Краткая история русского флота - Феодосий Веселаго

Конгрессы и сеймы

Успешная война с Францией, окончившаяся освобождением государств Западной Европы от владычества Наполеона, поставила Александра I во главе всех монархов и главных политических деятелей.

Александром I был основан «Священный союз», [36]и вслед за окончательным свержением Наполеона состоялся Венский конгресс в 1815 году, на котором происходило решение вопросов, оставшихся неопределенными при заключении Парижского мира. В числе их важнейшим было распределение земель, завоеванных союзниками, и устройство Германского союза.

Наводнение 7 ноября 1824 года

Другим, также касающимся флота и весьма тяжелым событием было сильное наводнение 7 ноября 1824 года, наделавшее много бед как в Петербурге, так и в Кронштадте. По произведенным разрушениям похоже на это было только наводнение 1777 г., случившееся в ночь на 10 сентября, когда вода у Главного адмиралтейства поднималась выше ординарной на 10 1/2 футов и была затоплена большая часть города. Тогда в галерной гавани было значительно повреждено множество домов, из которых 18 совсем унесено водой. Одно исправление повреждений в петербургских адмиралтействах и верфях обошлось около 15 тысяч рублей, кроме стоимости разнесенного леса, дров и порчи разных припасов. Суда разбросало по мелям, и людей из одного морского ведомства погибло 31 человек. В Кронштадте это наводнение повредило укрепления гавани, а часть их вовсе разрушило; с крепостей смыло 47 пушек, кроме леса, дров и пр., разнесло даже мелкие портовые суда и испортило и уничтожило много запасов провизии. Со времени этого наводнения в Петербурге были установлены правильные предостережения жителей пушечными выстрелами о большой прибыли воды, причем днем на адмиралтейском шпице и полицейских каланчах поднимались флаги, а ночью фонари.

Наводнение 1824 года по обширности залитой части города и произведенным им бедствиям, разрушениям и убыткам для Петербурга было несравненно значительнее наводнения 1777 года. О разрушениях в Кронштадте во время последнего наводнения 7 ноября дает понятие рапорт главного командира управляющему министерством, писанный на другой день 8 ноября: «С прискорбием доношу В. П. о горестных последствиях во время бывшей 7 числа сего ноября от SW бури, каковой по летописям Кронштадта никогда не бывало. Вода возвысилась выше ординарной на 11 1/2 футов, а ветром и волнением истреблены все деревянные гаванные крепости и снесены с пушками и якорями, на них бывшими. Остались только полуразрушенные два деревянные бастиона и в таком же виде половина бастиона. Каменные гаванные крепостные строения уцелели, хотя на них местами каменные же брустверы сброшены и некоторые пушки опрокинуты. Корабли, фрегаты и прочие суда в гаванях брошены на мель и многие из них нет надежды спасти»…

По собранным впоследствии подробным сведениям оказалось, что во время наводнения в Кронштадте совершенно разрушено 34 частных дома, 196, сделавшиеся негодными для житья, предположено разобрать, и только 156, как менее пострадавшие, могли быть исправлены. Людей погибло 76 человек. Наружные части крепостных валов города и загородных укреплений значительно размыты; в разрушенных гаванских укреплениях орудия со станками провалились в воду, магазины в военной гавани сильно повреждены; а пеньковый магазин за петербургскими воротами снесло с места. В крепости Рисбанк смыло караульный дом, с укреплений сбросило в воду 45 орудий и т. п. Казенные леса, шлюпки и множество других предметов разбросало по сестрорецкому берегу на пространстве 80 верст.

В день наводнения в кронштадтских гаванях находились 28 кораблей, 19 фрегатов, 6 бригов и до 40 транспортов и разного рода мелких судов, как то: шлюпов, гемамов и др. Из этого числа 5 кораблей и 1 фрегат находились для исправления в канале Петра Г и один фрегат занимал пост брантвахты у купеческих ворот; все же остальные суда стояли ошвартовленными в военной и средней гаванях. Во время наводнения, кроме судов бывших в канале Петра I, удержались на своих местах только 12 (6 кораблей, 4 фрегата, темам и бриг), а остальные все разбросало по мелям. Страшную картину разрушения представляли оторванные от палов суда, свалившиеся друг с другом, проталкивавшиеся между тремя рядами пал и, наконец, становившиеся на мель или на сваи и на обломки разрушающихся гаванских укреплений. В военной гавани большие суда прибивало к северной стенке, а некоторые мелкие, через разрушенные части стен, выносило даже за гавань.

Для пособия пострадавшим от наводнения и исправления произведенных им разрушений были приняты самые энергичные меры и; щедро отпущены значительные суммы. В Кронштадте для исправления гавани и снятия с мелей судов обращены наличные морские команды, и дело пошло довольно успешно.

Замечательно, что до этого наводнения в Кронштадте никаких предостерегательных сигналов о возвышении воды не было, и только в декабре 1824 года главный командир доносил управляющему министерством: «Чтобы жители низменных частей города могли быть предварены, особливо ночью, о предстоящей им опасности, равномерно, чтобы команды, назначенные к снятию судов с мели, немедленно из казарм могли итти, – велел я у главной гауптвахты поставить пушку и выстрелами давать сигналы, как то в Петербурге делается»…

Суда, совершенно негодные к плаванию, начали разбирать с осени 1825 года, и в продолжение четырех лет с 1826 по 1829 год, кроме 4 фрегатов и мелких судов, разобрано 15 кораблей; 2 обращены в блокшифы и 3 в магазины.

Чичагов и его управление

Начало XIX века ознаменовалось бурным потоком преобразований по всем частям морского управления. Но этот стремительный порыв далеко не оправдал возлагаемых на него надежд. Все старое, заранее признанное тогда несостоятельным, ломалось и уничтожалось без должной осмотрительности и затем торопливо заменялось новым, по большей части заимствованным из английского флота и иногда не соображенным ни с характером русского человека, ни с состоянием средств государства. Подобные нововведения, конечно, не могли укорениться на русской почве, но другие, чисто технические, вошли в служебный обиход, прочно удержались в нем и принесли ожидаемую от них пользу. К числу последних нововведений относятся: определение более целесообразных размеров рангоута, такелажа, качества парусных полотен и формы якорей; устройство на кубриках кораблей, около борта, коридоров; около шпиля чугунного бугеля с зубцами для палов; укладка матросских коек в сделанные по бортам сетки вместо прежнего помещения их в рострах; отведение на кубрике особой каюты для матросских чемоданов; уничтожение «шханц–клетней» (красного сукна с белым бордюром, развешиваемого в праздники по бортам кораблей), «как украшения излишнего и безобразного», и многое другое.

В то время большинство наших преобразователей было убеждено, что для блага России совершенно достаточно переносить к нам «в точной копии» все полезное иностранное, не обращая внимания на то, подходят ли основания и все подробности нововведения к характеру народа и положению страны. Это благоговение к иностранному и печальное незнание своего русского сказалось, как мы видели, и во взглядах «Комитета образования флота», не решившегося уничтожить или ослабить в нашем флоте бесчеловечное наказание линьками. Причиной этому была слепая подражательность английским морским порядкам, где матроса, захваченного на службу вербовкой, по большей части обманом, необходимо было держать как арестанта, не спуская на берег и поддерживая дисциплину исключительно жестокими наказаниями, которые для нашего матроса были совершенно излишними. Убеждение в преимуществах английского матроса перед русским, собственно в морском деле, было в то время у нас развито в такой степени, что при снаряжении первой кругосветной экспедиции находились старые моряки, советовавшие нанять для нее английских матросов, полагая, что русские для такого отдаленного плавания не будут годны. Но начальник экспедиции, Крузенштерн, обладавший более верным взглядом, не послушался этих советов, и взятая им русская команда доказала, что ни в каком случае русский матрос ни в чем не уступит иностранному.