Зеркало времени - Майкл Кокс

После неловкого молчания, так и не придумав, что сказать, я встаю и собираюсь удалиться, но мистер Персей тотчас вскакивает с дивана.

— Прежде чем вы уйдете, мисс Горст, я хочу сказать вам одну вещь. Вы меня выслушаете? Это касается нашего разговора, произошедшего после вашей прогулки с моим братом у озера.

Немного поколебавшись, он прочищает горло и продолжает:

— Мне не следовало говорить с вами в таком тоне, и я надеюсь, вы простите меня. Я обещаю впредь вести себя лучше.

Его слова дышат простодушной искренностью, трогающей мое сердце; я ведь понимаю, чего стоило такому гордецу обратиться ко мне в столь непривычной для него манере.

Я отвечаю, что никогда не посмела бы ждать извинений от старшего сына миледи, в каком бы тоне он ни счел нужным разговаривать со мной, и мистер Персей слегка наклоняет голову, давая понять, что оценил мои слова. Затем я благодарю, что он взял мою сторону в вопросе предполагаемого путешествия на Мадейру.

— О, здесь благодарности не требуется, — откликается он. — Похоже, у вас есть свои причины не хотеть ехать туда, а у меня имеются свои основания желать, чтобы матушка восстанавливала здоровье в любом другом месте.

— Но похоже, она уже приняла решение, — замечаю я, — и мне, разумеется, придется ехать с ней, куда она прикажет.

— Посмотрим, что тут можно сделать. Вообще-то матушка должна учитывать ваши пожелания в данном вопросе, ведь вы явно стали для нее чем-то большим, нежели просто платная компаньонка. Она осталась совсем одна после смерти отца и, скажем так, попала под сомнительное влияние. Но общение с вами пошло ей на пользу, мисс Горст, за что я вам глубоко признателен.

— Могу вас заверить, сэр, я всегда буду служить вашей матушке со всем усердием, как она того заслуживает.

Он в свою очередь заверяет меня, что нисколько в этом не сомневается. Пожелав доброй ночи, я двигаюсь к двери, но он заступает мне путь.

— С вашего позволения, мисс Горст, я хочу сказать вам еще одно.

В прекрасных темных глазах мистера Персея — столь похожих на глаза матери! — отражаются языки пламени, горящего в камине за моей спиной. Внезапно у меня пересыхает в горле, и сердце начинает биться учащенно.

— Помнится, в ходе нашего предыдущего разговора вы любезно дали мне пояснения касательно вашего отношения к моему брату. Вы заявили, что ваши чувства к нему носят непредосудительный характер — кажется, вы именно так выразились?

Да, подтверждаю я, он все правильно помнит.

— В таком случае, мисс Горст, не скажете ли вы, какого рода чувства питает мой брат к вам?

— Вероятно, сэр, — отвечаю я, слегка растерявшись, — с этим вопросом вам следует обратиться к мистеру Рандольфу Дюпору.

— У нас с братом нет обыкновения откровенничать друг с другом. — Его голос теперь звучит чуть холоднее, и красивое лицо становится чуть суровее. — Как вы уже поняли, мисс Горст, у нас с Рандольфом нет ничего общего, решительно ничего. Даже в детстве мы жили каждый своей жизнью, и так продолжается поныне. Известная дистанция между нами объясняется также и моим положением в семье. Мой брат, обладая веселым компанейским нравом, пользуется всеобщим расположением. Он метко стреляет, слывет знатоком верховой охоты с собаками, и я открыто признаю его превосходство в бильярде. Но в нем нет ни честолюбия, ни упорства, ни прочих черт характера, свойственных Дюпорам. Если вдруг со мной приключится несчастье и он унаследует матери вместо меня — какая тогда будет польза в бильярде? Самые важные вещи — я говорю, разумеется, о семейных интересах и прежде всего о нашем долге перед предками, от которых мы унаследовали все, чем сейчас владеем… так вот, самые важные вещи не имеют для моего брата ни малейшего значения. А для меня они значат все.

Мистер Персей снова говорит в обычной своей манере, и я снова вижу перед собой будущего двадцать седьмого лорда Тансора, надменного и холодного.

— Мы с братом давно уже стали совсем чужими людьми, — продолжает он. — Вот почему я осмелился спросить вас, мисс Горст, считаете ли вы, что он питает к вам столь же непредосудительные чувства, какие, по вашему заверению, вы питаете к нему.

Как мне ответить? Я не сомневаюсь, что мистер Рандольф любит меня и хочет на мне жениться; но, даже невзирая на свое твердое намерение отвергнуть его брачное предложение, я решаю не открывать правды его брату, ибо уверена, что из этого не выйдет ничего хорошего ни для мистера Рандольфа, ни для меня. Возможно, мне и не помешало бы возбудить немного ревности в мистере Персее, но существует опасность, что она непоправимо повредит делу, а мне нельзя так рисковать.

Посему я смело встречаю выжидающий взгляд мистера Персея и отвечаю, что я не вправе говорить за мистера Рандольфа Дюпора, но что у меня нет никаких оснований считать, что его отношение ко мне отличается от моего отношения к нему. Я сожалею о своей лжи, но при виде просветлевшего лица молодого человека тотчас понимаю, что поступила правильно, сказав неправду.

— Так значит, я ошибался? — спрашивает он после короткого раздумья.

— Ошибались в чем?

— В своем предположении, что между вами и моим братом существует взаимный интерес сугубо личного характера?

— Он вам так сказал? — спрашиваю я, хотя уверена, что ничего подобного он не говорил.

— Повторяю, у нас с Рандольфом нет обыкновения откровенничать друг с другом.

— Мистер Рандольф очень добр ко мне, — признаю я. — Но, как вы сами изволили заметить, у него веселый компанейский нрав, и не стану скрывать, мне приятно его общество, а ему — мое. Но что касается до взаимного интереса сугубо личного характера, если употребить ваше выражение, так ни о чем подобном не идет и речи.

— Рад это слышать, — только и говорит мистер Персей, но я вижу в его глазах облегчение, которое даже он не в силах скрыть.

Он направляется следом за мной к двери, мы молча спускаемся в вестибюль, где опять останавливаемся под портретом турецкого корсара.

— Вы упомянули о неком сомнительном влиянии на ее светлость… — нерешительно замечаю я.

— Думаю, вы поняли, какого… гм… джентльмена я имел в виду.

— Позвольте спросить, считаете ли вы, что он причастен к решению вашей матушки отправиться на Мадейру?

— Не исключено, — отвечает мистер Персей, — хотя его мотивы мне пока непонятны. Но одного того, что такая вероятность существует, вполне достаточно. Завтра я поговорю с матушкой на эту тему. Итак, мисс Горст, желаю вам доброй ночи.

Он без улыбки кланяется мне и переводит взгляд на застекленную парадную дверь.

— Вижу, дождь уже кончился. Пожалуй, я прогуляюсь по террасе. Мне нужно многое обдумать. Еще раз доброй ночи, мисс Горст.

По пути наверх я сталкиваюсь с миссис Баттерсби, выходящей из комнаты мистера Рандольфа. Мы с ней не виделись уже несколько недель — никаких приглашений на чай от нее больше не поступало.