его были сдвинуты, а лоб избороздили морщины. Эневер, судя по его виду, был вне себя от ярости. Одним словом, моя аудитория не выглядела очень доброжелательной.

– Новости у меня, к сожалению, скверные, – начал я. – Мы с Лайзой обнаружили, что «Невроксил-5» представляет опасность для жизни.

В комнате началось какое-то тревожное шевеление, а Эневер резко бросил:

– Докажите!

– Мы это обязательно сделаем, – сопровождая слова кивком, ответил я и принялся рассказывать все с самого начала. Я рассказал о той тревоге Лайзы, которую вызвал у неё «Невроксил-5», о предсмертном сообщении Джона, и о своем собственном расследовании в клиниках, где проводились испытания. Затем я сказал, что Лайза получила возможность получить более полные данные, которые подтвердили её первоначальные опасения.

Эневер мгновенно перешел в контратаку.

– Какие данные? – спросил он, обращаясь к Лайзе.

– Я не могу ответить на этот вопрос, – сказала она, поскольку Гарднер Филлипс строго настрого приказал нам не говорить о том, как мы раздобыли информацию. – Но смею вас заверить, что полученные нами выводы сомнений не вызывают.

– Но это же полный абсурд, – фыркнул Эневер. – Ваши, как вы говорите, «выводы» не имеют под собой никаких оснований, и поэтому ничего не стоят. Давайте прекратим зря тратить время и вернёмся к работе.

– Неужели вас нисколько не тревожит увеличение числа инсультов среди пациентов, принимавших «Невроксил-5» полгода и более?

– Естественно, не беспокоит, поскольку ничего подобного не было.

– Надеюсь, вы же не станете отрицать, что пытались просить клиники переквалифицировать диагнозы тех пациентов, которые получили инсульт? Вы хотели, чтобы их исключили из числа тех, кто страдает Болезнью Альцгеймера.

– Да, просил. Но только в тех случаях, когда это было действительно уместно. Хорошо известно, что при диагностировании Болезни Альцгеймера часто случаются ошибки.

– А как нам быть с доктором Катарро? Ведь он был очень встревожен, не так ли? Вскрытие двух его пациентов, погибших от инсульта, показало, что они оба страдали Болезнью Альцгеймера.

– Не исключено. Но мы имеем дело с престарелыми людьми, и то, что двое из них скончались от инсульта – не более чем статистический всплеск. С доктор Катарро стало трудно иметь дело.

– И он весьма своевременно погиб в автомобильной катастрофе…

– Совершенно верно, – пробормотал Эневер но, заметив, что все сидящие за столом изумленно вскинули брови, добавил: – Послушайте, мне очень жаль этого парня. Но он был просто дурак.

– Вы готовы представить все данные клинических испытаний независимым экспертам? – спросил я.

– Ни в коем случае, – ответил Эневер. – Эта информация носит строго конфиденциальный характер, поскольку серьезно затрагивает наши коммерческие интересы. Тем более, что Управление контроля пищевых продуктов и медицинских препаратов получает все сведения о побочном действии лекарства.