Дочь костяных осколков - Андреа Стюарт

– Принеси в мою комнату пергамент и перья.

Пора была писать прокламации о смерти императора.

Мое животное прижалось к моим ногам. Да, я уже начала думать о нем как о своем. Очень хотелось принять ванну.

– Трана. – Я решила, что у нее должно быть имя, и назвала Траной.

Она радостно запищала и ткнулась носом в мою ладонь. Я почесала ее в основании рогов.

– Бинг Тай, следуй за нами.

Надо было отыскать еще одну служанку, чтобы она проводила меня в купальню и набрала в какую-нибудь из уцелевших ванн воды. Потом займусь написанием прокламаций. Еще надо навести порядок в обеденном зале и убрать тела.

Да, я жутко устала, и мое сердце было разбито, но в эту ночь я должна была хоть немного поспать.

Я прошла к парадному залу и, увидев край фрески над лестницей, оцепенела от ужаса.

Люди Аланги стояли, взявшись за руки… Их глаза были открыты.

Я видела эту фреску только вчера. Ни у кого не было возможности переписать глаза людей Аланги. Да и следов свежей краски нигде не видно.

Что это значит?

Кто-то вошел в зал. Судя по одежде – не слуга. Из ран на пол капает кровь. Я крепче ухватила Трану за шею. А потом рядом с вошедшим в парадный зал человеком появилось какое-то животное. Я не могла поверить своим глазам и часто-часто заморгала. Это животное было поменьше Траны, и шерсть у него была гуще, но оно определенно было одного с Траной вида.

Ну и дела. В жизни не встречала ни одного такого зверя, а сегодня встретила сразу двух.

– Кто ты? – требовательно спросила я, хотя вроде и не собиралась этого делать.

Остров Нефилану

Ранами наблюдала за тем, как Фалу осваивается в роли губернатора. Это давалось ей легко, с той же легкостью выдра учится плавать. Казалось, она рождена быть правительницей. Порывистая и искренняя, она не стеснялась попросить о помощи и часто присылала посланцев в дом Ранами возле пристаней с запиской, в которой со всем уважением просила прийти во дворец и помочь советом.

Теперь они были разделены, и не только физически.

Ранами присоединилась к повстанцам и делала что могла для свержения губернатора. Но она не раз говорила, что не хочет становиться женой губернатора. И каждый раз по пути во дворец она думала, куда это их с Фалу заведет.

Ранами скомкала записку в кулаке и зашагала вверх по тропе к дворцу. Она действительно не представляла, чем все это может закончиться. Слова, которые перед уходом шепнул ей Йовис, все еще звучали у нее в голове, она ощущала их физически, как капли дождя, которые падали на капюшон плаща.

Джио нельзя доверять. Он желал смерти Фалу. А она, пусть и против своей воли, поставила Фалу под удар. И хотя повстанцы вроде были довольны правлением нового губернатора, Ранами давило чувство вины. Это она подтолкнула Фалу к тому, чтобы та посадила в тюрьму собственного отца. И Ранами видела, что Фалу это далось ох как нелегко.

Она сунула скомканную записку в карман.

«Прошу, приходи во дворец. Мне нужен твой совет».

И все. Не написала, в каком деле нужен совет. Не добавила в конце хотя бы пару нежных слов. Только просьба и печать губернатора. Ранами не могла поверить своим глазам и осмотрела записку с двух сторон. Ничего. Как будто она ничего большего, чем эта сухая просьба, и не заслуживала.

Стражники у ворот узнали Ранами и без лишних вопросов пропустили во дворец.

Во дворе несколько рабочих и стражников разбирали фонтан. Один улыбнулся Ранами. Это Титус – партнер Фалу по фехтованию на мечах.

– Рад снова видеть тебя, – сказал он, отрываясь от работы.

– Фонтан? – Ранами взглянула на оставшиеся от сооружения камни.

Лицо Титуса стало серьезным.

– Снова открыл глаза. Фалу попросила разобрать и перенести куда-нибудь. Она не суеверная, но все-таки… – И он пожал плечами, как будто это могло все объяснить. – Что привело тебя во дворец?

– Ей нужен мой совет. – Ранами махнула скомканной запиской. – Это все.

Люди начнут шептаться из-за фонтана, но, когда его разберут, слухи поутихнут. И все-таки Ранами не была уверена, что сама смогла бы на такое решиться.

Титус зашагал рядом с Ранами:

– Не думаю, что это все. Она много болтает, когда мы фехтуем. Думаю, и так тоже пар выпускает.

– Говорит обо мне? – Ранами стало любопытно.

– Постоянно, – рассмеялся Титус.

Некоторое время он шел молча, а потом снова заговорил:

– Я почти всегда с ней не согласен, а до недавнего времени и другом не смог бы назвать. Но она очень старается все делать правильно.

– Я знаю. – Ранами откинула капюшон и тряхнула головой.

– Найдешь отсюда дорогу?

– Она в губернаторских покоях?

– Да.

Ранами прошла мимо Титуса к лестнице.

Она даст Фалу совет, о котором та попросит. И она не заплачет.

Такое ведь часто случается. Люди понимают, что не созданы друг для друга, и расстаются. Такое случилось с родителями Фалу. Такое случилось с отцом и матерью Ранами задолго до того, как она появилась на свет. А Фалу до встречи с Ранами часто меняла женщин. Возможно, теперь вернется к прежнему образу жизни. Может, ей даже этого не хватает. Теперь она – губернатор и у нее большой выбор. Женщины в очередь выстроятся, чтобы ее ублажить. Ранами охватила тоска; вот уж не ожидала, что будет так тяжело.

Но они вместе неплохо проводили время. Они свергли губернатора, кто бы мог такое предположить?

Ранами слабо улыбнулась и постучала в дверь.

Откуда-то издалека долетел голос Фалу:

– Входи.

Ранами собралась с духом и повернула дверную ручку. Она постарается быть беспристрастной. Все-таки она в долгу перед Фалу.

Ранами вошла и заморгала, чтобы глаза привыкли к полумраку.

В комнате расставлены лампы, фитили прикручены, неяркий свет окрашивает все в золотистые цвета. Кроме ламп, на полу через равные промежутки стоят чаши с водой, в воде плавают белые лилии.

Фалу сидела на скамье возле окна. Скрытое за легкими облаками солнце освещало ее силуэт. Рядом с ней на скамье – высокая стопка книг. Она была в кожаных доспехах, в тех самых, которые так нравились Ранами.

Напрасно она надеялась, что это будет просто.

Фалу положила ладонь на стопку книг. Лицо у нее было серьезным.

– Я их прочитала. Все. Я бы позвала тебя раньше, но это заняло какое-то время.