Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу - Виктор Сонькин

Путешественники прежних времен в полной мере оценили красоту и обаяние Мавзолея Цецилии Метеллы и его живописных окрестностей. Байрон посвящает ей несколько прочувствованных строф в «Паломничестве Чайльд-Гарольда», а художник Иоганн Тишбайн на своей самой знаменитой картине изображает молодого Гете среди итальянской зелени и руин — и на заднем плане в дымке виднеется башня Цецилии Метеллы. Возле пятого верстового камня дорога немного отклоняется влево. В этом месте на небольшом расстоянии друг от друга стоят четыре больших насыпных кургана (все — справа от дороги, если смотреть со стороны Рима). По легенде, возле пятой мили Аппиевой дороги в древности проходил Клуилиев ров — оборонительное сооружение, выкопанное Клуилием, царем Альба-Лонги; и именно здесь состоялась знаменитая битва Горациев и Куриациев.

Предание относит это событие в глубокую древность — к началу VII века до нашей эры. Альба-Лонга была (здесь и далее добавляйте к каждому высказыванию «по легенде») метрополией Рима, местом, откуда были родом Ромул и Рем. Рим очень быстро вырос настолько, что стал сопоставим по размерам с городом-прародителем; возник вопрос, кто будет главенствовать над Лацием. Пока что речь шла о совсем небольшой территории: расстояние между Римом и Альбой не превышало 20–25 километров.

Пока армии (альбанская — под предводительством царя Клуилия, римская — под предводительством царя Тулла Гостилия) готовились к сражению, альбанцы послали к противникам эмиссара. «Послушайте, — сказал посланец, — если мы сейчас вступим в кровопролитный бой, то каков бы ни был его исход, силы обоих государств

будут подорваны. А ведь мы в кольце врагов: коварные этруски только и мечтают, как бы прибрать к рукам наши земли. Может быть, попробовать решить дело как-то иначе, по обычаям предков?» Римляне задумались: альбанцы, в конце концов, были им близкими родственниками (в том числе в самом прямом смысле слова), говорили на том же языке, почитали тех же богов; этруски, с другой стороны, были силой опасной и чуждой. Было решено, что исход конфликта решит единоборство храбрейших воинов с каждой стороны, и город, чьи мужи будут побеждены, мирно покорится городу победителей. Оба войска выставили по трое братьев: Альба — Куриациев, Рим — Горациев (хотя некоторые древние историки считали, что наоборот). Битва началась у Клуилиева рва; довольно скоро два Горация пали, все три Куриация получили ранения разной тяжести, а единственный выживший Гораций остался невредим. Тогда он пошел на тактическую уловку: стал убегать, но не в полную силу, рассчитывая на то, что Куриации нагонят не одновременно, а сообразно с тяжестью ран каждого из них, и он расправится с ними поодиночке. Так и вышло. Римляне, уже потерявшие было надежду, с восторгом приветствовали национального героя; не радовалась лишь сестра Горациев, оплакивая одного из павших альбанцев: он был ее женихом. Возмущенный этим непатриотичным поведением, Гораций-победитель заколол и сестру.

Курганы на этом месте по традиции называются могилами Горациев и Куриациев. Тит Ливий сообщает, что римлян похоронили вместе, ближе к Альба-Лонге, а альбанцев — наоборот, ближе к Риму, каждого на том месте, где он принял смерть. Кроме того, он пишет, что и в его время (при Августе) на гробницы пяти братьев можно было посмотреть на том же месте. Те курганы, которым приписаны громкие имена древних римских героев, сооружены с использованием материалов, которых не могло быть в распоряжении римлян VII века до н. э. Но не исключено, что мы имеем дело с намеренной «антикварной» реставрацией эпохи Августа и именно это имел в виду Ливий.

Вилла Квинтилиев

Сразу же после кургана Горациев, с противоположной стороны дороги, видны развалины еще одного гигантского поместья. Это — вилла Квинтилиев.

Братья Квинтилии (одного звали Секст Квинтилий Максим, другого Секст Квинтилий Кондиан; обратите внимание, что двум родным братьям при рождении дали одно и то же личное имя) жили во II веке нашей эры и славились красотой, умом, образованностью, богатством и прочими достоинствами. Братья нередко образуют творческие тандемы; именно таковы были Квинтилии. Даже консульскую должность они занимали одновременно. При «добрых императорах» братья жили мирно и спокойно. Но как раз в это время со смертью Марка Аврелия череда добрых императоров подошла к концу, и на престоле оказался неуравновешенный Коммод.

Вилла Квинтилиев. Рисунок XIX века.

О том, чем это закончилось для Квинтилиев, рассказывает историк Дион Кассий. Коммод захотел прибрать к рукам огромное состояние братьев и приказал их казнить, а имущество конфисковать. Братья, не разлучавшиеся всю жизнь, были вместе казнены. Но тиранам этого мало, они склонны уничтожать своих подданных целыми семьями. У Секста Максима был сын, тоже Секст. Весть о том, что он объявлен вне закона, застала Секста-младшего в Сирии. Он напился заячьей крови и нарочно упал с коня. Его вырвало. Окружающие решили, что это его собственная кровь и он умирает; юношу отнесли в дом, откуда он с помощью верных рабов сбежал, а на погребальном костре сожгли барана. Но хитрость Квинтилия-младшего стала известна, и на него началась настоящая охота. Коммоду каждый день приносили очередную отрубленную голову, сообщая, что это голова Квинтилия; заодно репрессиям подверглись все друзья семьи, которых подозревали в том, что они могут укрывать беглеца или как-то ему помогать. Поймали его в конце концов или нет — неизвестно; известно, что после бесславной гибели Коммода в Риме появился самозванец, выдававший себя за Секста Квинтилия и намеревавшийся вернуть себе сокровища клана. Впрочем, когда его стали расспрашивать о греческой политике, в которой Квинтилий был весьма сведущ, самозванец даже не понял, о чем его спрашивают, и этим выдал себя.

Братья Квинтилии могли предчувствовать свою гибель; во всяком случае, она им была напророчена. В провинции Киликии был оракул, выдававший предсказания необычным способом: он видел вещие сны и потом их зарисовывал. Квинтилиям была выдана табличка с изображением мальчика, который душит змей. Это была отсылка к известному мифу о Геракле, который младенцем задушил змей, посланных ему на гибель богиней Герой. Учитывая, что Коммод считал себя воплощением Геракла (в Капитолийских музеях есть известный бюст, где он изображен с атрибутами героя — палицей и львиной шкурой) и что братьев удавили, смысл пророчества становится прозрачен.