Границы (без)опасности - Валерия Савельева

Я должна была возмутиться, сказать что-нибудь, накричать… но горло словно сжала невидимая рука, а в глазах потемнело. Я не могла не только вымолвить хотя бы слово, у меня даже двинуть пальцем не получалось. Они намертво вцепились в телефон.

«Если хочешь увидеть своего горе-любовничка живым…»

Это шутка? Да, точно шутка! Стас решил поиздеваться надо мной, правда? В отместку за побег, за сорванную штору, за то, что поставила себя под угрозу.

Это просто не может быть правдой. Зачем кому-то угрожать мне смертью телохранителя? Как вообще можно было поймать «сокола», который отучился в военном? Тут же мозг услужливо подкинул воспоминания: как Стас стоял напротив в толстовке поверх лёгкой майки, совершенно безоружный, и советовал воспользоваться пистолетом, если это понадобится. Пистолетом, который остался в шкафу в комнате.

– Что за шутки? – кое-как выдавила я, разлепив пересохшие губы.

В трубке раздался тихий смех. Видимо, реакция мужчину позабавила. А потом голос резко изменился:

– Слушай сюда, шлюха, – прорычал-прошипел собеседник. – Через два часа ты должна быть по указанному адресу. Не приедешь, твой очередной трахаль сдохнет. А потом я с наслаждением распахну дверь в твою квартиру, накручу твои волосы на руку и отымею тебя во все дыры так, что ни ходить, ни говорить не сможешь. И ты никому и ничего не успеешь сообщить. Ясно?

– Не ясно, – как бы сильно я ни боялась, голос прозвучал удивительно ровно, будто на мгновение все страхи отступили, вытесненные единственным желанием: понять, правду ли говорит угрожающий мне мужчина. – Вы не знаете, где я живу, и Стаса не могли поймать. Где доказательства?

Ох, как бы я сама хотела верить этой браваде. Стаса не могли поймать. Неужели? Полностью безоружного? Да запросто! И от этого становилось ещё ужасней.

– Наглеешь, девочка? Не хватает телефона? Верь на слова. Не придёшь – получишь доказательства в виде трупа. Приеду вместе с ним. Будешь стонать подо мной, глядя на своего бездыханного любовничка.

– Он не у вас.

– Давай проверим, сучка, – рассмеялись в ответ. – Один вариант: ты ждёшь до последнего, и всего через два с лишним часа я буду у порога. Даже если кому-нибудь сообщишь, жизнь мальчишке уже не вернёшь. Второй вариант: получаешь смс, запоминаешь адрес, приезжаешь к назначенному месту, выполняешь всё, что требуется… и твой любовник останется в живых. Возможно, покалеченный, это будет зависеть от твоего послушания, но живой. Что скажешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я не смогла ничего сказать. Язык просто не шевелился.

– Отлично. Сейчас получишь адрес. Выбирай с умом. И запомни: сообщишь кому-нибудь, и парень – труп. Даже если выполнишь условия.

В трубке послышались короткие гудки – он отключился. А я осела на пол, крепко стискивая в пальцах телефон. Весь ужас внезапно выплеснулся наружу, я охнула, тело сотрясла крупная дрожь, такая сильная, что даже зубы застучали. Из головы вылетели все мысли, в мозгу пульсировала паника.

Это правда? Это правда? Это правда?

Пиликнул телефон. Я медленно опустила голову, с трудом разжала пальцы, открывая сообщение: «Ул. Речковского, д. 18, через два часа».

Речковского? Где это? Не знаю такую.

Было плохо, было ужасно, просто отвратительно, но я доползла до дивана, на котором стоял ноутбук, вывела его из сна и открыла карту, скачанную ещё в день приезда. Пальцы едва попадали по клавишам, но я сумела ввести: Речковского, восемнадцать. И уставилась на экран, мгновенно отобразивший узкую извилистую улочку и россыпь маленьких домиков на самой окраине города. Посмотреть, как оно выглядит вживую, без сети было невозможно, но примерное нахождение стало известно.

Итак, меня пытаются заманить в самую глушь. Угрожая при этом Стасу. Что делать?

Я свернулась на диване клубочком, оттолкнув в сторону ноутбук, и попыталась привести в порядок мысли и дыхание. Лёгким катастрофически не хватало воздуха, казалось, я близка к панической атаке. Но нет, нельзя паниковать. Нужно думать. Думать!

Постепенно дыхание всё же восстановилось. Я перекатывала в голове факты и старалась мыслить логически. Итак, какова вероятность того, что Стаса действительно поймали? Оптимально? Пятьдесят на пятьдесят. Либо поймали, либо нет. Каким бы крутым и сильным он ни был, завалить можно любого человека, особенно когда он этого не ожидает, а Вероцкий явно не ожидал, что напасть могут на него.

И всё же… вдруг он вернётся? Вдруг я сейчас панически кинусь собираться, рвану в лапы настоящему маньяку, а он вернётся? Телефон могли и украсть, голоса Стаса я не слышала. Более того, если этот козёл знает наш адрес, почему давно уже не заявился сюда? Зачем заставляет меня самостоятельно приехать? Любит командовать или на самом деле просто ничего не знает? Но откуда тогда у него телефон Стаса?

Вопросы, вопросы, вопросы. Но здесь определённо что-то нечисто.

Я глубоко вздохнула, собралась с силами и села. Бросила взгляд на экран ноутбука – до назначенной «встречи» ровно час сорок. Итак, Регина, хватит распускать нюни. Времени осталось мало, а тебе нужен план. И желательно, чтобы в нём были учтены даже малейшие детали. Серж всегда говорил, что ты умная, ты стратег. Так докажи это!

Стоило немного успокоиться, как мозг мгновенно мобилизовался и собрал воедино все кусочки мозаики, подкидывая мне идеи для плана. Помогая решить, рисковать или нет, оставаться дома или следовать приказам.

Что ж…

Во-первых, через двадцать минут я была морально готова всё же выдвигаться навстречу опасности. А виной всему неискоренимые мысли о Стасе. Вдруг его действительно схватили?

Конечно, сам телохранитель пресёк бы план на корню, запретил выбираться из квартиры и потребовал бы срочно сбегать подальше отсюда. Вызывать такси и мчаться к Лерке (если готова её подставить), в гостиницу, где меня точно не достанут, или даже обратно домой, под крыло его суровой матушки и напарника, который должен будет защищать клиентку в случае, если Стас временно отойдёт от дел. Ему передавалась информация обо всех наших передвижениях и угрозах.

Но кем я буду, если струшу? Если не попытаюсь спасти мужчину, в которого успела по уши влюбиться?

Сердце кольнуло при мысли, что я так и не решилась сказать ему всего три слова. Тогда, в запале, выплюнула что-то косвенное, а теперь не могла признаться честно. Я. Тебя. Люблю. Разве так сложно?