Боевые псы Одиума - Роман Глушков

Из восьми превенторов, что оставались в живых на момент катастрофы, двое приказу не подчинились. Из чего Первый сделал вывод, что они мертвы (Бунтарь не знал об убитом Невидимкой телохранителе Данна, поэтому в действительности под обломками «Юнити-2» лежало лишь одно вражеское тело).

– Отлично, – изможденным голосом подытожил Бунтарь, вглядываясь в пять пар мутных превенторских глаз, которые, в свою очередь, отрешенно пялились в сторону открытых ворот. Калека с переломанной ногой снова упал, но опять-таки поднялся, старательно удерживая равновесие на здоровой ноге. – Благодарю за службу! Однако должен вас огорчить: полковник Айзек Данн мертв. Поэтому отныне я – ваш командир. Как поняли меня, солдаты?

Солдаты не отреагировали. Устные приказы самозванного командира не имели для них никакой силы. Бунтарь презрительно хмыкнул, достал из разгрузочного жилета две гранаты и показал их превенторам.

– Знаете, что это такое? – спросил Первый. Превенторы и бровью не повели. – Это наше с вами прошение об отставке… Жаль, не помню ваших фамилий и званий… Так что не обессудьте, но проводы будут короткими… – И обратился к едва стоящему на ногах превентору: – Эй, брат, держись, не падай – я уже закончил.

У разгрузочной площадки громко затарахтел и почти сразу перешел на мерное урчание дизельный двигатель. После этого скрипнули и ударили по стыку рельсов тяжелые железные колеса… Бунтарь посмотрел направо и заметил, как дрезина плавно тронулась и покатила к выходу из ангара.

– Молодец! – снова похвалил подругу Первый. – Я тобой горжусь. И не сомневался, что у тебя все получится… Я тоже тебя не подведу…

После этих слов он слабеющими пальцами вырвал чеки на обеих гранатах и катнул их под ноги превенторам…

Свет, который узрел Бунтарь через несколько секунд, был очень похож на тот, что согрел лишенного памяти Первого пять лет назад, при выходе из Контрабэллума на Периферию. Разве только теперь свет не грел, а обжигал. Он нахлынул таким мощным потоком, что Бунтарь буквально захлебнулся этим светом и утонул в нем, словно в глубокой бурной реке. Куда текла эта река, превентора уже абсолютно не волновало…

– Не-е-ет!!! – закричала Невидимка, когда поняла, что за взрыв прогремел возле ворот, и тут же скомандовала: – Стоять!.. Да стой же!.. Стоп!

Автодрайвер, мало чем отличающийся от уже знакомых Одиннадцатой навигационных систем, четко выполнил необходимую команду. Еще не разогнавшаяся дрезина заскрипела тормозными колодками и плавно остановилась рядом с пультом, возле которого девушка оставила своего покалеченного друга.

Невидимка выпрыгнула из кабины и бросилась к усеянному телами месту трагедии. Нет, Одиннадцатая ни в коем случае не намеревалась бросать Первого в ангаре на растерзание Мэтью Холта. Ни сейчас, ни до этого. К черту все взаимные обещания! Невидимка соблюдала только одну клятву, данную ею самой себе: пока Бунтарь жив, она должна заботиться о нем, поскольку была уверена, что он поступил бы аналогично. И вот теперь, когда беглецы почти вырвались из «Аквамарина», Первый вознамерился избавить подругу от обузы в своем лице, выбрав для этого столь жестокий способ.

Посеченных осколками мертвых превенторов и их останки разбросало в разные стороны. Самого Первого взрыв зашвырнул обратно в будку и вдобавок придавил сверху телом безногого врага. Заляпанный с ног до головы своей и чужой кровью, Бунтарь на первый взгляд не подавал признаков жизни. Лицо у него было изуродовано глубоким, почти до кости, шрамом так, словно кто-то рубанул превентора саблей, а в правой стороне груди торчал осколок. Вполне вероятно, что в теле Первого сидело еще несколько осколков, но Невидимка не стала заниматься его подробным осмотром, поскольку у нее на это совершенно не было времени.

Невидимка вообще не стала выяснять, жив ли ее друг – она попросту отказывалась поверить в то, что он погиб, хотя шесть истерзанных взрывом превенторских тел красноречиво свидетельствовали не в пользу такой уверенности. Вытащив Бунтаря из будки и не став вынимать из раны осколок – побоялась, вдруг при этом он ненароком зацепит жизненно важный кровеносный сосуд, – Одиннадцатая отволокла друга к дрезине. И только когда девушка остановилась перевести дух перед тем, как затаскивать Первого на платформу, она решила проверить у него пульс и дыхание.

И то и другое наличествовали, пусть и были очень слабыми, почти неощутимыми. Бунтарь балансировал между жизнью и смертью, и в данный момент нельзя было определить, какая чаша этих весов перетянет. Помимо многочисленных травм Первый заработал вдобавок серьезную контузию. У него из ушей текла кровь, и если бы он сейчас пришел в себя, то вряд ли услышал бы голос подруги.

Каждая прожитая минута могла теперь стать для Бунтаря последней. Но Одиннадцатая не отчаивалась. Не обращая внимания на свои сломанные ребра, она втащила друга на дрезину, едва не сорвав при этом спину. «Если Бунтарь и умрет, – подумала Невидимка, – то только рядом со мною, а не в лапах этого чудовища Холта».

А Мэтью решил отринуть-таки секретность и вмешаться в ход операции. По существу, Холт должен был сделать это раньше – как только услышал гром разбившейся «Юнити-2». Однако президент концерна промешкал и потому отправил подмогу полковнику спустя лишь пять минут, за которые в ангаре многое успело произойти.

Ворвавшихся в ангар охрану и штурмовиков ожидало удручающее зрелище. И когда они рассмотрели, кто управляет выезжающей за ворота дрезиной, то не медля открыли по ней огонь. Невидимке даже пришлось пригнуться, чтобы не угодить под пули, которые вынесли в кабине почти все стекла и разбили один из мониторов на приборной панели. Но остановить многотонную дрезину таким способом было невозможно. Она беспрепятственно выехала из ангара и, набирая скорость, понеслась по рельсам в направлении порта.

Задав автодрайверу курс, Невидимка наконец смогла заняться Бунтарем. Подложив ему под голову рюкзачок, она попыталась привести Первого в чувство, но у нее ничего не получилось. Бунтарь умирал, и это было очевидно. И самое тяжкое заключалось в том, что подруга ничем не могла ему сейчас помочь. У нее даже не было средств, чтобы остановить кровотечение, не говоря уже о том, чтобы доставить Бунтаря к врачу. Все, что смогла предпринять Невидимка, так это изорвать на лоскуты свою куртку и на скорую руку перевязать Первому наиболее сильные порезы. К торчащему у него из груди осколку Одиннадцатая притронуться так и не рискнула.

Дрезина между тем неслась вперед сквозь темноту, ритмично гремя колесами и раскачиваясь на изгибах железнодорожного полотна. Сверкающий стеклами, подсвеченный фонарями и оттого казавшийся еще более нереальным Пиа Фантазиа с каждой секундой все заметнее удалялся. Над раскуроченной и окутанной дымом верхушкой «Сапфира» кружили два геликоптера. Один, напоминавший тот, что высадил десант в офис «Гелиополя», освещал верхние этажи прожектором, а другой – более громоздкий и неповоротливый – поливал их из водяной пушки. Правда, огня не наблюдалось – видимо, возгорание было оперативно ликвидировано, а пожарный «Скайпортер» обрабатывал здание просто для страховки. Внизу, у подножия корпусов, мерцали проблесковые маяки автомобилей аварийных служб. Однако вся эта суета происходила вокруг штаб-квартиры. Поблизости от железнодорожной колеи не пролегало ни пешеходных, ни автомобильных дорог, поэтому на всем пути к порту царило относительное спокойствие.